Борис Пугачев - Зеркало для слепого
— Наше предложение как раз в этом ключе. Хотим втянуть вас в организацию клуба, — сообщила Лена. — Мы уже и место подобрали.
— Что, клуб йоги? Будем охватывать мир во всей его целостности, постигать Жизнь и Душу Вселенной, медитировать и двигаться по сферам Творения? Станем просветленными и придем к Безымянному Абсолюту. Как я овладел вашей терминологией?
— Терминология — это еще не йога. Йогу тоже не забудем, но нам есть, где встречаться, а вот таким, как вы, — негде. На работе вы одиноки. Домашние брошены на произвол судьбы. Клуб должен создать круг общения, занять досуг, — продолжила Лена.
— Это здорово. Однако давайте обсудим это не сегодня. Я как-то не так настроен. Пойдемте лучше камни резать. Обещаю не уходить, пока все не обработаю. Кстати, Игорь Николаевич здесь?
— Уже уехал. Мы его предупредили, что вы появитесь, но у него что-то очень срочное, связанное с домашними делами, — ответила Лена.
— Так вы здесь с утра?
— Мы как раз с Игорем Николаевичем в дверях столкнулись. В офис звонили, никто трубку не брал. Решили вас подождать… — пояснил Сергей.
Камней действительно накопилось очень много, и Родик задержался допоздна.
В съемную химкинскую квартиру он попал во втором часу ночи. Окса уже спала. Родик зашел на кухню и начал рыться в холодильнике. Окса проснулась, сонная появилась на кухне и приготовила ужин.
Заснул Родик очень быстро, а проснулся сам до звонка будильника. Тело немного ныло от вчерашней чрезмерной физической нагрузки, но в целом он чувствовал себя бодро. О событиях предыдущего дня он подумал только в связи с необходимостью взять с собой телефонный аппарат, который как-то привез, чтобы установить на кухне. За привычными утренними процедурами и потом за рулем по дороге в офис Родик не переставал удивляться тому, что Окса никак не обсуждает произошедшее накануне. Родик тоже не стал инициировать такой разговор, полагая, что спокойствие Оксы объясняется просто, — на фоне перенесенных душанбинских невзгод вчерашний инцидент показался ей не столь существенным.
Около входа в офис его ожидал Игорь — правая рука Алексея. Неподалеку стояла знакомая «девятка», но был ли в ней кто-то еще, Родик определить не мог.
— Доброе утро! — поздоровался первым Игорь. — Мы побудем здесь. Мешать вам работать не хочется. Да и обзор лучше.
— Надеюсь, что утро доброе, — пожимая руку, вместо приветствия сказал Родик. — Можете посидеть у нас в переговорной. Вы никому не помешаете.
— Обстановка боевая. Лучше тут.
— Как знаете.
Офис после погрома выглядел вполне обыденно. В нем уже успели убраться. Внешне ничто не напоминало о вчерашнем. Поздоровавшись, Родик сразу направился к телефонной розетке и подключил принесенный с собой аппарат. При этом он обратил внимание, что Михаил Абрамович внешне полностью пришел в себя. О случившемся напоминал только синяк, проявившийся за ночь с правой стороны его лица и расплывшийся желтым пятном по щеке.
Бухгалтер тоже вслух ничего не прокомментировала, а появившуюся ее помощницу, похоже, пока не ввели в курс событий. Они спокойно выполняли свою работу.
Дела, которыми Родик собирался заняться вчера, пришлось опять отложить, поскольку предстояло принимать отчеты подразделений за последний месяц и квартал в целом. Для этого надо было иметь четкую картину финансового состояния. Родик вместе с Оксой, обложившись бумагами, принялись сводить общий дебет-кредит, иногда отвлекая Михаила Абрамовича для пояснения тех или иных статей расходов.
Родик понял, что рабочий день подошел к концу, только когда потребовалось зажечь свет.
Его удивило, что ни от Алексея, ни от Игоря не поступило никаких сведений.
Он выглянул в окно. «Девятка» стояла на том же месте, но Игоря видно не было. Родик спустился во двор и подошел к «девятке». Дверь тут же открылась, и вышел Игорь. Родик успел заметить, что в «девятке» есть еще кто-то.
— Слушайте, мы заработались. Вернее, я. Вы, наверное, даже не обедали, — начал он. — Может, чаю попьете?
— Все нормалек. Ситуация проясняется. Я сам хотел к вам подняться. Если возможно, то отпустите женщин по домам, а сами с Михаилом Абрамовичем не уходите.
— Хорошо, сделаю.
Возвратившись в офис, Родик, ничего не объясняя, предложил сотрудницам закончить на сегодня работу. Те обрадованно засобирались.
Михаил Абрамович, оторвавшись от бумаг, вопросительно взглянул на Родика. Тот знаком показал ему, что все в порядке, и пошел в переговорную комнату. Вскоре он услышал, как несколько раз хлопнула входная дверь, а появившийся после этого Михаил Абрамович поинтересовался:
— Родик, что-то прояснилось?
— Пока не уверен, но вскоре выясним. Поживем — увидим.
