Китлинский - Клан – моё государство 3.
– Это навык. Плюс наблюдательность и хорошее знание породы. Но чтобы так бить, нужен многолетний опыт, – Сашка бросил заступ и, взяв совковую лопату, стал грузить.- Давай, налегай,- крикнул он откатчику. Тот подхватил тачку и покатил к выходу. Как-то само собой затеялось соревнование. Двое против одного. Опередить Сашку вдвоём не могли. Он ушёл вперёд на восемь тачек, когда наступило время обеда. Вернулись в домик. Дневная смена спала, только До сидел и читал что-то по своему видиоприёмнику. Когда закончили обедать, До тихо спросил:
– Как там, Саш?
– Соревнуемся. За звание ударника коммунистического труда,- ответил Сашка.- Давно я так сладко не работал.
– Я про точность горной выработки,- уточнил До свой вопрос.
– Прилично. Только мерять микрометром и так зачищать борта не надо. Уходит зря драгоценное время.
– Так ведь лишние кубы таскать не хочется,- подёрнул плечами До.
– Дотошность необходима только в одном: в надёжной крепи. От неё и жизнь зависит, и металл в конечном итоге. Вот это надо уметь быстро и профессионально, потому что лежать под грунтом в такой могиле всё равно как, и зачищенный борт или нет – роли не играет.
– Это работа Робика,- сказал, сидевший молча, Петро.- Его причуда. Говорит, что когда всё аккуратно, то глазу и душе приятно.
– Который Робик?- спросил Сашка.
– Вон, спит,- Петро показал на спящего, по-детски подложив руки под щеку парня, у которого был серебряный крестик.- Мы его после грыжи перевели на хозяйку – поварил, но приходил время от времени и чистил.
– Значит, у парня душа красоты просит. Он часом не рисует?- Сашка спросил наобум, просто так.
– Рисует и очень красиво,- подтвердил один из московских ребят.- Я его раньше по городу знал. Он трижды в Суриковское поступал и неудачно. Там ведь надо на лапу кидать, а ему кто такие деньжищи одолжит. Только тут он не рисует.
– Кирка не карандаш,- вздохнув, ответил Сашка.- Вес не тот. Ну что, господа предприниматели, вперёд до шахты,- и усмехнувшись, добавил:- Иль нет желания реванш дать?
– Ещё какой есть,- первым встал из-за стола парень, которого звали Борис и, видно было, что он злой до работы.
– Тогда идём,- Сашка двинулся к выходу.
До окончания смены Сашка вытянул ещё три тачки. Мужики, видя, что проигрывают окончательно, сорвались в конце смены долгим мощным рывком. Догнать не смогли и, вымотавшись порядком, признали своё поражение. Из шахты возвращались в бушующую метель. Добирались наощупь. Ввалились в домик заметенные снегом с ног до головы и уселись на длинную скамью у входа. Устали все. Сашка оттого, что пошли третьи бессонные сутки, а остальные от напряженного монотонного труда. Так работать им ещё не приходилось.
– Что?- спросил До.- Нагнали?
– Нет,- ответил Борис. У него осталось больше сил, чем у остальных.- Всего одиннадцать тачек. Рванули в конце, что было сил, позорно ведь, мы двадцать проигрывали, но не смогли. Так вышло, что он один то, что мы трое в смену делаем, спокойно тянет. Я рук не чувствую,- подвёл он итог ночной соревновательной части, о которой дневная смена уже знала.- Облажались. Одним словом – описались.
– Обосрались,- дал точную оценку Петро.- Как сосунки. Жидким поносом.
Дневники прыснули хохотом.
– Зря вы так распетушились,- расстроился Борис.- Мы набили втроём сто семь тачек. Александр один – сто восемнадцать. Это всего двести двадцать пять. Раньше мы за смену катали не больше восьмидесяти. А ну, идите и перекройте хотя бы сотню. Я посмотрю на ваши рожи вечером.
– А что! Принимаем вызов?- спросил До у дневников.
Все согласились и с шутками двинулись к выходу.
– Роберт,- окликнул Сашка парня с крестиком.- Ты не особо рви. Баловство, сам знаешь, боком выходит.
– Постараюсь,- понимающе ответил тот.
Долго сидели молча. Первым голос подал Петро.
– Харчимся, мужики, и спать. Золотого яичка нам всё равно не высидеть.
