Энтони Капелла - Ароматы кофе

— Лондонская кофейная биржа революционизирует ведение нашего дела. Подводный кабель обеспечивает соединение с Нью-Йорком и Амстердамом. Расценки будут стандартизированы по всему миру. Цена упадет — никуда ей не деться. — Он кинул на меня лукавый взгляд. — Улавливаете разницу?

Слегка поразмыслив, я предположил:

— Практически вы не знаете, что именно получите. Закупаете помногу, исходя из цены. Хотите для своих заведений подыскать хорошее качество, остальное пустить дальше. Таким образом, получаете прибыль от более низких цен, другим оставляя что похуже.

Откинувшись в кресле, Пинкер с улыбкой глядел на меня:

— Вы ухватили суть, сэр! Ухватили!

Внезапно аппарат зашелся хлюпающим хрипом. Дженкс потянул за какие-то рычаги, и с мало приятным бульканьем из нескольких трубок в миниатюрную чашечку вместе с паром полилась жидкость.

— Если бы вы владели неким кодом… хотя нет, «код» не совсем верное слово… если бы вы обладали торговым лексиконам, возможностью описать тот кофе, который вы с вашими посредниками заблаговременно для себя определили, то даже будь вы с ними в разных частях света…

— Вот именно! — Линкер подхватил болт, в другую руку взял гайку, свел их воедино. — Вот наш болт, и вот наша гайка. Нам надо их объединить.

Дженкс поставил перед Линкером и передо мной две крохотных чашечки. Я приподнял одну: густая черная жидкость массой с куриное яйцо. Поверхность покрыта сетчатой орехово-коричневой пенкой. Я покружил чашечкой: содержимое было густым и вязким, как масло. И поднес чашечку к губам.

Казалось, вся суть кофе воплотилась в этом глотке. Жженый янтарь, паленое дерево, тлеющие угли заиграли на языке, проникая в глубь гортани, оттуда разя стремительно ударить в голову… и при том ни капли едкости. Напиток растекался, подобно меду или патоке, оставляя легкий след бисквитной сладости, устойчивый, как привкус темного шоколада, как привкус табака. Я в два глотка осушил чашечку, но вкус кофе, словно настаиваясь, еще долго отдавался во рту.

Наблюдавший за мной Линкер кивнул:

— В вас есть чутье, мистер Уоллис! Еще незрелое, несколько недоразвитое, но в этой сфере вы способны себя проявить. И, что еще важней, у вас есть дар слова. Подыщите мне слова, которые ухватили бы, унифицировали бы неуловимый вкус кофе, так, чтобы двое разных людей в разных частях земного шара могли передавать друг другу по телеграфу описание, и при этом каждый мог четко представить себе его смысл. Пусть это будет убедительно, выразительно, а главное — точно. Вот вам ваша задача. Назовем это… — он слегка задумался, — …назовем это «Методом Пинкера-Уоллиса по выявлению и классификации различных ароматов кофе». Ну, как?

Он выжидающе уставился на меня.

— Звучит пленительно, — вежливо заметил я. — Но вряд ли я смогу выполнить эту задачу. Я литератор, я художник, не составитель фраз.

Господи, каким крепким оказался этот машинный кофе: от него сердце у меня бешено колотилось.

— Угум! Эмили именно такой ваш ответ и предрекала. — Линкер кивнул на секретаря, которая по-прежнему смиренно склонилась над блокнотом.

— По ее совету, я позволил себе разузнать адрес вашего отца и известить его телеграммой в связи с моим деловым предложением вам. Возможно, вам небезынтересно будет ознакомиться с ответом преподобного отца Уоллиса.

Линкер пододвинул мне через стол телеграмму. Я взял ее: телеграмма начиналась словами: Слава тебе, Господи!

— Похоже, ему не терпится освободиться от бремени содержать вас, — сухо заметил Линкер.

— Видимо…

— Сообщите ему: «Пособие отменяется. Тчк. Благоприятные возможности. Тчк. Благослови Вас Господь, сэр. Тчк».

— А…

— И, как попутно замечает ваш папаша, в виду вашего отчисления, путь к достижению духовного сана и даже к педагогике вам теперь, очевидно, заказан.

— Да… — выдохнул я.

В горле у меня пересохло. Дженкс поставил передо мной очередную чашечку кофе. Я влил ее себе в рот. Ароматный уголь и темный шоколад обволокли мозг.

— Вы обмолвились о фантастическом богатстве.

— Неужели?

— Вчера, в «Кафе Руайяль». Сказали, если я впишусь в вашу… схему, мы с вами оба станем фантастически богатыми людьми.

— Ах, да, да! — Пинкер призадумался. — Ну, это фигурально выражаясь. Я употребил… — Он кинул взгляд на секретаря: — Что я употребил?

