Астрид Линдгрен - Кати в Италии
Ева, ворча, поставила цветы в вазу и прекратила борьбу. Яну тоже нельзя было отказать от дома, и поэтому мы все четверо вели некоторое время тихую домашнюю жизнь, пока синяк Евы не прошел.
Оба они — и Ян, и Альберт — были страстными футбольными болельщиками. Они болтали об «Общешведской футбольной команде», делали на нее ставки и были увлечены так, что нам с Евой это жутко надоело. Однажды они получили восемь крон пятьдесят эре за одну ставку, сочли это выдающимся, единственным в своем роде подвигом и не переставали им хвастаться.
— Восемь крон пятьдесят эре, — высокомерно заявила Ева, — есть из-за чего поднимать такой шум! Думаю, это вам, мальчики, не по зубам. Поставим и мы с Кати, тогда вы увидите, что из этого получится!
И мы поставили, едва отзвучали залпы надменного хохота. Мы ничегошеньки не знали ни об одной из команд. Но полагались на женскую интуицию.
— Команда «Мальмё Ф. Ф.»[35], — сказала я. — Звучит честно и приятно. Эти мальчуганы из Сконе[36], ясное дело, выиграют. Поставь им крестик, Ева!
— Глупышка! — сказал Ян. — Если ты думаешь, что они выиграют, поставь им в этом случае два крестика.
И тогда мы с Евой поставили по два крестика всем, про кого мы думали, что они выиграют. И нам посчастливилось. Мы угадали двенадцать раз. Понадобилась целая неделя, прежде чем Ян и Альберт нас простили.
— В ставках должны быть своего рода порядок и система, — поучительно сказала Ева.
Это было уже потом, когда мы немного успокоились. Вначале в угаре успеха мы только бегали кругами и кричали. Мы получили примерно три тысячи крон за наши двенадцать правильных ставок. Явно кроме нас было еще много тех, кто делал ставки по разумной системе.
— О! — сказала Ева. — С тремя тысячами крон можно многое сделать! Их можно положить в банк. Или начать грандиозную светскую жизнь, часто посещать рестораны. Или поехать в Италию!
— Да, — сказала я. — С тремя тысячами крон можно поехать в Италию.
— Да, но… ты в самом деле думаешь, что?.. — заколебавшись, спросила Ева.
— Ева, — ответила я, — согласно статистике, в этом году в Италию ездили шестьдесят семь тысяч шведов. И то, что достаточно хорошо для шестидесяти семи тысяч шведов, пожалуй, хорошо и для меня.
— Ну ладно, — согласилась Ева, — позвони в Центральное статистическое бюро или тому, кто там теперь этим занимается, и скажи, чтобы изменили цифру на шестьдесят семь тысяч ноль-ноль два.
Затем, обхватив друг друга за талию, мы, обезумев от радости, исполнили воинственный танец. Отпуск мечты — теперь он станет реальностью! Италия — небесная, солнечная Италия!
Многое может случиться за год! А путешествие в Италию было «событием», да, несомненно!
— Надо начинать учить итальянский, — сказала Ева. — Самые необходимые фразы, например: «Удивительно, какой у вас пламенный взгляд, синьор!» Или что-нибудь в этом роде!
VII
Ева упрямо настаивала на том, чтобы мы учили итальянский.
— Дорогая Кати! — со строгим видом говорила она. — Если собираешься ехать в чужую страну, необходимо хотя бы немного знать язык.
— Начнем зубрить грамматику? — спросила я. — Что-нибудь вроде: «Я любила бы…» — и в этом же роде?
— Не будь дурочкой, — сказала Ева. — Я имею в виду только то, что нам надо выучить самые употребительные фразы. Так мы получим гораздо большую пользу от поездки. Коренное население просто теряет голову от восторга, когда говорят на его собственном прекрасном родном языке. Хотя бы немного!
— Охотно! — согласилась я.
Ева немного торопилась, так что покупку необходимых учебников я взяла на себя. По дороге домой я завернула в магазин старой книги и приобрела несколько итальянских разговорников и словарей.
Прошло несколько дней, прежде чем у нас появилось время для занятий, но однажды в воскресенье, еще до полудня, когда шел дождь, Ева сочла, что торжественный миг настал. Мы как раз только что выпили утренний кофе и сидели в одних пижамах на диване в комнате Евы.
— А теперь посмотрим, — сказала Ева, жадно хватая верхнюю книгу из купленной стопки. Это была старая честная книга Кунце «Полиглот». — «Новый легко усваиваемый метод — сразу же начать говорить по-итальянски без учителя. Содержит все необходимые для повседневных нужд слова и обороты речи», — прочитала она. — Но это же великолепно, как раз то, что нам нужно!