Сашка завалился на нары До, хоть имелись и свободные, лень было стелить и сигать на вторую полку в самую жару. Сон срубил сразу. В четыре часа дня Сашка проснулся. Встал и, умывшись, замесил тесто под пирог с яблочным джемом. Тихо гремел посудой, боясь разбудить, но все бодренько сопели. "Видать, вымотались порядком,- думал он, чистя картошку на суп.- Ничего. Это дело не хитрое. Обвыкнутся и к такому ритму работы, втянутся, потом, уехав, ещё будут скучать и тосковать по заступу и тачке. Все люди нормальными становятся, когда к ним с хорошим подходом идти и в естественную среду окунуть. Вот этот Борис, хотя б. Здоровый парень, трудяга от природы. И не приведи его сюда нелёгкая, кем бы он стал? Собирал бы дань с ларьков и лотошников в Москве для кого-то, крошил челюсти и так бы никогда в себе дара пахать не открыл. Дожил бы, пройдя через пару, тройку лагерных сроков лет до пятидесяти, где бы его и зарыли от неизлечимой чахотки. В другом варианте, прибили бы на одной из московских улиц конкуренты. Он бы никогда не узнал, что можно заработать деньги своими мозолистыми руками честно. И что именно это даёт мужику чувство уверенности и силы, чувство чести и достоинства. И кто бы потом решился отнять у него его кровно заработанное? Его же не остановить. Он на нож, да что там нож, на автомат полезет. Теперь он усвоит до конца жизни, что главный авторитет на земле – он сам. Даже угроза смерти в том его не поколебит, а вор в законе для него будет дерьмом и поганый мент тоже, кстати, говоря. Надо бы их ещё придержать на годик-два. Как? Подход сыщется. Пусть окрепнут в силёнках своих. Сделать это надо ненасильственно, а добровольно",- Сашка положил раскатанное тесто на противень, открыл банку джема и стал катать валики, чтобы сделать из них, перекрестив, клетки на пироге. Снежные заряды били в небольшое окошечко, вьюга разгулялась не на шутку. Проснулись мужики и с криком выскочили наружу по нужде, возвратились, матерясь на всё подряд, от бога до чёрта. Пирог был уже в печи и по домику расползался обвораживающий запах. Они принюхивались, но вопросов не задавали. Ждали. Когда Сашка вытащил пирог и водрузил на стол, все не сговариваясь сошлись посмотреть, сглотнули слюни и переглянувшись уставились вопрошающе на него.
– И не просите,- отрезал Сашка их молчаливую мольбу.- У которого из вас день ангела не знаю, да и не верую с пелёнок, но слово ангел мне нравится, есть в нём что-то завораживающее, как в этом запахе. Вот явится именинник, ему и делить. Его день.
– А у кого день рождения?- спросил Борис у второго московского парня, но тот пожал плечами.
– Не день рождения,- сказал Сашка.- А день ангела.
– Ага, это от имени,- стукнул себя по лбу Борис.
– А его звать-то как?
– Иннокентий, вроде,- почёсывая бороду, произнёс Петро.- Если мне память не изменяет.
– Значит Кеша нынче именинник,- окончательно определил Борис.- Везёт же людям.
– Рецепт оставьте,- сказал второй москвич.- Больно пахнет сладко.
– Оставлю. Тут секретов нет. Можно с любой ягодой делать. Только чуток сахару, а замес один,- Сашка улыбнулся.- Но много не рекомендуется. Изжога донимать станет. Жрать надо в меру.
– От слюней скоро изжога взыграет,- сказал Борис, сливая макароны в дуршлаг.- Не то, что от пирога.
– Скоро уже,- прислушиваясь, произнёс Петро.- Скребутся.
В дверях появилась смена. Так же, как утром Сашкина, молча плюхнулась всем составом на лавку. Вид был понурый.
– Тоже всрались,- определил Петро.- Аж стекает.
Теперь хохотали ночники, вернувшимся со смены было не до смеха. Время погодя, голос подал До:
– Сто семьдесят три тачки. Девяносто семь на семьдесят шесть. Последние мои. Мы тоже соревнование устроили, чтоб веселее. Однако, похоже, жилы сорвали,- До скрючил руки, показывая, что они загнулись в обратную сторону.- А чем это у вас так вкусненько пахнет?
– Александр пирог спёк с яблочным джемом,- ответил Петро.- У Иннокентия сегодня день ангела.
Сидевшие на лавке переглянулись.
– А это праздник?- спросил Кеша.
– У тебя – да. А мы с краю, но тоже хотим именного пирога, делить ведь тебе. Давай, а то слюной подавимся,- Сашка выложил на стол нож.
Иннокентий подошёл и быстро рассёк на восемь равных частей, взял свою и, обжигаясь, стал есть. Все мигом подскочили и похватали куски, остался лежать только Сашкин. Жрали, не давая упасть крошкам. Смолотили быстро. После этого разделись и уселись за стол, но аппетита уже не было, в основном, пили чай.
– Не могу жрать,- промямлил Робик.- Спать хочу, сил нет,- он полез на свои нары.- Ночью меня будните в обед.
– Спи,- ответил ему Петро.- Разбужу,- но тот уже не слышал, моментально уснув.
– Отдыхайте,- Сашка встал.- А нам пупок рвать, – и принялся одеваться.
Минут двадцать пробивались к шахте, так много намело снега. В штольне приостановились передохнуть и малость курнуть.
– Час потеряем ночью, пока туда-сюда пойдём,- прикинул ситуацию Петро.
– Если не больше,- засомневался Борис.- Может, надо было, взять с собой тормозок и большой термос?
