Сергей Красильников - Сучья кровь
Толя чем-то очень напоминал Жене этого знакомого — скорей всего, высоким ростом и непринуждённым поведением.
— Нет, тоже не угадал. Я учусь на сисадмина. Ну и работаю.
— А где твой бубен? — поинтересовался Ксен.
— Как же, на работе, в рамке под стеклом. С надписью «разбить в случае необходимости». Вы не представляете, какие люди бывают тупые… Идёшь по улице, смотришь на них — кажется, все нормальные. Все люди. Как только делом с ними займёшься — сразу понимаешь: тупые, сволочи…
— Ну, а что именно тебя нервирует? — спросил Женя.
— Башорг почитай, про ламо всякое, — отмахнулся Толя. И взялся за пиво: точку поставил, тему закрыл.
— А мне сегодня в трамвае билетик счастливый дали, — сказала ни с того, ни с сего Наташа.
— Билетик?
Кондуктор был похож на синего ощипанного советского цыплёнка — такой же вымотанный, измученный, грустный и убитый жизнью. Жене стало настолько его жалко, что он даже решил купить билет, хотя у него и был проездной. Билетики выглядели так же, как и несчастный кондуктор — старой серии, мятые, кривенькие. Женя сосчитал на нём сумму цифр, как это делала Наташа — у неё тогда, три года назад, получилось тридцать шесть. У Жени вышло двадцать четыре. По её теории, если сумма кратна двенадцати — значит, билетик счастливый, а почему — да бог его знает. Логика женская, и всё тут. Двадцать четыре — это тоже, значит, хороший. Счастливый. Женя решил его сохранить — не как обычно, запихать в карман до ближайшего мусорника, а положить между страницами книги. Достал «Физическую химию для биологов», открыл на первом форзаце, и вдруг ему бросилось в глаза то, чего он не замечал раньше: маленькая, полустёртая синенькая печать. «Библиотека государственной медицинской академии».
— Есть! — вскричал Женя чуть ли не на весь автобус, и хмель с новой силой встрепенулся в голове. — Есть!
Билетик оказался и вправду счастливый.
Вот она, зацепка. Девочка-вишенка исчезла не так безнадёжно, как могло бы показаться. Медицина — это объясняет фическую химию для биологов. Книжка библиотечная, значит она будет её искать. И в библиотеке будут. Там ведь есть какая-то картотека… Какая-то система учёта? Должна же быть. Может, девочка-вишенка каждый день сидит в библиотеке, и её там все знают?… Ах, если бы…
Расползшийся по сиденью улыбкой Женя на радостях достал фотоаппарат и сделал несколько абсолютно хаотичных фотографий: вид из окна на пролетающий мимо ночной парк, ночные фонари, здания; достал вспышку — и сфотографировал синюшного кондуктора, заснувшую влюблённую парочку (вид со спины), брошенный кем-то на пол билетик… Эх, скорее бы это завтра, и скорее бы добраться до этой медицинской академии.
Сложив книжку и фотоаппарат в сумку, Женя запихал сумку под локоть, отвалился на неё и задремал сбивчивым, настороженным пьяным сном.
Крылья не обрубают демоны с зачарованными мечами, не сжигают своим раскалённым дыханием драконы. Обычно крылья подкашивает какая-нибудь злобная бабка с определёнными полномочиями или запрещающая табличка. В этот раз вышло сразу: и бабка, и табличка.
— Вы студент университета? — спросила она, сверля Женю суровым взглядом сквозь призму своих старых очков. — Тогда предъявите карточку читателя.
— Какую карточку?
— Такую! — она ткнула костлявым пальцем в объявление.
«При входе в обязательном порядке предъявить удостоверение читателя» — и рядом картинка, как это удостоверение выглядит.
— Эээ, видите ли. Я книгу нашёл, я не учусь тут…
— Нету удостоверения — так и не пущу.
— Да нет, — замахал руками Женя. — Я не хочу читать ничего, я не для этого… Я вот книгу нашёл, из вашей библиотеки, понимаете?
— Мне зарплату, — нахмурилась бабушка, и сняла очки. — Мне зарплату мою мизерную за то платят, чтобы удостоверения проверять. Чтобы всё как полагается было. И вы, молодой человек, правил не нарушите. У меня на лица память хорошая, и вас я тут никогда не видела, и удостоверения у вас нет. Не пущу.
— Так ясен пень, что нет удостоверения! Я же не за тем, я книжку принёс!
— А всё равно. Не пущу.
Было бы даже довольно смешно, если бы не было так грустно. «Может, в регистрации или где там книжки выдают ещё одна такая бабка сидит», — подумалось Жене. Она даже сразу представилась ему вживую:
— Не скажу, кто книжку брал! Не за то мне платят!