— Гиперболу, — подсказала та.

Она заговорила впервые. Голос низкий. И вновь, как мне показалось, я уловил легкую иронию. Я взглянул на нее, но она по-прежнему сидела, склонив голову над блокнотом, продолжая записывать слово за словом своими дьявольскими каракулями.

— Вот именно! Я употребил гиперболу. Как персона литературная, вы, безусловно, это оцените, — сверкнул на меня глазами Пинкер. — Разумеется, в тот момент я не располагал сведениями о вашем несколько стесненном положении.

— Какое именно вознаграждение вы можете предложить?

— Присутствующая здесь Эмили проинформировала меня, что миссис Хамфри Уорд было заплачено за ее последний роман десять тысяч фунтов. Невзирая на тот факт, что она — известнейшая у нас писательница, а вы совершенно безвестный автор, я полагаю платить вам по той же шкале.

— Десять тысяч фунтов? — изумленно воскликнул я.

— Я сказал «по той же шкале», но не «ту же сумму». В очередной раз вынужден поставить вам на вид, как опасна неточность. — Пинтер улыбнулся, злодей забавлялся ситуацией. — Опус миссис Уорд вмещает приблизительно двести тысяч слов — иными словами, шесть шиллингов и три пенса за слово. Я буду платить вам шесть шиллингов и три пенса за каждое описание, пригодное для нашего кода. Это по-божески, не так ли?

Я провел рукой по лицу. Голова кружилась. Я выпил слишком много этого дьявольского кофе.

— Метод Уоллиса-Пинкера!

— Простите, что?

— Название должно звучать именно так. И никак иначе.

Пинкер нахмурился:

— Если автор идеи Пинкер, то и доля Линкера в этом деле должна быть, безусловно, значительней.

— Львиная доля работы выпадет мне как литератору.

— Позвольте вам заметить, Уоллис, вы все еще полностью не осознаете принципов, по которым строится бизнес. Если мне потребуется найти более сговорчивого служащего, я просто отправлюсь в «Кафе Руайяль», где его и отыщу. Вас я нашел за пять минут. Между тем, если вам захочется найти себе иного работодателя, то придется сильно потрудиться.

— Возможно, — сказал я. — Но автор автору рознь. Убеждены ли вы, что очередной претендент так же успешно справится с работой?

— Гм! — Пинкер задумался. — Ладно, будь по-вашему! — внезапно припечатал он. — Метод Уоллиса-Пинкера.

— И поскольку это литературный труд, мне потребуется аванс. Тридцать фунтов.

— Сумма весьма значительная.

— Общепринятая, — не уступал я.

К моему удивлению Пинкер развел руками:

— Что ж, тридцать так тридцать. Итак, договорились?

Я заколебался. Я хотел было сказать, что мне надо подумать, надо посоветоваться. Я уже представлял себе смешки своих приятелей Ханта и Моргана, едва я поведаю им о такой сделке. Но… не в силах совладать с собой, я взглянул на девушку. Глаза ее блестели, и она мне… не то чтобы улыбнулась, но подала некий сигнал: глазами еле заметно поманила на согласие. И тут я спасовал.

— Договорились, — ответил я.

— Отлично, — сказал коммерсант, вставая и подавая мне руку. — Начнем работать в этом помещении завтра же утром, сэр, ровно в десять. Эмили, будьте добры, проводите мистера Уоллиса.

Глава шестая

«Терпкость» — едко-кислое ощущение на языке.

Я удержал ее, едва мы оказались на нижней ступеньке лестницы:

— Нельзя ли мне сейчас осмотреть склад? Любопытно узнать подробней о деле, к которому, по милости вашего мистера Пинкера, я должен приобщиться.

Если девушка и уловила мой ироничный тон в адрес ее патрона, то вида не подала.

— Да, конечно, — всего и сказала она, и повела меня на громадный склад, который я уже мимоходом обозрел.

Место это было прелюбопытное — несусветный жар исходил от выставленных в ряд по одну сторону жаровенных барабанов, пламя горелок ярко мерцало во мраке. Судно к этому времени уже разгрузили, и громадные, ведущие к молу двери были закрыты. Лишь единственный сочный луч солнца пробивался сквозь кривой просвет между ними. Высоко над полом располагались окна, но внутрь через них свет едва проникал. К тому же помещение наполняла какая-то странная мгла; как я вскоре определил — из-за пелены плывущих повсюду вокруг ватных на вид хлопьев. Я протянул руку: пальцы не уловили ничего, кроме воздуха.

— Кофейные чешуйки, — пояснила секретарь. — Частично бобы мы получаем в еще не смолотом виде.