Юрий Ампилов - Четвертая экспедиция (сборник)
С первого же дня начались сборы отряда на полевые работы. Справедливости ради надо сказать, что реально начались они гораздо раньше и без него. Старшие инженеры геофизической лаборатории Губарев и Дьяконов и с ними техник Андреев уже больше месяца занимались подготовкой и наладкой аппаратуры: проверкой и тестированием сейсмоприемников, профилактикой автономных сейсмостанций «Тайга» и «Береза» и другими штатными подготовительными работами. Георгий с помощниками готовили свои комплекты аппаратуры для регистрации промышленных взрывов непосредственно на карьерах. Все это проходило в небольшом специальном лабораторном корпусе в академическом городке Кольского научного центра. Сергей с головой погрузился в привычную для него по «прошлой жизни» работу и засиживался допоздна, чтобы все предусмотреть заранее, проверить технику и ничего не забыть. Выехать на первую расстановку они должны были через пять дней. Тем не мене Сергей успел в эти дни сделать два визита к старым знакомым. Сначала навестил Ирму, которая находилась еще в больнице, но чувствовала себя неплохо и готовилась к выписке.
– Привет, Серенька, мой спаситель, – проговорила Ирма, когда он заглянул к ней в палату, – как я рада тебя видеть!
– Здравствуй, наша горнолыжница. Ну что, на поправку идем ударными темпами?
– Да не слишком и ударными. Гипс только сняли. Да еще из-за обморожения тогда чуть было гангрена не началась. Хорошо, ребятки-хирурги тут постарались и сделали все, что могли и даже больше. Сейчас вроде лучше, но еще колдуют.
–Ничего, теперь не страшно, справятся. У вас тут, я смотрю, настоящие врачи еще не перевелись. Меня тогда за три дня на ноги поставили, – продолжил Сергей.
– Да, они такие. Работают на совесть за такую мизерную зарплату. Тут же народ не в состоянии платить как в Москве.
– Что со страной сделали? Профессионалы прозябают, а неучи, мошенники да чиновники жиреют.
–Да, Сережа, безобразие. Надо что-то делать, а то так и за кордон от безысходности ехать придется. Все наши там прилично пристраиваются.
– Ну, нет, Ирма, брось. Здесь прорвемся. Давай очухивайся. Скоро с поля тебе столько сейсмограмм навезем – до зимы с девчатами не раскопаетесь.
– Счастливо, Сережа, спасибо, что заглянул.
Потом Сергей съездил к Игорю с Наташей в Кировск, где они очень душевно пообщались. Ведь на майские он с ними разминулся на один день. В их уютной семейной обстановке и душа Сергея немного отгаяла. Хотел заглянуть и к тете Маше, но та уже уехала на лето к дочке под Воронеж.
За три дня до назначенного срока начала полевых работ прибыли студенты-геофизики четвертого курса Московского университета: девушка Саша и парень Миша. По договоренности они проходили преддипломную практику в должности техников в составе сейсмического отряда Сергея. Студентам, кроме учебных практик на крымском полигоне, еще не приходилось участвовать ни в каких полевых работах, и поначалу они требовали повышенного внимания. Студентку Сашу нельзя было назвать красавицей, но девушка она была видная: среднего роста, с полнотой чуть-чуть выше нормы, темноволосая и кареглазая, с короткой стрижкой. Хотя еще как посмотреть, что считать нормой. Просто со своими округлыми формами она выглядела чуть старше своих лет, но смотреть на нее было приятно. Вела она себя не вызывающе, но с достоинством. Миша, долговязый худощавый русоволосый парень, был скромен и даже немного стеснителен, хотя, как выяснилось, он был старостой студенческой группы и мог бы вести себя немного поувереннее. На глаз нельзя было определить, какова степень близости их взаимоотношений. С первого взгляда казалось, что Миша весьма неравнодушен к своей спутнице. Но та держалась на дистанции и достаточно определенно показывала окружающим, что она «сама по себе». Тем не менее, оба они не возражали, что в тундре на точке они будут жить вдвоем в одной палатке.
