Ингвар Амбьёрнсен - Вид на рай
Ах, как здорово! Я нашел Ригемур Йельсен у прилавка с молочными продуктами, и она была одна. Сопровождавшая ее Крыска исчезла. По всей вероятности, это была одна из многочисленных назойливых соседок, увязавшаяся за ней по дороге в магазин. Я сделал безразличную мину. Будто мне все нипочем. Спокойно прошествовал мимо Ригемур Йельсен с тележкой для покупок, заметив, однако, краем глаза, что она уже поставила к себе в тележку литровую упаковку цельного молока. Теперь ее правая рука металась в поисках йогурта. Я тоже схватил литровую упаковку с молоком и этак небрежно положил ее в свою тележку, после чего продолжил путь к полке с плавлеными сырками. Я хорошо знал, что мне нужно. Я любил креветочный сыр в тюбике. Но я тоже сделал вид, будто затрудняюсь в выборе определенного сорта сыра. Я двигал рукой от креветочного сыра к ветчинному, потом к сыру с зеленым луком, а потом снова в направлении к желтому тюбику с изображением светло-красных креветок. И все это время я боковым зрением неприметно наблюдал за Ригемур Йельсен. Что она предпочитает? Какой йогурт? Мюсли? Ананас? Натуральный?
Она выбрала йогурт с черносливом. Ригемур Йельсен страдает запорами? Полной уверенности в этом вопросе у меня нет да и не могло быть. Вот если она возьмет пакет с льняным семенем, тогда… но мысль все равно была соблазнительная. Я зрительно представил себе, как она сидит изогнувшись, дуется, краснеет, слезы выступили на глазах и придали им непривычный блеск и красоту.
Она прошла мимо. Я буквально застыл на месте, я сделал вид, будто изучаю срок годности на целофановой упаковке с норвежским сыром, и вдруг… я ощутил легкое дуновение свежести. Ага: вот, значит, как пахнет наша Ригемур Йельсен! Духи? Но какие? Надо признаться, я плохо разбираюсь в парфюмерии, но этот запах… этот запах я хорошо знал. Он напомнил мне о детстве, о доме бабушки недалеко от Саннефьорда. Запах подвала, где хранились зимние сорта яблок. Короче говоря, от Ригемур Йельсен пахло яблоками. Зимними яблоками. Сладкими и душистыми!
Следующая остановка — мясной прилавок. Для Ригемур Йельсен, конечно, не для меня. Сам я, не останавливаясь, дошел до угла, где стояли бутылки с пивом и минеральной водой, и там занял позицию, укрывшись частично за ящиком с лимонадом. Интересно ведь как получается. Вчера я только фантазировал, будто слышу ее голос, когда она заказывает мясной фарш и сервелат, а сейчас вот могу услышать его наяву. Но я, однако, решил действовать в рамках приличного и разумного. Не давить на Ригемур Йельсен и не преследовать ее. Она никоим образом не должна заподозрить меня, почувствовать мое присутствие позади себя, спереди или сбоку. Моя стратегия была такова: короткие пробежки мимо, потом отступление в укрытие и наблюдение за ней на расстоянии. Времени у меня было предостаточно. Несмотря ни на что. Рим не сразу строился, и выявление правды о человеке Ригемур Йельсен требовало также времени. Терпение и труд все перетрут. К тому же, если откровенно говорить, так я обладал сведениями о ней, и надо сказать немалыми. Имя: Ригемур Йельсен. Любит животных, не интересуется современным французским кино. (В этом я полностью с ней согласен.) Желудок работает, но не на полную мощность, запоры(?). Парфюмерия: яблочный запах. Любит молочные продукты. Круг знакомств: Крыска… Нет. Головой ручаюсь, Крыска не принадлежала к близким людям Ригемур Йельсен. Круг был бы слишком узок в этой связи. Нет. Ригемур Йельсен точно знала, кто была эта женщина, она не уклонилась от встречи с ней, когда случай свел их, и даже нашла тему для разговора. О чем? О погоде? О покупках? Может, о мелочах, не достойных даже упоминания? Нет, Крыска, определенно, не ее близкая подруга. Я придерживался теории, что Ригемур Йельсен относилась к типу людей, которые никогда не откажут другим, она была, одним словом, самостоятельная женщина, которая могла показаться без страха и сомнения, когда угодно и где угодно на виду у всех с Крыской. Ригемур Йельсен относилась к типу людей, которые не судят о других по одежке, а тем более — по внешнему виду, особенно, если он непривлекателен. Совершенно уверен, ей было абсолютно безразлично, что думал я или кто другой о наружности человека, с которым она шла вместе в магазин. В военные годы она смотрела опасности в глаза, не боялась оккупантов. Несмотря ни на что! Стояла неустрашимая и грозная перед своими детьми. Попробуйте только тронуть их! Если учесть все обстоятельства ее жизни, ее личный человеческий опыт, то можно с большей долей