Заплатить бабке не представлялось возможным. Эта из старых, как закалялась сталь, и всё такое. Не возьмёт денег. Ей лучше мизерную зарплату честно получать. Знакомых в университете, кто мог бы помочь — тоже ноль. Удостоверение можно было, конечно, достать. Но там на нём ещё и фотография, и коды какие-то. Что если проверять начнёт… Выставит с позором. Да, тут определённо нужен ход конём. Определённо нужно что-то придумать.
Остановившись на мосту, Женя наклонился и рассеянно плюнул в поток чахлой городской речушки. Достал фотоаппарат, попробовал навести вдаль… На реку… Потом осенило — поднял его, навёл на самого себя сверху и сбоку — чтобы было видно край лица и реку. Подкрутил примерно на глаз резкость и плюнул ещё раз — плюнул, и плевок сфотографировал.
Сигарета. Сигарета… Женя поднёс к ней зажигалку, чиркнул — и остановился буквально в двух-трёх миллиметрах от цели. Курить — не курить?.. По утрам иногда сильный кашель, грудь, как простреленная сбоку, давит. А с другой стороны, что там уже с одной-то сигареты, хуже не станет… И вот так по одной, по одной, каждый раз? Нет, надо останавливаться.
Сигарета зажглась сама — от близости пламени. Женя затянулся и решил пока всё же не останавливаться, а как-нибудь в другой раз. В другой раз — это точно. А эту можно посмаковать.
— Толик? У меня дело есть.
— Я на работе, — ответил Толя. — Что за дело?
— Цена не имеет значения. Серьёзное дело, Толя. Не телефонное.
— Ну заходи тогда.
— Нужен билет читательский, — сказал Женя, устроившись на стуле около Толика. — Ну, библиотечный. Такой, чтоб как настоящий. С фоткой. С цифрами.
Толя прощёлкал сайт университета. Потом ещё какой-то сайт. Возился пару минут и достал картинку — как удостоверение выглядеть должно.
— Может, тебя ещё и в базы данных как студента занести? — ухмыльнулся он. — Нафиг тебе это надо?
— Надо.
— Фотку свою сделаешь?
— Хоть сейчас.
Женя вытянул фотоаппарат, кабель и скинул пару своих фоток на комп Толи. Толя их быстро проглядел, одну оставил, а остальные стёр.
— А оно на картоне или на пластике вообще должно быть? Ламинированное?
— Не в курсе.
— Ну, одним пивом ты тут не отделаешься… Вот что: позвони завтра.
— Толя, плин. Это твоё «позвони завтра» ясно что обозначает: погоняю в игрушки, напишу комменты на все темы на всех форумах, фигнёй пострадаю ещё какой и скажу потом, что дело сложнее, чем казалось. Давай-ка ты всё же всерьёз сделаешь, а?
Толя нахмурился.
— Это важно. Очень важно.
— Хорошо. Я сам позвоню.
— Толя! — позвали из коридора. — Толя, у меня компьютер не включается, иди посмотри, пожалуйста? Я ничего такого с ним не делал…
— Педик, — злобно пробормотал Толя. — Думает, я не знаю ничего, сучёныш… Всё утро гей-порнуху какую-то смотрел в сети, а теперь комп у него не включается… Да, это кара! Да! Кара божья!..
Женя решил оставить разгневанного Толика наедине с его работой, попрощался и ушёл. «Сам позвоню» — это, хоть и налагало на него какую-то ответственность, но отнюдь ничего не обещало. Но всё же лучше, чем ничего.
У Вити сидела Наташа; они пили чай. Витя медленно, с достоинством, качался в своём любимом кресле. Колени его были накрыты пледом, изредка он осторожно глотал горячий чай из кружки. Наташа же устроилась за столом, листала женский журнал — из тех, где написано десять способов заставить мужчину делать куннилингус, и что будет модно носить в этом сезоне.
— А мы как раз про тебя говорили, — поприветствовал вошедшего Витя. — И вот что решили: учиться тебе надо. Учиться на фотографа, в университете.
Наташа, не отвлекаясь от журнала, кивнула. Выглядело так, будто идея это её, но сказать она стесняется, и вот — Витя за неё.
— Зачем это ещё? Чему меня там научат? Как проявлять? Как диафрагму крутить, что ли? Будто я не умею…
— Вот и в интернете, сидят человек — ну, тысяч двадцать-тридцать фотографов, с выложенными альбомами фотографий на разных сайтах, и такой вот предъявой — будто я не умею! Всё я умею! Я профи! Любите и осыпайте цветами! А сами правильно композицию в кадре подобрать не могут, бегают с мыльницами по лесам, по городу, щёлкают что-то. И никто учиться не хочет.
— Это только деньги впустую, — замахал руками Женя и пошёл к плите чай себе делать. — И вообще, я не намерен сегодня об искусстве спорить.
— Голова болит?
— Голова у Ксена болит, — ответил Женя, отколупывая присохший к стенкам банки сахар. — А у меня просто настроения нет.
