Пол Остер - Музыка случая

Одним словом, когда я туда пришел, у меня было чуть больше пяти штук, а к четырем утра стало уже почти девять. Мы уже тогда заканчивали, и я намылился сваливать. Дураков этих я всех уже вычислил, мне было только посмотреть на них, и я сразу знал, у кого какие карты. Думал еще разок зайти, сделать тысяч двенадцать-четырнадцать, ну и попрощаться.

Сижу себе спокойно, деньги хорошие, делаем ставки. В комнате тихо, все сосредоточились, и тут, как гром на голову, дверь — бамс! — нараспашку, а на пороге четыре бугая. Как заорут: «Не двигаться, кто двинется, пулю получит!» — орут, значит, и тычут в нас револьверами. Сами все в черном, на головах чулки, и не понять, кто там кто. Вот же гады — ну просто полные отморозки. Я так перепугался — думал, в штаны наложу. Один говорит: «На пол, все на пол, лежите смирно, и вам ничего не сделают».

Слышал я про такие штучки — про то, как грабят игроков, ну так эти байки всегда ходят. А про себя-то ведь думаешь, будто с тобой никогда ничего такого не произойдет. Самое поганое было, что играли-то мы на наличные. Все бабло на столе. Нехорошо, конечно, но богатенькие такое любят, они от этого кайф ловят. Как какие-то «десперадос» из вонючего боевика. Все знают — играть нужно на фишки. Смысл-то в том, чтобы забыть про деньги и думать про игру. Но юристы любят, чтобы на деньги, и не мне диктовать им правила.

На столе у нас, значит, сорок, а может, и пятьдесят тысяч, причем абсолютно свободных от налога. Я лежу носом в пол, ничего не вижу, зато прекрасно слышу, как они убирают наши денежки в сумки, ходят вокруг стола и сметают — шших-вшших, — причем бодро так. Я себе лежу думаю, что вот сейчас все закончится и нас, может, даже оставят в живых. О деньгах я не думал, я хотел только оттуда убраться живым. Хрен с ними, с деньгами, сказал я себе, только бы не пристрелили. Надо же, как все быстро меняется. Только что я всех сделал одной левой и думал, ах какой я умный, какой крутой, а тут лежу мордой в пол и мечтаю только, чтобы мне мозги по этому полу не размазали. Нюхаю старый вонючий ковер и как последний лох только молюсь, чтобы вот я сейчас открыл глаза, а их нет.

Хочешь верь, хочешь нет, моя молитва была услышана. Грабители слово держат, и минуты этак через три-четыре они уже убрались. Мы слышали, как они отъехали, поднялись, ну и вздохнули. Коленки у меня дрожат, сам я трясусь как паралитик, но все живы, и ладно. По крайней мере, это я так подумал. Вышло-то так, что для меня как раз все только началось.

Из-за Джорджа Уитни. Это был тот, у кого мы сидели, — аэростат ходячий, в клетчатых штанах, в кашемировом белом свитере. Сели мы, значит, выпили, а он и говорит Джилу Свонсону — вертлявый такой парень, кто и добыл мне приглашение. «Предупреждал тебя, Джил, — говорит наш Большой Джордж, — не нужно было сюда звать всякую шпану». «Ты это про что, Джордж?» — говорит Джил, а Джордж ему: «Пораскинь мозгами, Джил. Мы тут играем раз в месяц вот уже как семь лет, и до сих пор все было в порядке. А теперь — ты навешал мне про этого парня лапши, будто он, мол, классный игрок, припер меня к стенке, так что я согласился, и смотри, что вышло. Здесь лежали моих восемь тысяч, какая-то шваль их сперла, и ты думаешь, я это так и оставлю?»

Джил не успел ничего сказать, я сам подошел к Джорджу. Наверное, мне было лучше не разевать пасть, но облил он меня будьте нате, и я вообще едва ему в морду не дал. «Ты какого хрена несешь?» — сказал я ему. «А такого, что ты нас тут здорово всех обул», — говорит он и давай в меня тыкать пальцем. Тычет, значит, своим жирным пальцем и говорит: «Не надейся, что тебе и твоим дружкам это сойдет. Ты у меня за это заплатишь, Поцци. Ты у меня все получишь сполна». Теснит меня, значит, в угол, тычет в меня своим пальцем и еще орет на меня. Он здоровый, этот Джордж, ростом примерно шесть и два, шесть и три. Лет ему пятьдесят, но — здоровый, и тут я, значит, соображаю, что с ним связываться — самому нарываться. «Убери руки, свинья жирная, — говорю, — отвали». Но эта зараза отступать и не думает, только еще больше разозлился. Сгреб меня за ворот, и тут терпение мое лопнуло, и я как врезал ему под дых. Сам к двери, но шага три не добежал, не успел — юрист меня перехватил, и руки мне за спину. Пока я пытался вырваться, Джордж оклемался и как начал меня лупить, да прямо в живот. Это кошмар, что такое было, приятель, ну просто как Панч и Джуди — устроили мне месиловку. Я, значит, вывернусь, а меня снова кто-нибудь хватает. Только Джил не вмешивался, но что бы он мог сделать, один-то против четверых. Так что обработали они меня. В какой-то момент даже показалось — убить хотят, но им только нужно было разрядиться. Сильные все попались, гады, но, в общем-то, я отделался синяками, а потом наконец удрал. Вывернулся, а двое — за мной. Только дался бы я им во второй раз, как же. Дунул к лесу как угорелый. Если бы не ты, и сейчас бы, наверное, еще туда шел.

