Светлана Сачкова - Вадим
— Еще полно времени. Мы с женой через час встречаемся. Идем в один клуб новый, только открылся — там будет трансвестит-шоу.
Славик достал пригласительные.
— Вот, смотри, прикольно оформлено. Типа конвертик, а само приглашение — папиросная бумага с блестками… Интересно, а что вообще такое может быть трансвестит-шоу? Что они там делают?
Вадим пробормотал:
— За границей они в таких шоу одеваются в разные наряды и поют. А то и просто рот открывают под известные песни. В основном диско и еще из мюзиклов…
— А-а, — протянул Славик. — А ты часто по клубам ходишь?
— Да нет… приходилось иногда, тоже с женой.
— А я все время хожу. У меня куча барменов и менеджеров знакомых, всегда на халяву приглашения достают. Мы с женой вообще все праздники в «Планете Голливуд» справляем. У нас там компания собирается… И просто плясать и тусоваться ходим. Я вообще, когда три дня дома сижу, на стену лезу — не могу уже. Все время тянет в центр, особенно вечером. Поедешь, по Тверской пошляешься… Потом в один бар, в другой — везде знакомые. Правда, недавно денег накопил, купил компьютер. Жене купил. А то ее с работы в журнале выгнали — в компьютере не сечет ни хрена. Теперь вот еще в игры играю.
— Детей у тебя еще нет, наверное? — полюбопытствовал Вадим. Славик буквально заинтриговал его своим оптимизмом. И удовольствием, с которым он смаковал детали своей клубной жизни — будто то, как он жил, было по-настоящему классно. Может, это и правда классно?.. Бахвальством и беспечностью Славик напоминал подростка. Да и выглядел он моложе своих лет.
— Почему, дочка есть, — ответил Славик. — В школу ходит. А у тебя?
— Три года сыну.
— А-а… Небось, все времени не было семью завести.
— Что-то вроде того, — улыбнулся Вадим. Славик начал ему нравиться. Было его отчасти жаль, и одновременно Вадим слегка ему завидовал.
— Слушай, это твой шарф? Клевый! — не унимался Славик. — Я тут в «Гленфилде» такие примерно видел. Но они были не на сэйле. Зато вон свитер купил. (Оттянул шерстяную ткань у себя на животе.) Здоровские свитера там сейчас вполцены.
Вадим не сумел изобрести ответную реплику. Они помолчали.
— Ну, ладно, мне пора уже, с женой встречаться пойду.
Славик встал, повернул бейсболку козырьком вперед, протянул руку. Вадим приподнялся, подал руку навстречу:
— Ну, давай. Счастливо.
Посидев еще какое-то время, Вадим начал расплачиваться. И с удивлением обнаружил, что выпил порядочно, и все тело теперь томилось, желало кровати, простыней. Завернуться, и на бок — щекой в подушку…
— Мицумо, вы не брали той чашки — черного орибэ, которую мне изволил подарить Санкаку-сан? — Маленький японец улыбался мелкими аккуратными зубками; глазки его прищурились и исчезли в этой до боли лучистой улыбке, черт знает что означавшей на самом деле.
— Если вы думаете, что это настоящий, древний орибэ, то вы ошибаетесь, — презрительно бросил другой японец, сидящий в офисном кубике-комнатушке, в котором помещался только стул и письменный стол, в два раза меньший, нежели обычный. Японец сидел за ним, сложив на коленках ладошки; его глаза тоже были полностью упакованы добрыми складками кожи. Зато он выставил наружу набор зубов — единственный доступный ему арсенал для сражения. — Санкаку-сан, — тут он понизил голос без единого движения мускулов на лице, — изволил преподнести вам недорогой сувенир, как и подобает вашему положению. Если бы вы сходили в посудную лавку, вам бы тотчас же сказали, сколько такая чашка может стоить. Она не стоит и черепка настоящего черного орибэ.
— Мицумо, вам ведь не обидно, что Санкаку-сан преподнес чашку мне, а не вам? Не потому ли вы говорите, что это не настоящий орибэ? А между тем она была в таком дорогом футляре, что обыкновенная чашка не могла бы быть в нем.
— Глупости. Вы ведь и сроду не видели ни одного орибэ, даже в музее, потому и судите по футляру. Что касается зависти… Санкаку-сан подарил вам эту безделицу, чтобы побудить вас работать лучше. А я в таких намеках не нуждаюсь. Я служу здесь уже двадцать лет, и корпорация меня ценит.
— Мицумо, я тоже работаю здесь уже двадцать лет — и ценят меня, уж поверьте, как ценят. Вы просто боитесь, что повышение дадут мне, а не вам — и заслуженно.
— Как же. Вы ведь ожидаете повышения уже десять лет, а сами изо дня в день ковыряетесь в одних и тех же бумагах.