— Ты знаешь, я после нашего вчерашнего разговора много думал. Может, мы напрасно занялись коммерцией? Уж очень много несвойственных для нас проблем. Может, прекратить это, пока не поздно?
— Поздно, Миша. Во всяком случае, для меня. Ты дергаешься зря. Тебя, на счастье, воспринимают как моего сотрудника. К тебе претензий нет. Всюду мои подписи и обязательства. Я начал для многих нести золотые яйца. Банкирам — от кредитов, бандитам — от всего, сотрудникам — от зарплаты. Представь себе, что я сегодня все брошу. Меня растерзают.
— Я не говорю о том, чтобы бросить. Можно же все свернуть.
— Как? В Польше автомобили, на складе товары, в банке долги. Ты уверен, что, даже если все реализовать, ситуация занулится? Я сегодня целый день этой задачей занимался. Что-то дебет с кредитом не шибко сходятся. Идет достаточно сложный процесс. Раньше, когда мы не брали кредиты, все было просто. Есть деньги — хорошо. Можно было действительно все закрыть в одночасье. Ну потеряли ранее заработанное — бог с ним. Сейчас же имеем шанс оказаться в положении Сергея. Я бы этого не пережил…
В дверь позвонили. Родик пошел открывать. Первым в офис зашел Алексей. За ним проследовали человек шесть-семь молодых людей, которых Родик видел впервые. Потом — Игорь, Павел, Миша и еще кто-то, кого разглядеть не представлялось возможности из-за недостатка места. Родику показалось, что на лестничной клетке также толпятся люди, поскольку дверь в офис осталась открытой.
Он предложил всем пройти в переговорную. Однако Алексей, как бы не услышав его, обратился к Михаилу Абрамовичу:
— Это те, что вчера у вас были?
Михаил Абрамович замешкался, но потом с видимым усилием произнес:
— Всех я не помню, но вот этот точно был.
— Этот? — уточнил Алексей, показав рукой на крупного молодого человека, стоящего напротив него.
Михаил Абрамович, болезненно побледнев, кивнул.
Алексей смерил разъяренным взглядом здоровяка и неожиданно ударил его в живот, а потом по лицу. Тот отшатнулся, но, наткнувшись на сзади стоящих, выпрямился и, как показалось Родику, приготовился дать отпор. Вероятно, и Алексей подумал так же, поскольку в следующий момент он сжался, как пружина, и в прыжке ударил ногой. Куда он попал, Родик не успел увидеть. Люди расступились, и парень, влетев в стену, сначала осел, а затем двинулся вперед, но получил еще несколько ударов по лицу и упал на пол.
— Осознали? — спросил Алексей, обведя устрашающим взглядом толпу.
Все молчали. Молодой человек поднялся. По лицу у него струилась кровь, но он ее не пытался вытирать. Красные капли начали падать на пол.
— В следующий раз со своей шоблой чужое хавать будешь или какой другой косяк заложишь — отоварю по полной… Осознал? Не слышу.
Молодой человек кивнул. При этом кровь обильно оросила его светлую куртку. Родика передернуло. Он посмотрел на Михаила Абрамовича. Тот впал в похожее на вчерашнее состояние. Взгляд его уперся в пятна от крови на полу.
— Чего башкой крутишь? Слово скажи, фраер. Еще перед старшими ответишь. Никак догнать не можешь?
— Давно догнал, — ответил молодой человек. — Зачем при коммерсах…
— Игоряша, уведи этих беспределыциков. Пусть хиляют до хаты. Про завтра не забыли, фраера сраные? А учить будете своих баб. Это мои люди.
Офис постепенно опустел. Из пришедших остался только Алексей.
— Разобрались, Родион Иванович. Больше проблем у вас с ними не возникнет. Путаница вышла. Потом расскажу. Устал сегодня очень. Поеду. На звонках.
Родик и Михаил Абрамович промолчали. Алексей поднялся, пожал им руки и, не оборачиваясь, удалился.
Родик прошелся по офису и, приобняв Михаила Абрамовича, спросил:
— Миша, ты понял, что это было?
Тот, разглядывая пол, продолжал безмолвствовать. Родик усадил его на стул так, чтобы пятна крови были ему не видны, и, дружески хлопнув по спине, предложил:
— Миша, выбрось все из головы. Будь мужиком. Я понимаю, что тебе очень неприятно, но возьми себя в руки.
— Все нормально, Родик.
— Тогда давай обсудим. Я думаю, что это спектакль. Не могу только понять, зачем? Что Алексей хотел этим продемонстрировать? Мол, тебя физически задели, и мы им морду разбили? Вроде как квиты. Мне это напоминает детство. Что-то похожее было, но тогда мне предложили ударить обидчика. Я не стал, считая, что он в таких обстоятельствах беззащитный, а бить беззащитного у нас считалось недостойным. Сейчас такое недостойное нам зачем-то продемонстрировали. В тюрьме, как мне рассказывали, нечто подобное делают. Опустить называется, но там насилуют. Это унижение. А здесь…