С отвращением Поцци резко выдохнул воздух, будто бы и в нем тоже сидела частица воспоминания об этом прискорбном эпизоде из его жизни.

— Руки-ноги, по крайней мере, целы, синяки заживут, — продолжал он, — а денег жалко. Уж чересчур не вовремя. Такие были на них планы, а теперь — все, теперь все с начала. Блин. Стараешься, играешь по-честному, деньги твои, а потом все сразу псу под хвост. Никакой в мире справедливости. Послезавтра игра, какой я всю жизнь ждал, думал поучаствовать, но фига с два. Добыть денег за это время — никаких шансов. Я, конечно, знаю местечко, где поигрывают по выходным, но там ставки — полный пролет, мелочь. В лучшем случае заработаешь пару штук. А с этим там делать нечего.

Услышав эту, последнюю фразу, Нэш наконец тоже раскрыл рот. Он ничего не успел обдумать, но когда заговорил, то едва сдерживал волнение. На все про все времени ушло секунда, от силы две, но их хватило все изменить, и очертя голову Нэш ринулся в пропасть.

— Сколько нужно на игру? — спросил он.

— Штук десять, не меньше, — сказал Поцци. — Если меньше хоть на доллар, там делать нечего — не пустят.

— Дорогое удовольствие.

— Такой случай, приятель, выпадает раз в жизни. Черт возьми, это как если бы позвали в Форт-Нокс.

— Если выиграешь. Но можно и проиграть. Всегда ведь есть риск?

— Конечно есть. Это же покер. Только я бы не проигрался. Я знаком с этими лопухами. Черта с два я бы им проиграл.

— И сколько ты думал там выиграть?

— До хрена.

— Примерно. Назови цифру хоть примерно.

— Почем я знаю. Штук тридцать или, может, сорок… да не угадаешь. Может, все пятьдесят.

— Действительно много. Там играют крупнее, чем вы вчера.

— А я про что? Эти двое — миллионеры. А в картах ни фига не смыслят. Они даже не начинающие. Сесть с ними за стол, все равно что как если бы у тебя партнеры были бы Лорел и Харди.

— Лорел и Харди?

— Это я так их сам прозвал, Лоурел и Харди. Один толстый, другой тонкий — будто старые Стэн и Олли. Вот уж лохи так лохи, приятель, настоящие полудурки.

— А не слишком ли ты самоуверен? Откуда ты знаешь, что они просто не морочат голову?

— Да оттуда, что я проверил. Лет шесть назад или семь они в Пенсильвании выиграли в лотерею двадцать семь миллионов. Самый большой был выигрыш за всю историю. Кто с такими бабками будет морочить голову, только чтобы меня обжулить?

— Ты меня не разыгрываешь?

— С какой стати? Толстый — Флауэр, тощий — Стоун. Смешно, но оба Вильямы. Только Флауэра зовут Билли, а Стоуна — Вилли. Вообще-то их не перепутаешь. Когда познакомишься, сразу запоминаешь, кто — кто.

— Вроде Мэта и Джеффа.

— Ага, точно. Комедия да и только. Ну просто как Эрни и Берт по телеку. Только эти — Билли и Вилли. Смешно звучит, правда? Билли и Вилли.

— Как ты с ними познакомился?

— Месяц назад случайно на них набрел в Атлантик-Сити. Есть там местечко, куда я иногда заглядываю, ну так они там тоже немного посидели за столом. За двадцать минут опустились каждый на пять штук. В жизни не видел такой идиотской игры. Они думали, блефовать можно, когда захочешь, — как будто они одни умные, а все вокруг дураки. Через пару часов захожу в казино побаловаться за рулеткой, гляжу — эти двое тоже там. Толстый ко мне подходит…

— Флауэр?

— Ага, Флауэр. Подходит и говорит: мне, мол, нравится, как ты, сынок, играешь, ты просто талант. А потом говорит, мол, если я захочу сыграть с ними в тесной компании, то всегда милости просим, их дом для меня открыт. Вот так мы и познакомились. Я сказал, конечно, мне тоже хотелось бы, и на прошлой неделе им позвонил, и мы сговорились на понедельник. Потому мне и жалко вчерашних денег. Это было бы просто прекрасно — небольшая прогулка по улочке под названием «Джекпот».

— Ты сказал «их дом»? Они что, живут вместе?

— Схватываешь просто на лету, приятель. Да, так я и сказал: «их дом». Странно, конечно, но вроде не голубые. Обоим за пятьдесят, оба раньше были женаты. Стоун вдовец, а Флауэр развелся. Дети есть у обоих, у Стоуна даже внуки. Стоун раньше, до той лотереи, работал оптометристом, а Флауэр бухгалтером. Простые люди, обыкновенный средний класс. А сейчас живут в своем особняке, в двадцати шести комнатах, и доход у них один и три пятых миллиона в год, причем без налогов.