Василий Швецов - Горькая новь
Начался апрель, дороги развезло окончательно. Мои валенки расползлись, и в Сычёвке я с трудом добыл старые сапожишки, которых едва хватило доехать до дома. Шапку, по неосторожности, на кухне роняли в помои, после этого она ссохлась и держалась только на макушке. В таком виде я прибыл на старую квартиру. В этот же вечер ко мне пришёл зам начальника милиции Каравайцев и принёс зарплату, как их делопроизводителю. В городском управлении он получил на меня и обмундирование. Утром, одевшись во всё хозяйское, я отправился в волпартком. В Солонешном по улицам и переулкам непролазная грязь, чтобы пройти приходится пользоваться заборами. Секретарь парткома был на месте, я ему подробно рассказал о своей поездке, о полученном задании. В кабинет зашёл Ранкс и сказал, что мне даётся десятидневный отпуск. Уже к вечеру я приехал домой к родителям в Тележиху.
В обстановке того времени работать сельским председателем и секретарём было трудно, с одной стороны власти постоянно стращали трибуналом, с другой повстанцы, под страхом смерти, требовали обеспечивать кормом не только их лошадей, но и их семьи, а с третей чонари, не стесняясь ни в выражениях, ни в действиях обращались очень грубо, требовали с мата, чуть что грозились тут же расстрелять. Бывший секретарь работу бросил и из села сбежал. Дело дошло до того, что пришлось собирать сельский сход с вопросом о секретаре. Временно исполняющий обязанности председателя Иван Спиридонович Печёнкин, сам не грамотный на сходе объявил, что остались мы без писаря, как овцы без пастуха, некому гумаги из волости прочитать, некому пропуск на мельницу выписать. Сход осенило, вспомнили, что какое - то время Белькову помогала девчушка Маня Бронникова. Быстро послали за Дмитриевной. Запыхавшийся посыльный ещё издалека закричал:
- Татьяна Дмитриевна, тебя срочно требуют на сход, - та переполошилась и как была одета в старенькой одёжке, так и прибежала. Когда подходила к сборне, совсем оробела. Там стояла толпа и все, обернувшись, смотрели на неё в полной тишине. Смиренным голосом Печенкин стал просить.
- Отпусти ты Митриевна к нам свою девку - то Манюшку, пусть она послужит людям, выручит из нужды, пописарит у нас, мы будем ей платить зерном из общественных фондов - всем сходом просим. На завтра с утра в сельревкоме появился новый секретарь, четырнадцатилетняя Мария Анатольевна, кое - кто звал и так. На столе перед ней ворох бумаг, требующих срочного ответа, на многие отвечает, а к некоторым и ума не приложит. Что с неё возьмёшь, привлекать к ответственности не будешь, она не совершеннолетняя.
* * *Колесников, как всегда, угрюм и молчалив. Остались позади Колбино и Топольное, громкие встречи и проводы устраивали только дворовые собаки. Днёвку решает устроить на заимках в ключе "Шинок". Разведка впереди за километр, следует тихо, всё проверяет. На устье ключа, выше моста через Ануй, стояла мельница с крупорушкой, возле которой у коновязи кормились несколько распряженных лошадей, не много поодаль стояли сани с охапками сена. Помольщики спали в избушке и не видели, как мимо прошёл отряд, но следивший за помолом засыпка, не только рассмотрел вооруженных всадников, но и насчитал около полутора сотен человек. Он остановил мельницу, разбудил людей, все они быстро уехали в село и сообщили по начальству. В Чёрном Ануе власти быстро созвали отряд, для оказания отпора.
Вверх по "Шинку" было более пятнадцати заимок, в некоторых жили со скотом лето и зиму. Природа чудесная, пышная растительность, приволье для жизни. В верховье ключа был знаменитый водопад "Шинок". В глубокой ложбине ветра не бывает, здесь намного теплее, чем на речном тракте, но на вершинах гор гудела верховка. С дороги не сворачивай, не вылезешь из сугробов. От всех заимок, вниз по ключу, неслись своры собак, они с остервенением бросались под ноги лошадям. Всадники, не спрашивая хозяев, занимали дворы, давали лошадям сено и, оставляя часовых, заходили в избы. Штаб разместился в большом крестовом доме. На исходе дня Колесников дал распоряжение по отряду, сменить исхудалых лошадей на хозяйских, чему многие вояки обрадовались. Начался обмен. Забирали даже с хозяйскими сёдлами, своих, со сбитыми спинами, отпускали в пригон. Жители заволновались, некоторые пошли с жалобами. Ларион Васильевич со злостью начал выговаривать жалобщикам, что если у вас забирают без обмена чонари, вы же не идёте жаловаться к комиссару, боитесь. Эка беда, что мои ребята обменили своих уставших лошадей. Мы же за ваши, за народные интересы пошли воевать. Вы должны быть вместе с нами, угас партизанский дух. Кроме лошадей поделитесь ещё и шубной одежонкой.