вероятности сказать: ей ничего не стоило пройти несколько метров обычным светлым днем с женщиной типа Крыски. Потом она пришла домой, поставила варить кофе и забыла навсегда об этом случайном эпизоде. Вот какая она была самостоятельная! Конечно, она не купила ни мясной фарш, ни сервелат, как я предполагал в своих фантазиях. Она купила кусочек печени, насколько я мог видеть. Кусочек печени и еще кусочек корейки. И я обратил внимание (несмотря на разделявшее нас расстояние), с каким достоинством она сделала свои заказы. Не так, как это делают многие женщины, ахая да охая, покажите, мол, то, поверните другой стороной и так далее, и так далее, до бесконечности повторяясь. Нет. Печень. Корейка. И — баста. Без всяких выкрутасов. Решение, несомненно, было принято дома, быть может, еще вчера вечером. В то время как жирафы, носороги и более или менее ленивые львы были показаны на экране телевизора в своем страшном обличье, Ригемур Йельсен думала о печени и корейке. Львицы, рвущие в феминистском содружестве на филейные части полумертвую буйволицу. «Я думаю, завтра нужно купить печень и кусочек корейки… да-да, Ригемур!» Правда, что касается йогурта, она вела себя иначе. Явно колебалась в выборе. Проявила слабость? Сомневаюсь. На нее не похоже. К тому же неопределенность не означает нерешительность. Именно так! Просто замедленная реакция, временная, причем без проявления нервозности и хаотичности. «С обдумыванием», — сказал бы я. И рассмеялся, представив себе Крыску в подобной ситуации. Стоит перед восьмью, десятью сортами йогурта и не знает, что делать. Серые мыслишки копошатся беспорядочно в бестолковой головке. Ее тянет то в одну сторону, то в другую. Туда-сюда. Жалкое тело трепещет от напряжения и от холода, исходящего от морозильных аппаратов. Я видел ее как наяву. Она действительно дрожала! Тошнотворно подрагивала. И мне стало противно до невыносимости.
«Нет, спасибо, все». Я видел, что она произнесла эти слова. Продавец, скромный парень в белой спецодежде (сверху нейлон, а снизу байка) задал автоматически свой стандартный вопрос, не желает ли она еще что купить. Неуч! Излишне спрашивать таких покупателей. Это же Ригемур Йельсен!
Теперь нужно было спешить. Наблюдательный взгляд Эллинга, брошенный поверх ящика с лимонадом, установил, что обстановка неожиданно изменилась, когда Ригемур Йельсен повернулась спиной к мясному прилавку. Немедленное отступление. Два шага назад, дугообразный разворот тележки между полками, прямой курс на фрукты и овощи. Может, взять помидоры? Хорошо, почему бы и не помидоры? Самое важное теперь создать впечатление активности, поскольку Ригемур Йельсен круто повернула, и через несколько секунд она, несомненно, окажется на углу возле пива и минеральной воды. Активности и уверенности. Что может быть прекрасней такой картинки: энергичный молодой человек в расцвете сил одной рукой небрежно отрывает от рулона один прозрачный полиэтиленовый пакетик, а другой шарит в поисках ящика с помидорами? Ничто. Меня так и подмывало оглянуться и посмотреть на то место, где я сам недавно стоял, но, само собой разумеется, не посмел. Я решил держаться неприметно, значит, так тому и быть. Не колеблясь (мягко говоря), я положил пять твердых помидоров в полиэтиленовый пакетик и пошел к весам. Там стояла молодая женщина. Она как раз положила на весы увесистый кочан капусты и пыталась угомонить своего не в меру разбушевавшегося малыша.
52, — думал я. Нажми цифру 52. Капуста. Она медлила. Она не дрожала, подобно Крыске, но почему-то медлила. Растерялась, что ли? Мальчуган тянул ее в сторону, где лежали шоколад и газеты. Женщина не находила нужную цифру. Меня бросило в жар. Молодая женщина, мать ребенка, не находила на весах слово «капуста». Я взмок, пот катил ручьями. Она нашла указатели «красный и зеленый перец», она нашла указатели «помидоры» и «картофель», она нашла указатели «репа» и «сельдерей». Но, несмотря на то что «капуста» была обозначена рядом с «репой», она не в состоянии была нажать на кнопку своим окрашенным в ярко-красный цвет ногтем. 52, — думал я. Снова одно и то же. Еще одна попытка. 52, — капуста. 52, — капуста. Картофель, репа, капуста. Картофель, репа, капуста. Мальчуган начал реветь и бить ее по бедру. Он хотел «околад, околад, околад». Женщина продолжала искать 52 — капусту. Я стоял и потел с головы до ног. Пакет с помидорами давил свинцовой тяжестью. Стояла ли позади меня Ригемур Йельсен? Не оборачивайся только, Эллинг! Будь мужественным и стой смирно. 52 — капуста. 49, 50, 51 — капуста. 52 — капуста.
