Игорь Малышев - Рассказы
— Конечно хорошо, что ж тут плохого?
«Здорово! Я теперь всегда летать буду», — решила она про себя. — «И как я раньше до этого не додумалась? Ходила зачем-то, коленки вон ободрала».
— Ой, — неожиданно вспомнила она. — А как тебя зовут?
Потом вдруг спохватилась, что невежливо спрашивать имя, не сказав своего, и поправилась.
— Меня Марией, — она сделала на лету легкий реверанс, как учила ее мама, правда она никогда и предположить не могла, что дочери придется делать его в полете.
— Меня Анхель.
Они пролетели мимо белой гряды облаков.
— Пойдем, полазаем? — предложил мальчик.
Подлетели к облакам, похожим на большие горы пуха или ваты. Ангел с разбегу плюхнулся прямо в самую гущу. Она приняла его с мягким хлопком, как будто он упал на гигантскую перину. Подпрыгнул, снова шлепнулся на спину. Вокруг него закружились кусочки тумана, выбитые падением. Звонко засмеялся.
— Ну, здорово! Иди сюда, не бойся! — позвал он Марию, которая висела рядом, не решаясь вот так сразу броситься на облако.
«Будь что будет, — решила она. — Раз уж сегодня такие чудеса творятся, просто глупо чего-то пугаться». Она разлетелась, перевернулась в полете и шлепнулась рядом со своим новым другом. Сердце внутри подпрыгнуло, задрожало, внутри у нее все оборвалось, как бывало, когда она качалась на высоких качелях и подлетала чуть не выше деревьев. Стало легко. Она тоже засмеялась и перекувырнулась через голову. Облако принимало их, тепло и мягко. Оно и вправду было похоже на пух, легкий и ласковый. Мария оторвала клочок, подбросила его вверх. Он не упал, а поплыл дальше, подгоняемый легким ветерком.
— Ужасно на утенка похож, правда? — обратилась она к Анхелю.
Они принялись отрывать кусочки облака и кидать их. Оно рвалось легко, не труднее тумана. Было просто непонятно, как оно не проминается под ними. Скоро вдаль уплывала уже целая стая маленьких белых утят.
— Здорово, — оценил мальчик их совместный труд. — А мы с друзьями, бывает, соберемся, когда делать нечего, и целую огромную черную тучу на клочки порвем. Там, внизу, все думают, что ураган будет, а потом из кусочков только дождь пройдет и все.
— А вообще-то вы что обычно делаете?
— Это как придется. Могут послать звезды протирать. Их каждый вечер чистить надо, а то пыль космическая налетает, день-другой не протрешь и все, не видать звезды. Их протирать-то недолго, но уж больно их много. Упаришься, пока все сделаешь.
Он придвинулся к ней чуть поближе, сообщая секрет.
— Бывает и уронишь какую, но Он обычно не ругается. Пальцем погрозит, волосы тебе взъерошит на голове и все. Он добрый.
Анхель подумал секунду.
— Это, наверное, оттого, что старый. Старые всегда добрые.
— Это точно, — согласилась Мария.
— Бывает луну или солнце чистить заставляют. Туда нас обычно целыми кучами отправляют. Вот веселье-то начинается. Солнце, оно знаешь какое скользкое. Разбежишься и катишься по нему. Ну во-о-от. По земле или другим каким местам летаем. Бывает, приказы Его выполняем или так просто, смотрим, шалим помаленьку. Иногда набедокурим чего-нибудь, тогда от Него влетает.
— И тебе влетало?
— Ну да, — признался он неохотно. — Было дело. Давно в Азии царь одного парня невзлюбил и бросил в ров помирать. А в том рву у него разные дикие звери жили. Львы там всякие, тигры. Мы с друзьями видим, съедят они его сейчас. А парень хороший такой, добрый. Так мне его жалко стало! Думаю, пропадет ведь ни за что. Верно?
— Верно.
— Ну я и подбил остальных, чтобы успокоить этих львов, тигров.
— И чего?
— Успокоили. Жив тот парень остался.
— Так ведь это ж хорошо.
— Хорошо-то хорошо, а мне, знаешь, как потом попало!
— Почему? — недоумевала Мария.
— Потому что такие вещи делать можно только если Он прикажет, а без Него ни-ни.
— Так что ж смотреть, как дикие звери ни за что ни про что человека съедят?
— Он говорит, что иногда так надо. А вообще-то Он в последнее время редко во что-то вмешивается. Считает, что люди сами должны до всего дойти. Надеется Он на вас сильно. А не помогает, потому что избаловать боится. Хочет, чтобы вы сами с силами собрались. Он любит сильных. Не тех, конечно, что лошадь поднять могут, а чтоб по-настоящему… Ну, чтоб в каждом слове чувствовалось…
Ангел, кажется, немного запутался и решил закрыть тему. Мария же совсем ничего не понимала, но возражать не посмела, как ни грустно ей было от этого.
