Роман Перин - Руна жизни
— Странное поведение для профессионала, — сказал Андрей.
— С чего ты решил, что за рулём профи? Подай голос, а я его обойду с тыла.
— Слушай, там, на земле! Если ты сделаешь хоть одно движение, снайпер вышибет тебе мозги!
— Не стреляйте, я не из их команды. Я всего лишь водитель, — глухо донеслось из лежащего тела.
— Сколько их было?
— Двое.
— Вытяни руки вперёд и не двигайся.
Андрей встал и двинулся к телу, не спуская его с мушки пистолета. Таня бесшумно подошла к лежащему с другой стороны и приставила глушитель к его голове. Андрей нашёл в машине скотч, которым и связали руки поверженного. Его лицо Андрею показалось знакомым.
— Пикин?! — с удивлением спросил водитель.
— Бог мой! Следователь Нематерный! Что вы тут делаете?
— Ты его знаешь? — округлив глаза, спросила Таня.
— Да, это следователь. Он вёл дело по убийству Семёна на выборах. Я тебе рассказывал.
— Это он сдал тебе Блядика?
— Он. Правда, не бесплатно.
— Во чудеса! Они пытают Базунова, чтобы узнать, кто сдал их кореша, а этот «кто» приехал с ними.
— Я не знал, на что они едут. Меня в свои дела они не посвящали, — дрожа всем телом, бормотал Нематерный.
— Так ты, офицер милиции, подрабатываешь извозом? — с иронией спросил Андрей.
— Они как-то забыли обо мне. А тут вдруг пару месяцев назад стали подкидывать работу. Им удобно: я с ксивой.
— Понятно что удобно. Но кто они?
— Эти люди работали с Блядиком. Бейтар, «Моссад», уголовники… поди разбери.
— У нас проблема с тобой, — с сожалением сказал Андрей.
— У меня везде проблема. Меня ведь тоже не поймут, если я вернусь один живым. У меня везде клин.
— А зачем ты выпрыгнул из машины? — спросила Таня.
— Мне показалось, что следующая пуля будет в меня. К тому же, ключи от машины они забрали с собой.
— Оружие есть? — спросил Андрей?
— Нет, они запретили брать даже табельное.
— Не доверяли они тебе. Что же делать нам?
— У меня уже был подобный случай. Тогда заклялся работать с идиотами. Эти казались вменяемые. Я предлагаю сделку. Вам всё равно возиться с трупами хлопотно. Запаска есть. Я забираю тела и заметаю следы.
— Нам надо обсудить. Но сначала тщательный обыск. Ментам, да ещё ссучиным, сам понимаешь, верить нельзя, — сказал Андрей, подмигивая Тане.
Базунов был плох.
— Я долго не протяну. Моё сердце еле бьётся. Потерял много крови. Следак говорит дело. От его смерти нам сейчас никакого толка. Всё, что надо, мы поняли. Это люди из Бейтара, — у них месть в традиции. Как только загрузите тела в машину, сразу уходите. Всё будет похоже на обычную уголовщину. Нам лишнее внимание сейчас ни к чему. Я уже позвонил, кому надо. Меня заберут, — последние слова Базунов сказал еле слышно.
— Что сделать для вас сейчас, дорогой Николай Евгеньевич? — плача, спросила Таня.
— Во-первых, никаких слёз. Я мужик сентиментальный, сам могу расплакаться. Я где-то читал, что первые христиане принимали крещение в старости, так как считали, что крещение отпускает человеку грехи. А отпускать грехи в начале жизни неправильно. Так что первые христиане были честнее. Да и к чему я всё это? — Базунов на секунду задумался. — Если хотите исполнить моё желание, то выполните древний обряд славян. Минуту назад вдруг внезапно вспомнилось. То ли наш разговор о родноверии навеял, то ли душа подсказывает. Нужно поставить чашу воды возле головы для души, чтобы она могла прийти в себя после выхода из тела. И зажгите свечу. Нужен огонь, чтобы душенька, отпившись водой, могла согреться у огня. Сделайте это, Таня, прямо сейчас. Тоже самое поставьте возле тела Серёжи и его собаки. Всё нужное найдёте на кухне. А дальше, как договорились, — немедленно исчезаете отсюда. Это последний приказ, — прежним голосом сильного человека сказал Базунов.
Когда машина Нематерного отъехала. Андрей и Таня вошли в комнату к Базунову. Он был мёртв. У его изголовья огонь свечи трепетал, отражаясь в серебряной чаше с водой.