С наступлением темноты отряд ушёл, минуя села Белого и Чёрного Ануев. К утру, перевалив отроги хребта, стали спускаться в ложбину. В этих местах, как было написано в письме, должен ждать отряд Пьнкова. Отправили разведку, вскоре вернулся связной. Пьянков расположился лагерем километрах в пяти. У него три десятка хорошо вооружённых людей, русские и алтайцы. Сейчас там готовятся обедать, варят в казанах мясо. Горячий бульон с жирным мясом отогрел души, все стали живее, веселее. Здесь решено было остановиться на днёвку и обсудить дальнейшие планы. Пьянков настроен развивать боевые действия отсюда, но Колесников резонно доказывал, что здесь их всех перебьют. Надо идти в Катанду. Вернулась разведка, они привели с собой продинспектора и какого - то партийного работника из Уст - Каннского аймака, после допроса их убили. В намеченное время снялись со стойбища, на карлыкском седле их обстреляли, бой длился около двух часов, появились убитые и раненые. Нападавшие отошли, и отряд через горы спустился в Ябоганскую степь. Колесников спешил дойти до Уймона. Прошли Сугаш, Абай, Усть - Коксу. Заняли село Нижний Уймон, до Катанды оставалось не более двадцати километров, там был штаб Кайгородова. За их продвижением следили и в Катанде уже знали, какой отряд пришёл, в каком количестве и кто им командует. Колесников направил к Кайгородову семь человек с предложением о встрече, чтобы обсудить условия объединения. Колесниковских посланцев встретили, разоружили и оправили в штаб, Кайгородов немедленно отправил нарочного с приглашением пожаловать к нему в ставку.
Колесникова, Бунькова, Ванькова и Пьянкова сопровождал катандинский кавалерийский конвой. В селе сплошные посты да разъезды, оградах много военных. Кайгородов, со своей свитой, ждал на крыльце дома. Спустившись навстречу, он протянул руку.
- Господин Колесников, прошу следовать за мной.
Открыв дверь, впустил всех прибывших, и своих штабных, вошёл сам. Посреди большой комнаты стояли накрытые столы. Всё было заранее приготовлено.
- Пожалуйте, господа, за столы, - широким жестом пригласил хозяин. Все расселись, сам сел напротив Лариона Васильевича.
- Господа, предлагаю выпить за встречу, за наше дело, за победу над общим врагом. Выпили. О делах говорить не спешили. Захмелев, говорили обо всём, только не об объединении отрядов.
- Вы, господин Колесников, сколько воевали с германцем и в каком звании закончили войну?
- С первых и до последних дней, почти четыре года. Последнее время ходил в унтерах.
- Значит, все эти развороты и перевороты прошли перед вашими глазами. Как быстро развалилась российская армия. Вы лично, избирались в полковые солдатские комитеты? Вам доводилось срывать погоны с русских офицеров? Что вы сейчас думаете, кто во всей этой вакханалии виноват?
- Господин есаул, вы больше меня знате обо всём этом потому, что ближе были к высокому начальству. Да и, как полный георгиевский кавалер, многое повидали на той войне. По - моему же мнению, главной причиной была борьба за власть. Во временном правительстве у социалистов разных марок велась борьба за верховного. Генералам тоже каждому хотелось оказаться наверху. Низшие офицеры за дисциплину не боролись в этом, всё нарастающем хаосе, большевистскую пропаганду пропускали, считали её бредовой, солдатам все осточертело, хотелось домой к своим семьям, дезертирство в армии приняло массовый характер.
- Вы частично представляете ситуацию правильно, но главную роль в развале армии, я всё - таки считаю, сыграли большевички. Они во всех частях армии и флота вели пропагандистскую работу и взяли на вооружение самые беспроигрышные лозунги: мир свободным, хлеб голодным, фабрики рабочим, земля крестьянам. Они развратили армию и даже не завладели ей, а просто развалили. А ведь победа Антанты в войне была так близка, если бы Россия не вышла из войны, то она закончилась бы уже в начале восемнадцатого года, а из - за предательства России, протянулась аж до августа. И нам не достались ни репарации, ни контрибуции, а только позорный мир, по которому уже наша Совдепия платила Германии. Совдепы же начали создавать свои законы под лозунгами грабь награбленное, а голытьбе только этого и надо. Против таких призывов не устояло бы ни одно правительство, ни в каком государстве, это самые циничные призывы и действуют они безотказно. Трезво мыслящие силы стараются сдержать эту саранчу, много лет уже длиться междоусобная война, я надеюсь на здравый смысл и на нашу победу.