— Ладно, что мы все о серьезном да о серьезном. Пойдем, еще чего покажу.
Он полез по крутому склону облачной горы, карабкаясь все выше и выше. Мария отправилась следом. Лезть было легко, хотя лететь было бы наверное еще легче, но Анхелю по-видимому нравился именно такой способ подъема. Когда они стояли на самой вершине облака, ангел повернулся к другому, более пологому склону, крикнул «у-у-у!» и помчался на собственном заду вниз скользя словно легко, по начищенному паркету. Мария, чтобы не отставать от спутника, пропищала «эге-гей!» и понеслась за ним. От скорости захватывало дух и Мария стала подвывать от радости «у-у-у!». По пути она обогнала мальчика, слепила из облака комок поплотнее, кинула в него, попала в крылья. Чуть погодя, в спину ей влепился упругий шар, посланный ангелом, отчего она еще громче загудела и замахала руками.
Совершенно забывшись от счастья, Мария вдруг увидела, что приближается к краю облака. За его белым туманным краем сразу начиналось небо: голубое, прозрачное, вечное. Она совсем забыла, что может летать, поэтому жутко перепугалась, что сейчас упадет на землю, которую даже видно не было, так была она далеко, и неминуемо разобьется. Ветер завывал в ее маленьких ушках, пощипывая холодом. Разорвав белую пелену, она со свистом вылетела в синеву неба и на мгновение зависла в воздухе, как это бывает перед началом падения. «Все, долеталась», — укорила себя девочка. И подумала с сожалением: «Мама расстроится! Да и Летисия тоже, пожалуй. Ох-ох-ох, прощайте все… Вспоминайте вашу непутевую Марию Руденсию Луминар». Она совсем уж, было, смирилась со своей участью, но тут заметила, что вовсе и не падает, а скорее наоборот, поднимается. Оглянувшись, она поняла в чем дело: маленькие крылышки на ее спине усердно молотили воздух, удерживая свою хозяйку от падения. «Как я могла забыть, я же умею летать, — она чуть-чуть подумала, — и вообще, по-моему, могу, все, что захочу!» Последнее, скорее всего было обычным хвастовством, но, впрочем, пусть читатель подождет дальнейшего развития событий.
Потом они слепили из облака бабу. Анхель сказал, что он видел, как это делают на севере, где зимой выпадает снег.
— Что такое снег? — не замедлила поинтересоваться любознательная Мария.
Тот наморщил лоб, не зная, как объяснить такую сложную вещь.
— Знаешь, это что-то вроде облаков, которые замерзли и упали на землю.
— Что, правда? Замерзли и упали? Вот ужас-то!
— Да, здесь такого не бывает, — ангел был чрезвычайно доволен собой, что сумел так ловко все разложить по полочкам и поразить Марию.
— Ну ладно, — насмешливо оборвала его она, обижаясь, что никогда ничего подобного не видела: ни снега, ни луны, ни солнечных катков, — ты нос-то особо не задирай. Подумаешь облако на землю упало! Тоже мне чудо…
— Да я и не задираю… — растерялся он. — Рассказываю просто.
Они долго еще бродили по небу по колено в облаках, как в тумане. Мария подумала, что уже вспоминала сегодняшним вечером про туман и тихо рассмеялась — так непохожи были обстоятельства, при которых это происходило. Потом они уселись на самом краю одной тучки, свесили вниз ноги и разговаривали. Когда устали, нашли себе уютное место возле облачной горы и уснули под ее могучим и почти невесомым навесом. Мария спала с улыбкой на губах, видимо, ей снилось что-то очень хорошее.
Когда они проснулись, уже вечерело, небо вокруг, насколько хватало глаз было чистым и лишь их тучка, как одинокий кораблик в открытом море, скользила в вышине. Закатное солнце разрисовало ее розовым, сделав похожей на маленького пушистого фламинго. Ветер стих и ничто не нарушала покоя природы, готовящейся ко сну. Мария потянулась, приподнялась на локтях. Рядом из пуха вынырнула голова Анхеля.
— Ну что, — возбужденно, словно и не спал, затараторил он, — смотри, вечер уж. Когда же ты, спрашивается, свои звезды развешивать будешь?
— А разве уже пора? — она почти забыла о своем главном деле. Все, что происходило с ней на земле стало за время полета таким далеким, словно она прочла об этом в газете в разделе новостей из джунглей Африки, если бы хоть в одной газете был такой раздел.
— Ужас, как пора! Совсем, давно и окончательно пора! Немедленно пора!
— Я и не знаю, как это делается, — вдруг испугалась Мария. — Я ведь и делать этого никогда не пробовала. Может лучше ты? Тебе ж не впервой…