Сергею за оставшиеся дни надо было детально проинструктировать студентов о порядке работы с автономными сейсмостанциями и о многих других вещах, которые могли бы возникнуть в поле. Как менять магнитные ленты, как контролировать качество записи и т.п., чтобы потом у отряда не было проблем при сдаче полевых материалов из-за бракованных записей. Предполагалось, что студенты будут самостоятельно обслуживать три точки, находящиеся примерно в пяти километрах одна от другой. Еще следовало проверить их навыки работы с топографической картой, чтобы они четко находили в тундре или северной низкорослой тайге точки со станциями. Это им следовало делать хотя бы раз в неделю для смены магнитных лент и проверки работоспособности станций. За эти три месяца планировалось сделать по крайней мере три расстановки вдоль длинной оси Кольского полуострова с северо-запада к юго-востоку со сменой мест базирования отряда на вертолетах. Профиль проходил параллельно реке Поной, примерно в трех десятках километрах севернее ее. На каждой расстановке планировалось зарегистрировать как специальные взрывы с геотраверса, выполняемые москвичами из компании «Геон», так и промышленные взрывы в Кольских рудниках: Заполярном, Кировском, Центральном, Расвумчоррском, Ковдорском, Оленегорском. И еще раз в неделю даже взрывы из Карельской Костомукши принимали. Отряды Дьяконова и Губарева должны были регистрировать эти сейсмозаписи в Карелии и Финляндии. Такая сеть позволила бы уточнить строение подошвы земной коры и верхней мантии в данном районе.
И если первая плановая расстановка сейсмо-станций предполагалась действительно в тундре, поросшей мхами, лишайниками да карликовыми березами с редкими низкорослыми елями, то вторая и особенно третья находились в лесистой части Кольского полуострова, где уже произрастала северная тайга, в которой ориентироваться было сложнее. Да и зверье там кое-какое водилось вплоть до бурых мишек.
* * *Наконец, в назначенный день начали доставлять на арендованном вертолете МИ-8 аппаратуру и людей на точки. Пришлось сделать несколько рейсов за два дня, прежде чем удалось завершить эту трудоемкую операцию.
Начались трудовые будни полевого сезона. В них, конечно, была своя специфика, отличающая работу этой группы как от работы обычного геологического отряда, так и от работы сейсморазведочной партии. Дело в том, что отряд Сергея участвовал в крупномасштабных региональных исследованиях, охватывающих большую территорию и выполняемых несколькими организациями. Но конкретно деятельность отряда мало зависела от масштабов проекта. Им следовало обеспечить лишь запись на магнитные ленты всех искусственных сейсмических событий в данном регионе, обусловленных взрывами. А последующая обработка всего полученного массива цифровых данных выполнялась уже другими специалистами после окончания этой стадии работ.
По рации ежедневно выходили на связь с Георгием, который передавал им команду на включение записывающей аппаратуры. Два-три раза в месяц тот облетал отдельные точки на вертолете, собирал магнитные записи, иногда подвозил заряженные аккумуляторы, какую-то корреспонденцию, а по личной просьбе – что-нибудь горячительного. Но это для отдельных доверенных людей, в число которых входил и Сергей.
В первые дни Сергей никак не мог насытиться этой свободой. Просыпаясь утром и выходя из палатки, чтобы освежиться ледяной водой из соседнего маленького озерца, которых тут сотни, было очень необычно ощущать, что на многие десятки километров вокруг нет ни одной живой души. Свои люди на профиле не в счет. Да и до ближайшего из них не меньше пяти километров.
Скудная северная природа, спешившая в период полярного лета при незаходящем солнце успеть порадоваться жизни, поражала своим многоцветьем в яркий солнечный день. Любые, даже самые маленькие полевые цветочки, распускались прямо на глазах. А к концу короткого северного лета от даров Кольских лесов и даже тундры буквально некуда деться. Столько грибов сразу не видел даже в сладких снах ни один подмосковный грибник. Надо просто присесть на небольшой полянке и набрать, почти не сходя с места, сколько сможешь унести: корзинку, две, три. Но чтобы запастись ягодками, надо, конечно, поползать пару часиков с корзинкой или ведерком по солнечному склону какой-нибудь сопки, сплошь усыпанной черникой или брусникой. А если вдруг захотелось морошки или как ее иногда называют полярной малины, придется найти какую-нибудь влажную низинку, и там ее будет вдоволь.
А какое здесь небо! Яркая голубизна у горизонта переходит в глубокую синь к зениту, и эта густая синева создает ощущение близости к космосу, вселенной и вечности. Такого неба не увидеть в средних широтах. Все это вместе взятое создавало ощущение умиротворенности и успокаивает душу.
Как же не ценит русский человек того настоящего богатства, которым обладает! Разве может какой-нибудь благополучный и богатый японец или сытый бюргер где-нибудь на своей земле вот так с благоговейным трепетом созерцать безграничные просторы земли-матушки и ее первозданной природы? Да нет же, никогда!