По лицам молодых людей катились слёзы.
— Интересно, к какому богу ушла его душа? — глотая комки горя, обронила в пространство Таня.
— К Русскому Богу. Он его сам выбрал, — сказал Андрей, прижимая Танино лицо к груди.
Поймав частника, они доехали до автовокзала, потом сменили ещё три автобуса, используя короткие маршруты.
— Не прошло и суток, а мы уже дома, — устало сказал Андрей, снимая кроссовки.
— Хочу в баню. Я как во сне. Нужно всё смыть, всё, — скидывая одежду, говорила Таня.
— В баню, да. А потом в тайгу, на Урал! Я от всего смертельно устал.
— Андрюша, ну куда мы сейчас поедем? — расстроенно сказала Таня.
— Вот так и поедем. Нам разве трудно собрать сумки?
— Но у меня здесь сад, соления, варенье…
— Ты что, старуха, обалдела? Какой с-а-д, какое варенье?! Нас, может, уже к утру здесь же в этом саду и прикопают. Уходим! И это не подлежит обсуждению. Я тебя силой утащу. Всё! На сборы и баню три, ладно, четыре часа. Там у нас будет новый дом и сад и, главное, у нас будут дети.
— Дети. Хочу много детей. Поедем, милый, ради детей хоть в тайгу.
— Вот, слышу голос настоящей бобрихи! — весело сказал Андрей и крепко обнял Таню.
— Но что с этим домом?
— Я позвоню ребятам из КВЭУ, пусть осваивают наши дома под свою базу. Так что твои варенья и соленья не пропадут.
— Это меня утешает…
Андрей помнил уговор с Виктором Васильевичем о «карантине» до визита к родноверам. Они прожили в Первоуральске месяц в заранее снятом доме, изображая туристов.
После звонка их встретил Юра.
— Быстро вы к нам вернулись, Андрей.
— Сейчас время вещь весьма относительная.
— Да, жизнь штука непредсказуемая, и я бы сказал малообъяснимая. Вот у меня жена брюнетка с карими глазами, я блондин. По законам генетики дети не могут быть блондинами с голубыми глазами. А они у меня голубоглазые блондины. — Поясните мне, вы же разбираетесь в этом.
— Тут надо смотреть на родителей вашей жены. Если среди них есть голубоглазый, то всё в пределах законов генетики. А если нет, то аномалия.
— Аномалия? А, может, законы поменялись?
— Такое тоже может быть. Но для этого должен измениться космос, от которого мы так зависим.
— Может, космос изменился, а мы этого и не заметили.
— Может. Я, Юра, после пережитого готов принять любую реальность.
Машина медленно просачивалась по узкой дороге. Таня, с любопытством разглядывая лес, обронила:
— Где-то здесь, на Урале, в поисках могилы Заратустры погиб мой отец.
— У меня мама родилась под Екатеринбургом, — сказал Андрей, прижимая Танину ладонь к своей щеке.
— У моего отца тоже здесь корни, — сказала Таня, грустно улыбаясь.
— Да вы, получается, почти уральцы. Так сказать, зов предков, — весело сказал Юра и прибавил скорость.
Виктор Васильевич их ждал. Он двинулся навстречу, по гранитной дорожке.
— Милости прошу в нашу «Руну Жизни», — он обнял Андрея и поцеловал руку Тане. — Я рад, что у вас всё сложилось не трагично. Первое время поживёте в гостинице. Если есть деньги, можно решить вопрос с домом. Имеются готовые срубы на любой вкус, земля тоже есть.
— Да, мы хотели бы дом, размером и перспективой на большую семью, — бодро сказал Андрей.
— Вот и хорошо. Нарисуете, что вы хотите, и в наш хозяйственный отдел. Без работы тоже не останетесь, нам сейчас нужны хорошие охотники, — Виктор Васильевич посмотрел на Таню.
— И на кого охота? — спросила Таня.
— На разного зверя, в зависимости от сезона. Но вам охотиться не надо. Вы будете учить стрелять. Каждый должен заниматься тем, что он умеет делать лучше других.
— А что вы предложите мне? — с подчёркнутым любопытством спросил Андрей.
— Вы сами говорили, что у вас опыт в журналистском и издательском деле. Вот и будете этим заниматься. Нас уже много, нужен свой печатный орган.
— Я с радостью. У меня такое дело однажды сорвалось.
— Вот и замечательно, ориентиры выставлены. Отдохните. А завтра пройдёте проверку.
— Какую проверку? — спросил Андрей.