— Да, но ведь и вы тоже, Мицумо.
— Да, но ведь это я получу повышение.
Господин Мицумо вздрогнул, когда произнес это, — понял, что выдал себя. Улыбка его стала еще яростнее; казалось, она раздерет ему лицо.
— Ага! — восторжествовал первый японец без единой перемены в лице. Несмотря на отсутствие видимых изменений, улыбка его теперь была нежной. — Если вдруг найдете чашку, верните ее мне. Спасибо за беседу.
Сайгэку Суси так же нежно, как улыбался, прошаркал ножками в коридор, пригласив Вадима за собой быстрым взглядом. Вдвоем они попили воды из кулера в малюсеньком коридоре. Вкус воды был скучным и пресным.
— Вы себе, наверное, не представляете, господин Вадим-сан, как сложно иметь дочь-подростка, — вздохнул господин Сайгэку; след улыбки затухал на его лице. Вадим промолчал, все еще обескураженный диалогом, которого он только что стал свидетелем.
— Она, как и все девочки ее возраста, хочет — ну, вы знаете… любви. Моя жена хотела как-то раз поговорить с ней об этом. Но оказалось, в школе им уже все рассказали. Это было облегчением.
Господин Сайгэку снова улыбался, и голова его на тоненьком стебельке шеи покачивалась взад-вперед, как незабудка.
— Но мы обнаружили, на что наша дочь тратит деньги, которые мы даем ей на завтраки. Она собирает комиксы.
Господин Сайгэку взглянул на Вадима.
— Но я никогда не смотрел комиксов… — пробормотал почему-то Вадим.
— Я пошел в магазин, где продают комиксы, — продолжал господин Сайгэку. — Мне сказали там, что среди девочек этого возраста популярны именно такие комиксы, какие покупает моя дочь. Я их видел. Там нарисованы очень красивые юноши — с кудрявыми волосами, длинными ресницами, божественными телами. И ни одной женщины. В этих комиксах юноши занимаются любовью друг с другом.
— Да ну, — удивился Вадим.
— Да-да, — подтвердил господин Сайгэку. — Моя девочка смотрит, как юноши целуют друг друга, как они облизывают языком большие гладкие органы… Да-да, я сам видел.
Господин Сайгэку погрустнел.
— Это красиво, наверное. Это всего лишь мечта. Что еще нужно девочке? Да-да, я сам видел. Все японские девочки читают такие комиксы.
— Вадик, — вдруг прорвался из боковых дверей Славик, разгоряченный. — Ты че, пойдем! Там так прикольно, вышла такая… такой… Все, как ты говорил — они каждый раз в новом наряде и поют… Они сейчас были в джинсовых комбинезонах и пели эту, из «Братьев Блюз»… пошли! Клево!
Вадим попробовал отказаться.
— Че это за девчонка? — спросил любопытный Славик.
— Какая девчонка? — Вадим изумился.
— С которой ты только что разговаривал.
— Я разговаривал?! — Вадим даже глаза выпучил.
— Ладно, не хочешь говорить, не надо, — великодушно сдался Славик. — Пойдем, тебе там такой коктейль сделают — я попрошу… какой ты еще никогда в жизни не пробовал.
— Ладно, ты иди, а я чуть позже подойду, — ответил Вадим, сам не зная, куда он подойдет, и, собственно, для чего.
Господин Сайгэку терпеливо ждал, без тени неудовольствия на лице.
Вадиму было отчаянно неудобно заводить разговор на такую тему, но он все же начал, непонятно зачем:
— А вы не думаете, что такие развлечения немного — как бы это сказать…
Господин Сайгэку радостно закончил:
— Неподобающи?
— Ну да, что-то вроде этого.
— Нет — нет. Вы ведь знаете, что в японских комиксах и мультфильмах всегда много секса и насилия, подробно и реалистично изображенных. Это традиция. В Америке, например, все подобные комиксы запрещены цензурой, а мультфильмы продают только взрослым. И тем не менее сравните уровень преступности, особенно детской: там — и в Японии. Можно даже сказать, что уровень преступности обратно пропорционален распространенности предосудительного чтива. Японские дети не воспринимают мир, нарисованный в комиксах, как реальность. Это совсем другой мир.
Вадим посмотрел с уважением на господина Сайгэку: он не подозревал в этом маленьком человечке способностей к культурному анализу такого уровня. Хотя, разумеется, высказанное им могло и не быть его собственной мыслью. Он мог прочесть что-то подобное в газете или услышать в том же магазине комиксов.
— Вадик, ну ты че, сколько тебя ждать? — Вновь из распахнувшихся дверей выскочила Славикова голова. Из-за головы доносилась танцевальная музыка: припев — какая-то там луна.
