Николай Дежнев - Год бродячей собаки
Дорохов побледнел, достал из кармана платок и вытер взмокший лоб.
— Откуда ты обо всем этом знаешь?
— Люди говорят, кое-что пишут газеты. А тут мне позвонил один твой благожелатель, представиться не представился, но блеющим голоском очень много и с большим удовольствием о тебе выложил…
— Шепетуха?
— Тебе лучше знать своих друзей. — Маша протянула руку, коснулась руки Андрея, как бы стараясь смягчить нанесенный удар. — Поверь, я действительно не хотела, ты сам настоял. А может быть, это и к лучшему…
Дверь кафе приоткрылась и в образовавшуюся щель заглянул начальник личной охраны.
— Андрей Сергеевич!.. — генерал укоризненно постучал пальцем по стеклу своих наручных часов.
— Уйди! — Дорохов повернулся к Марии Александровне, он тяжело дышал. Было видно, что владевшие им чувства не находят выхода. — Вопрос тебе покажется странным, или даже дурацким, но мне действительно важно знать!.. Помнишь, ты рассказывала о Лорис-Меликове, как сложилась его судьба?
Маша не спускала встревоженных глаз с Андрея. Что-то болезненное и горькое появилось в ее лице: она прекрасно понимала, что с ним происходит.
— Как?.. Как это обычно и бывает в России: с приходом нового государя граф, с его идеями возрождения страны, оказался никому не нужен. Последовала отставка, отъезд за границу, где Михаил Тариелович через несколько лет и умер… — Маша помедлила, потом, как-то очень просто и без всякой связи с предыдущим, сказала. — Знаешь, Андрюша, я тебе очень благодарна, я теперь живу и чувствую по-другому. Не каждая женщина может похвастаться, что любила волшебника…
— Что ты хочешь этим сказать? Неужели ты не понимаешь, что я только сейчас стал настоящим волшебником, только теперь я могу все, вообще все! Подожди немного и ты увидишь, я изменю жизнь людей, все пойдет по-другому…
— Тебе не дадут, если… если даже к тому времени ты захочешь что-то сделать! У каждой игры свои правила. Это в театре свита играет короля, в теперешней России свита играет королем. Волшебник не ты, волшебники те, кто стоит за твоей спиной. В сравнении с ними ты — мелкий, провинциальный фокусник. Впрочем, наших с тобой отношений это не касается. — Маша поправила висевшую через плечо сумочку, нахмурилась. — Неужели ты думаешь, что я любила тебя за твои экстравагантные выходки, за твои возможности? Ты был живой и не боялся жить. Настоящий волшебник — ты уж меня прости, — но настоящий волшебник лишь тот, кто, оставаясь собой, может превратить жизнь любимого человека в сказку. А все остальное!.. — лицо Маши исказила гримаса горечи. — Помнишь, я говорила тебе, что люди тянутся к власти от пустоты собственной жизни, что власть заменяет им все на свете и любовь. Ты помнишь? Мне тогда казалось, что я еще могу тебя уберечь!.. А теперь прости, мне пора!
Мария Александровна обогнула стойку, поднявшись на цыпочки, ткнулась губами в щеку Андрея и направилась к выходу. От дверей она вернулась.
— Вот, нашла на столе в старой квартире! — Маша протянула Дорохову мятый картонный прямоугольничек.
Андрей автоматически взял визитную карточку, прочел под собственной фамилией: «Художник». Когда дверь за Марией Александровной закрылась, наблюдавшая из своего угла продавщица приблизилась к Дорохову, заботливо спросила:
— Может, водички? Я сейчас принесу. У меня и валидол есть, только в халате, в подсобке…
— Что? Воды?.. — Андрей автоматически улыбнулся, сунул визитку в карман. — Нет, спасибо! Мне бы лучше кусочек счастья…
Охранники на улице переминались с ноги на ногу. Генерал стоял у бронированного лимузина и от нетерпенья барабанил пальцами по его черной, нагревшейся на солнце крыше. Автомобильная пробка рассосалась, но гаишники из служебного рвения полностью перекрыли движение по Бульварному кольцу. Какое-то время Дорохов стоял, упершись невидящим взглядом в тонированные стекла ближайшего джипа, потом засунул руки в карманы брюк и пошел по тротуару в сторону Никитских ворот.
— Андрей Сергеевич! — окликнул его генерал.
Дорохов обернулся.
— Оставайтесь здесь, я немного пройдусь.
