Михаил Бочкарев - Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание
— От чего же?
— Сей разговор лишь высших! — изрек Архангел.
— Хорошо. Как знаешь, — ответил Метатрон и, подумав, добавил, придав голосу твердость, — Но кирпич мы, все же, вставим в надлежащее ему место!
Михаил хитро улыбнулся.
— Не думаю, что это будет так просто, великий Метатрон. Носфературс колеблется, ИниПи еще больше не уверен, а новый ангел-мечтательконтроллер, имя которому — Дриммейн, полностью во власти свободного человека.
— Это не препятствие!
— Вот как? — наигранно удивился Архангел.
— Мы сейчас же отправимся к стене и осуществим задуманное, а ты после будешь держать ответ перед НИМ за свое своенравие и измену! — предрек грозно Метатрон.
— Что ж препятствовать вашему стремлению я не в силах, — согласился Архангел. Он повернулся к Наталье Андреевне и Елисею, — Но вас я предупреждаю открыто — вы не сможете быть вместе, если ты Носфературс, пройдешь обратный круг обращения!
— Круг обращения? — испугался Елисей.
— Снова воплотишься ангелом, слившись с Форгезо! — он кивнул на Богдана.
— Как? — Елисей ужаснулся.
— Что значит слившись? — встревожился Мамедов, внимательно слушавший разговор божественных существ, — Что за базар такой? Вы эти свои пидорские штучки бросьте!
На это Михаил искренне рассмеялся и одними глазами показал Метатрону, что план его провальный. Метатрон в ответ изобразил мимикой, что ждет Архангела кара небесная и мучения такие, каких ни один высший доселе не знал. Победы в визуальном поединке не одержал никто. Оба величественно, оставшись при своем, отвернулись друг от друга.
Тем временем Лавандышева и Вознесенская устав от ругани озадачились вопросом — куда они собственно попали и что будет дальше?
— Эй, крыса! — крикнула Эллада, — Мы домой хотим!
Жерар, стоявший до этого у самой воды, и купая в ней свой длинный хвост, покосился на телеведущую, и ответил шипя:
— Укушу! Больно!
— Что мы вам сделали? — заныла Эллада прячась за подругу.
И тут Мамедова словно током ударило. Он, до этого не обращавший особого внимания на двух разряженных мокрых девиц, теперь смотрел на них во все глаза. А точнее смотрел он только лишь на Вознесенскую, хоть и обезображенную потреблением водки и крушением корабля, но все еще узнаваемую.
— Вы Эллада Вознесенская? — спросил он, и в низу живота его сжалось как-то приятно, предвкушая ответ.
— Я, — осторожно ответила та.
— Господи! — всплеснула руками Верочка, — А я то думаю, откуда мне голос ее знаком?!..
— А по телевизору вы по-другому выглядите, — удивился Богдан. Издалека он не мог четко рассмотреть лицо похитившей его сердце знаменитости, но видел, что что-то в ее внешности есть странное.
Эллада, найдя в глазах мужчины известный интерес к своей персоне, зарделась румянцем и попыталась скрыть свой пятачок прической, накинув на пол-лица слипшиеся от воды локоны.
— А вы смотрите мои передачи? — кокетливо спросила она.
— Я ваш фанат! — ответил Мамедов подобострастно, — Вы для меня… я… ваши передачи… — но ничего подходящего уголовник не придумал и от того, только развел руками, словно бездарность, пасующая перед гениальным.
— Ой. Да что вы… будет вам. Фанат… — наигранно отмахнулась знаменитость.
— Фанат! Самый большой… — жарко подтвердил Богдан.
Лавандышева, завистливо побагровела.
— Да бросьте вы, — теперь телезвезда кокетливо косилась на Мамедова. А Мамедов окрыленный неожиданной встречей готов был взлететь.
Все высшие, а так же милиционерша и Наталья Андреевна, наблюдающие эту сцену, скривились в отвращении. Только Нистратов не обращал на диалог никакого внимания. Он стоял, словно ударенный электричеством, глубоко в себе.
— Я вас у телецентра искал, — тревожно сказал Мамедов пытаясь приблизиться, но Вознесенская, испуганно отшатнулась, боясь что неожиданный фанат, ее как следует рассмотрит.
— Не подходите! — остановила она Богдана, — Я не в лучшем сейчас виде.
— Да уж, — прихрюкнула Лавандышева издевательски.
— Кажется, мы имеем еще одного влюбленного, — произнес весело Гор. И тут же на него резко устремили взгляды Лисичкина, и Наталья Андреевна, а певица Лавандышева только горько вздохнула.
— Ладно, с любовью разберемся позже! — заявил Метатрон, — Нам пора на границу миров.