Довольная, она откусила кусочек венской булочки и стала листать книгу.
— Посмотрим! — снова сказала она.
Некоторое время Ева молчала, но глаза ее медленно расширялись.
— Mi arrichi i baffi — дерни меня за усы, — прочитала она.
— Превосходно! — сказала я. — Мы не можем ехать в Италию, не овладев этим оборотом речи — таким емким искренним выражением чувств.
— Может, это выражение в стиле нашего «Поцелуй Карлссона»?[37] — спросила Ева. — В таком случае его, вероятно, можно употреблять.
— Читай дальше, — потребовала я.
И она так и сделала:
— «К вашим услугам, синьор, будьте так любезны подняться со мной наверх!»
— Думаю, это выражение нам лучше не учить, — сказала я. — Если мы начнем приглашать итальянских синьоров подняться с нами наверх, это повлечет сплошные недоразумения.
— Ты думаешь? — протянула Ева. — Во всяком случае, мне кажется, это лучше, чем предложить им спуститься с нами вниз, что могло бы означать «покатиться по наклонной плоскости» и так далее. Ну ты знаешь!
— Пусть господин Кунце нас извинит, но думаю, мы совершенно проигнорируем это крайне необходимое выражение, — ответила я, — тогда ты наверняка найдешь что-нибудь получше.
Ева перевернула страницу.
— Что скажешь об этом? — спросила она. — «Мне хочется приобрести пару сапог — это очень хорошие сапоги!»
— Звучит неплохо, — ответила я. — Мы поедем в Италию и купим там по паре сапог, которые нам, видимо, необходимы!
— Но они стоят денег! — воскликнула Ева.
— Сколько? — спросила я.
— Не знаю. Но скажи только: «Пожалуйста, счет!» — и сразу узнаешь, — уверила меня Ева.
— Ни одного дурного слова о господине Кунце, — заявила я, — он наверняка человек чести, но не кажется ли тебе, что его слова и обороты речи, пожалуй, чуточку опередили свое время? Перейдем лучше к этой книге!
Я схватила следующую книгу из стопки — это был разговорник, напечатанный в 1934 году.
— Что ни говори, — заметила Ева, — а разговорники интересны. Более или менее намеренно они многое разоблачают в той стране, о которой идет речь.
— В самом деле? — спросила я, испуганно глядя в разговорник. — Тогда нам лучше остерегаться Италии. Послушай-ка: «Этот человек украл у меня часы». «Я не могу найти свой железнодорожный вагон». «Здесь нет ночного горшка». «Ночью меня жутко мучили блохи…» В самом деле, какая опасная страна!
— Да уж! Взять хотя бы «Нет ночного горшка»! — возмущенно произнесла Ева. — И туда едут добровольно!
— Да, Ева, — продолжала я. — А население Италии производит впечатление людей грубых и навязчивых. Послушай-ка, что значится в рубрике «Чаевые»: «Если вы такой бессовестный, вы вообще ничего не получите… Если вы не оставите меня в покое, я вызову полицию!»
— Становится страшно, — резюмировала Ева.
— Все эти итальянские мужчины и назойливы, и плутоваты, уж поверь мне, — сказала я и продолжила чтение: — «Этот человек без всякого повода оскорбил меня — он только притворяется глухим».
— Почему он притворяется глухим? — со свойственной ей любознательностью спросила Ева. — Почему, во имя неба?
— Этого в разговорнике нет, — ответила я. — Очевидно, это часть какого-то коварного и ужасного плана. В решающий момент наверняка выяснится, что он, этот остолоп, слышит как нельзя лучше.
— Все это настораживает, — сказала Ева, наливая по рюмочке ликера. — Предлагаю прекратить занятия итальянским, а не то мы наберемся такого страху, что побоимся ехать.
— О нет! — сказала я. — Ты послала меня купить книги, и теперь уж я позабочусь о том, чтобы ты все-таки выучила итальянский и смогла обходиться без посторонней помощи в чужой стране. Как ты сама сказала: только самые необходимые фразы!
— Например? — спросила Ева.
— Например, вот эта, — ответила я, предварительно заглянув в книгу. — «Могу я попросить у вас понюшку табака?»
— Да, да, — глухо сказала Ева. — Ужасно, если бы мне пришлось блуждать по Венеции обезумевшей из-за отсутствия нюхательного табака. И все только из-за того, что я не знаю, как он называется по-итальянски.
— Такого случиться не должно, — решила я. — Ты совершенно спокойно подойдешь к пожилому синьору на пьяцце[38], трогательно посмотришь на него и совершенно непринужденно скажешь: «Mi favorirebbe ипа presa?» — «Могу я попросить понюшку табака?»
