Филип Дик - Прозябая на клочке земли
Выдернув из кармана костюма носовой платок, она высморкалась и вытерла глаза.
Роджер снял трубку и набрал номер. Потом попросил соединить с абонентом в Охае. Пока он ждал, Вирджиния спрятала платок, спрыгнула со стола прямо в туфли, схватила сумочку и выбежала из кабинета. Ее каблуки простучали по полу, открылась и захлопнулась дверь.
Телефонные гудки прервал низкий женский голос.
— «Школа в долине Лос-Падрес».
— Я хотел бы поговорить с миссис Альт.
— Это я.
— Меня зовут Роджер Линдал. — И тут он растерялся. — Моя жена… разговаривала с вами сегодня.
— Ах, да. Вирджиния. Они с Греггом нормально доехали?
— Нормально, — ответил он.
— Она сказала, что дорога стала для нее большим испытанием. — Миссис Альт говорила спокойно, но в ее голосе слышалось участие. — Полагаю, вы только сейчас узнали, что Вирджиния отдала Грегга в школу. Правда ведь? Она мне этого не говорила, но у меня сложилось впечатление, что она сделала это по собственной инициативе.
— Да, — растерянно признался он.
— Она находится в состоянии сильного душевного напряжения, — сказала миссис Альт, — но мне кажется, она знает, что делает. Может, подъехали бы и обсудили ситуацию со мной? Я придержу чек, пока мы с вами не поговорим. Или я могу к вам заехать, если так будет удобнее — я завтра буду в Лос-Анджелесе ближе к вечеру, у меня там племянница живет.
— Я сам подъеду, — сказал он. — Как раз и школу посмотрю.
— Хорошо, — сказала миссис Альт. — Во сколько? Давайте лучше утром.
— В десять, — предложил он.
— Прекрасно. Грегга сможете с собой взять? Чем больше он побудет здесь, прежде чем вы решитесь на что-то, тем лучше. Мне хотелось бы, чтобы он пожил тут с неделю, но через несколько дней начинается семестр, и нам нужно закончить регистрацию. Ну что ж, увидимся в десять. Если вдруг заблудитесь и не сможете отыскать школу, спросите любого в городе.
В трубке щелкнуло.
В замешательстве он повесил ее на место и встал, чтобы выключить свет в кабинете. Она мастер своего дела, подумал он, надевая пальто. Любому зубы заговорит.
Заперев входную дверь, он заметил, что их «Олдсмобиль» все еще стоит в желтой зоне. Вирджиния не уехала — сидела за рулем и ждала его.
— Я позвонил ей, — сказал он, открыв дверь и садясь в машину. — Поеду туда завтра утром, с Греггом.
Ничего не ответив, Вирджиния завела мотор и выехала из желтой зоны на проезжую часть.
Утром Вирджиния продолжала молчать, тем не менее из дому не ушла. Роджер позвонил Питу, велел ему открыть магазин, побрился, вымылся, надел чистую рубашку, галстук и костюм. Вирджиния ходила по дому крадучись, а перед тем, как они с Греггом собрались выходить, улизнула на кухню, не попрощавшись ни с тем, ни с другим.
— Мама сердится, да? — спросил Грегг, когда они ехали к шоссе.
— Только на меня, — ответил Роджер.
Ехать по шоссе доставляло ему настоящее удовольствие, он наслаждался каждым отрезком дороги. Проехав поворот, он остановился у придорожного автокафе и заказал пива с жареными креветками себе и яичницу с беконом Греггу.
— Балдежно! — радовался Грегг. — Пап, классно ты тот грузовик обошел! — Он был в восторге от азартной игры, когда переезжаешь с одной полосы на другую. — Помнишь, пап?
Потом они ехали вдоль посадки низкорослых деревьев с шатровыми кронами.
— Видишь вон те деревья? — кивнул Роджер. — Знаешь, как называются? Орех пекан.
От езды у него улучшилось настроение. Когда они проехали ручей и увидели рыболовов, он остановился и вышел из машины.
— Пойдем, — сказал он сыну и повел его по тропе вниз от дороги.
С полчаса они помогали рыбакам. Греггу даже дали подержать удочку и разрешили вытащить из воды рыбу. Рыбка оказалась маленькой замухрышкой, но рыбаки приветствовали улов дружным восклицанием. Один из них заявил, что впервые видит, чтобы рыбу этого вида поймали в здешних местах округа Вентура. Рыбешку отдали Греггу, завернув в газету. Бросив ее на заднее сиденье, они поехали дальше. Мчались, едва снижая скорость на подъемах и поворотах, чтобы нагнать потерянное время.
— Вот и Оджай, — сказал Роджер, когда горы остались позади.
Грегг хихикнул:
— А мама говорит «Охай».
Они вышли из машины и пошли пешком по дороге из города к школе. Роджер оставил машину в авторемонтной мастерской на тысячемильную смазку — кто знает, сколько миль наездила Вирджиния, не меняя масло.
— Вон школа, — показал Грегг.