Начальник личной охраны непонимающе пожал плечами. Машины, выстроившись в цепочку и немного отставая, двинулись следом за Дороховым. Несколько оперативников забежали вперед и как бы неводом прочесывали улицу, напряженно следя за поведением попадавшихся навстречу редких прохожих и вглядываясь в окна домов. У двухэтажного здания, в котором в незапамятные времена находился кинотеатр повторного фильма, стоял, опираясь подмышками на костыли, молодой одноногий мужчина. Пустая штанина его камуфляжной униформы была подвернута, в руках он держал солдатскую фуражку. Дорохов замедлил шаг, приблизился к краю тротуара.
— Деньги есть? — обратился Андрей к высунувшемуся из окна «мерседеса» генералу.
Тот поискал по карманам, набрал несколько крупных купюр. Дорохов сложил их вместе, подошел к солдату.
— Друг, возьми!
Парень на костылях колебался, смотрел то в лицо Дорохову, то на деньги. Вдруг сказал:
— Да пошел ты! — И отвернулся. — У моих друзей кресты на могилах. Ты и меня послал умирать, но я вот, уж извини, выжил…
— Я тебя никуда не посылал! — Дорохов покраснел, напрягся.
— Ну, не ты, так другие, такие как ты. А ты, ты еще пошлешь, тебе тоже понадобится своя войнушка…
Андрей полез в карман, достал сигареты, сунул одну в рот. Солдат перехватил поудобнее костыли, протянул к пачке руку.
— Дай закурить!
С минуту они молча курили. Проходившие мимо люди удивленно оборачивались: у желтой, залитой клонившимся к закату солнцем стены стояли плечом к плечу инвалид на костылях и блестяще одетый мужчина с удивительно знакомым, но хмурым лицом. Тут же, разделенные тротуаром, им противостояли три огромные черные машины с крутившимися на крышах мигалками.
— Слушай, как думаешь, — Дорохов покусал губы, — неужели и правда власть убивает любовь?..
Солдат не ответил, только пожал плечами.
— Ладно! — Андрей выкинул сигарету. — Ты на меня зла не держи. А деньги возьми, пригодятся.
Дорохов сунул сложенные в несколько раз купюры в карман камуфляжной куртки. Маявшийся у «мерседеса» генерал понял жест по-своему, угодливо распахнул заднюю дверцу машины. Дорохов подошел. Черты его лица затвердели, ставшие холодными глаза жестко, в упор смотрели на начальника личной охраны.
— Вот что, генерал, — произнес он с расстановкой, — если я замечу, что кто-нибудь из твоих ребят за мной идет, пеняй на себя. Завтра же всех до одного уволю! Я ясно излагаю?
— Андрей Сергеевич!..
— А теперь, — не слушал его Дорохов, — сажай свою команду в машины, и чтобы я вас не видел! До студии доберусь сам.
Андрей подождал, пока лакированные зады автомобилей и проблесковые маячки скроются из виду, снял пиджак и, перекинув его через плечо, пошел через пустую площадь. На гравии у памятника академику Тимирязеву играли в салочки дети. Веселый и яркий весенний день клонился к вечеру. Дорохов брел по Тверскому бульвару и улыбался. Многие прохожие оборачивались, смутно узнавая подтянутого, изрядно уже поседевшего мужчину, перешептывались: как похож. Не доходя до Пушкинской площади Андрей вдруг остановился, как если бы что-то вспомнив, начал проверять содержимое карманов. Потом отцепил от пояса трубку мобильного телефона и набрал семизначный номер…
Шотландия, по крайней мере, в исторические времена не отличалась жарким климатом, но эта весна выдалась особенно дождливой и холодной. С северо-востока, с моря, дул ровный, пронизывающий ветер, гнал по безрадостно-серому небу громады угрюмых облаков. Окна маленького замка выходили на склон заросшего вереском холма, по которому серой лентой вилась узкая дорога. Пользовались ею редко, а ближайшие соседи и вовсе избегали бывать в этих местах, и не потому, что здесь водились привидения, — а уж, что водились, так это точно, — отталкивала неприветливость и нелюдимость обитателей одиноко стоящих строений красного кирпича. Впрочем, те, кто решался сюда заглянуть, никого и не видели, кроме огромного, всегда мрачного и молчаливого негра, холодно взиравшего на незваных гостей с высоты своего недюжинного роста. Говорили, что хозяин владений, какой-то иностранец, не пользуется даже электричеством, но его самого никто никогда не встречал. Это и понятно, поскольку Нергаль возвращался в свою резиденцию непосредственно из астрала и не имел дурной привычки гулять по заросшим травой и диким вереском окрестностям.
Начальник службы тайных операций зябко передернул плечами, потер, согревая, руки.
— Джеймс, старина, прикройте, пожалуйста, окна и приготовьте нам с Серпиной по кружке хорошего грога.
— Да, сэр! — Огромный негр в белой ливрее и седом парике склонил голову, бросился выполнять поручение.