Тут от него пошло сияние и он из лысого анахронического бандита в пиджаке, превратился в божественное существо. Огромное и невероятное с тридцатишестью прекрасными крыльями за спиной. Расправив свое пернатое великолепие, Метатрон обдал потоком ветра всех стоящих на крыльце и Мамедов, собиравшийся было что-то еще спросить у Вознесенской, остался стоять с раскрытым ртом не в силах вымолвить ни слова. Даже его поразила неземная красота божественного создания.
— Надевай крылья Носфературс! — приказал Метатрон.
— Как? Я не умею, — опешил Елисей, косясь на сумку.
— Не надо ничего уметь! Надевай!
Тут же сзади к Нистратову подошел Гор, тоже уже в божественном своем обличии, и взмахнув когтистой рукой в один миг срезал с Елисея одежду. Затем он взял крылья и приставил их к бледным шрамам на спине экс-ангела и те, в одно мгновение, слились его кожей. Вросли в плоть как пересаженные в плодородную почву саженцы. Произошло это так быстро, что Елисей и опомниться не успел. Он не ощутил никакой боли, а только вдруг понял, что может летать. Осознал внезапно. Это было так же, как бывает во сне. Сколько раз снилось Елисею, что он летает свободно и легко, не прилагая никаких усилий. Эти сны были столь натуральны, что при пробуждении еще какое-то время в душе оставалось чувство, будто умение летать не исчезло и осталось теперь навсегда, что его можно с легкостью продемонстрировать всем. Естественно спустя минуты, когда колдовство сна рассеивалось окончательно, чувство это уходило, оставляя осадок печали, но теперь… Теперь сон стал явью!
Елисей слабо, не подпрыгнул даже, а оттолкнулся от ступеней и с легкостью повис в воздухе, мягко перебирая струи ветра своим оперением.
— Могу! — вскричал он радостно словно ребенок, попавший из рогатки в самую тютельку мишени.
— Боже, — вскричала супруга Наталья Андреевна, — что вы сделали? Он теперь ангел?
— Нет, не ангел, — успокоил ее Гор, — но летать может.
Однако Елисею казалось, что он самый настоящий ангел. Он взлетел выше и описал вокруг островка круг, наслаждаясь полетом.
— Могу! — кричал он, — Я могу летать!
— Метатрон, тем временем подхватил на руки Верочку и взмыл в небо. Архангел Михаил, усадив, крыса Жерара себе на плечо, последовал за ним. Тут и Нистратов, придав лицу выражение, какое имеют супер-герои в кинофильмах, подлетел к своей жене и бережно взял за талию. Она же, нежно обвила его шею руками. Другой рукой он, подхватил сумку с кирпичом сознания. Вдвоем с женой они так же легко поднялись в высь и Елисей странным образом совсем не чувствовал никакого напряжения.
— А мы? — закричали обряженные в порно-костюмы хрюшки.
— Я без нее не полечу, — заорал Богдан, которого Гор тоже уже поднял над островом-крыльцом, — И ее возьмите! — кричал он, тыча в телезвезду всеми десятью пальцами.
— Действительно, — задумался Метатрон, — не оставлять же их здесь? Михаил ты их сюда притащил ты и забирай!
— И то верно, — согласился Архангел и спланировал в низ. Подцепив звездных подруг, он поднялся в небо и полетел к той точке небесной сферы, где исчез потопивший фрегат младенец-Загробулько.
Вся чудесная стая уже летела туда. К ней присоединился Архангел. Последней остров покинула Анастейд. Удивительным было то, что как только ноги ее оторвались от бетонной поверхности, крыльцо милицейского участка с фрагментом кирпичной стены и дверью, некогда ведущей в обитель законопорядка, исчезло в воздухе без остатка.
Елисей летел рядом с Архангелом Михаилом и посматривал на крыса Жерара, который щурясь на солнце, курил трубку и имел вид торжественный и гордый, словно это он навигатор полета указующий направление всем.
— Скажи-ка Жерар, — полюбопытствовал Елисей, которого с самого появления крыса терзал один вопрос, — а тебя случайно не было тогда на вокзале?
— Когда вы встречались с Бергом и Эль Хаем? — повернулся к нему остроносый зверек.
— Да.
— И да и нет, — уклончиво ответил крыс.
— Что ты имеешь в виду?
— А ты, наверное, думаешь, что те крысы были настоящими?
— А разве нет? — Елисей от удивления чуть не выронил сумку.
— Нет, конечно. Это были мои трехмерные отражения, — засмеялся Жерар, — стали бы мы посылать на бой с Бергом настоящих. Нам нужно было выиграть время, вот мы и придумали эту шутку…
— Шутку? Я чуть от страха не умер, — Нистратов вспомнил жуткую кровавую битву и ему на мгновение, даже стало нехорошо.