Впереди справа начиналась низкая пастбищная изгородь, окружавшая сад. За садом виднелись здания, высокие ели и что-то вроде флага.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Роджер.
— Не знаю, — ответил Грегг и замедлил шаг. — Там в клетке опоссум живет. Я его репкой кормил.
Роджер спросил:
— Тебе нравится эта школа? Хочешь здесь остаться?
— Не знаю.
— С мамой и со мной тогда только по выходным сможешь видеться.
Грегг кивнул.
— Хорошая школа?
Иногда Роджер получал ответ на свой вопрос, задав его по-другому.
— Да, — ответил Грегг.
— Ребята хорошие?
— Они еще не приехали.
— А учителя хорошие?
— Вроде да. Джеймс хороший. У него кожа черная-черная. Как у Луиса Уиллиса. Он лошадь подковывал.
Всю дорогу Грегг подробно объяснял, как нужно подковывать лошадь.
Негр, подумал Роджер. Они всюду.
Они вступили на школьную территорию. Дорога стала ровной. Грегг, забежав вперед, кричал ему:
— Эй, пап, я покажу тебе опоссума! Вот он, опоссум!
Вертясь и подпрыгивая, он исчез из поля зрения. Слышен был только его затихающий голос:
— Опоссум…
— Боже, — пробормотал Роджер.
Оставшись один, Роджер занервничал — остановился и потянулся за сигаретами. Пачка осталась в пальто, а оно — в машине — он бросил его на сиденье, когда воздух прогрелся. Оглядевшись, он увидел ступеньки, поднимавшиеся к самому большому из зданий. На террасу вышла худощавая женщина средних лет в очках и джинсах, со схваченными сзади волосами. Она пристально смотрела на него сверху вниз. Роджер сразу догадался, что это миссис Альт и что эту дамочку на мякине не проведешь.
Он совсем испугался. Чего? Как мальчишка, подумал он. Стою и дрожу. Господи, мысленно взмолился он, потея, кажется, я сейчас грохнусь в обморок.
— Эй, пап! — раздался крик запыхавшегося Грегга, резво скачущего с раскрасневшимся лицом. — А можно я на лошади покатаюсь? Можно мне на лошадке покататься? Ну, можно, а? Ну пожалуйста! Джеймс мне разрешил, ну можно мне покататься? — Приплясывая вокруг Роджера, он схватил его за руку и потянул. — Пап, ну пожалуйста! Разреши мне на лошадке покататься. Пап, ну разреши, а! Ну папа же! Давай я на лошадочке покатаюсь, а? Ну пожалуйста!
С террасы наблюдала строгая дама. Лицо и тело Роджера вспотели под палящим солнцем.
— Пап, ну пожалуйста!
Роджер заметил деревья. По дорожке цокала копытами лошадь. Лошади, подумал он. Черт возьми. Симпатичная. Круп изящный. Пахло сеном, пекло стояло невыносимое.
Вытирая шею, он сделал пару шагов. Пот застилал глаза. Он вытер их. От здешнего воздуха кружилась голова. Запах фермы.
— Глянь, лошадь!
— Да-да, — выдохнул он.
Ферма, все пропахло навозом. И соломой.
Женщина смотрит с террасы. Руки-в-боки. Откуда эта слабость, думал Роджер, что это со мной?
— Роджер! — резко позвала женщина.
Да, отозвался он. Иду. Лошадиная вонь.
Он сделал шаг, еще один. Пожалуйста, произнес он.
Пожалуйста. А вот конюшня. Грязь между пальцами его ног. Куча проволок. Цепь холмов, зеленых, покрытых деревьями.
За конюшней — склон, поросший травой и кустарником, вверху земляной, а внизу каменистый. В воздухе повисла летняя полуденная тишина. На него с писком налетела мошка, он отмахнулся.
— Пожалуйста! — просил он ее со страхом. — Можно мы пойдем?
Они со Стивеном оба дрожали. Она кивнула.
Они побежали по траве, потом по земле, прочь от нее, от дома, мимо ржавого грузовика. В луже барахтались свиньи. Кабан, стоявший рядом с лужей, насторожился и изготовился спасаться бегством. Сложив уши, он рванулся и, выгибаясь и пыхтя, добежал до самого забора.
Войдя в сарай, они захлопнули дверь и прикрутили проволоку, чтобы никто не открыл, чтобы мать не поймала их.
— Холодно, — сказал Стивен. — Слушай, я ничего не вижу — ты видишь что-нибудь?
Наконец стало чуть виднее.
— Сюда, — сказал он брату.
Они приходили в это безопасное место, где можно было запереться, чтобы посоревноваться, кто дальше пописает.
— Ты первый, — предложил Стивен.
— Давай ты.
— Нет, — Стивен съежился в беспокойстве, прислушиваясь. — Ты же это придумал.
Пол сарая провалился под весом навоза и заплесневелой соломы. В углы были составлены банки с консервами под заржавевшими крышками. Потоки теплого воздуха, проникавшего сквозь щели в стенах сарая, вертели паука, висевшего в центре паутины.
