Питер Бигл - Тихий уголок
Она задумчиво посмотрела на него, куснув, как обычно, указательный палец сквозь перчатку.
– Ребек, что вы собираетесь делать, раз уж выбрались с кладбища? У вас есть какая-нибудь идея?
– Не знаю, – ответил мистер Ребек. – Фармацея – единственное ремесло, которое я когда-либо изучал. Я мог бы к нему вернуться.
– Фармацея – это хорошо, – согласилась миссис Клэппер. – Аптекарь очень славно живет. Только многое изменилось за двадцать лет. Теперь появилась тьма всего нового. Чудесные лекарства.
– Я мог бы и поучиться. А забавно вышло бы – возвращаться в школу в мои годы.
– Что забавного? Так поступают очень многие, и люди постарше вас, – нахмурилась миссис Клэппер. – Я просто хочу сказать, что вам надо узнать обо всех этих новых лекарствах, которые теперь появились. Пенициллин. Вы что-нибудь знаете о пенициллине?
– Да, – сказал мистер Ребек. – Я читал о нем в газетах.
– Хорошо, значит, вы, хотя бы знаете пенициллин. Изобрели также много всяких вещей, у которых похожие названия. То есть, они одинаково кончаются. Дайте подумать минуту.
– Антибиотики и сульфамиды? – предположил мистер Ребек.
Миссис Клэппер так и воззрилась на него.
– Ребек, вы всё это знаете? Так зачем же вы меня дергаёте? Зачем вы меня морочите, будто вам опять надо идти учиться? Пять минут назад вы покинули кладбище, и вот вы уже снова аптекарь.
Мистер Ребек рассмеялся.
– Нет. Я всего лишь читал об этих лекарствах. Я не знаю, как они действуют. Надо учиться.
– Хорошо. Ну так и учитесь. Иногда вы меня прямо беспокоите, Ребек.
Когда они задержались перед светофором, мистер Ребек увидел группу подростков, болтавшихся на углу. Они были в спортивных рубашках и тяжёлых ковбойских ботинках. У всех – бледные лица. Облокотясь о стенку или друг о друга, они праздно пялились на грузовичок. Выглядели они порочными, слабыми и одинокими.
– Шпана, – сказала миссис Клэппер, проследив за взглядом мистера Ребека. – О, как я огорчена, что они попались вам на глаза. Бездельники все до одного. Что они могут делать тут так поздно? Нудники. [ 14 ]
Мистер Ребек улыбнулся ей, когда грузовик снова рванулся вперёд.
– А вы здесь что так поздно делаете, такая приличная дама из Бронкса?
– И я виновата? И я виновата? Я сказала: «Эй, давайте съездим на Маунт Меррил и закопаем труп»? Это была моя идея? Я с этим ничего общего не имею, Ребек. Если нас остановит фараон, вы меня похитили. Вы и этот здоровенный за рулем.
Она зевнула и потянулась, глядя мимо мистера Ребека на неосвещённые жилые дома и садящуюся за них луну. Рука её, когда она выглядывала в окно, осторожно покоилась на плече мистера Ребека.
Он вспомнил, что здесь уже не ходят трамваи. Об этом ему сказал Ворон. Непрочные на вид машины исчезли. Все. А все дороги, по которым ехал теперь грузовичок, были заново вымощены. То и дело, пристально вглядевшись, мистер Ребек улавливал серебристое мерцание в самом сердце какой-нибудь улочки и догадывался, что здесь ещё сохранились трамвайные рельсы, увязшие в неровной смоле и асфальте.
Один раз он посмотрел назад, в стеклянную щель за спиной, потому что хотел ещё раз увидеть Лору. Но в кузове не было ничего, кроме самодовольно-неподвижного гроба и нескольких инструментов, дребезжавших рядом. Никаких признаков присутствия Лоры – ни темных волос, ни осеннего голоса, ни серых глаз, ни малейшего подобия мягкого смеха, только гроб в кузове, кирка, лопата да лом. А той Лоры, что пела ему и любила Майкла – ни следа.
И всё же он знал, что она здесь столь же определённо, как и то, что никогда больше не сможет видеть призраки.
«Что же, я сам сделал свой выбор, – подумал он. – И я знал, что делаю. Рано или поздно понадобилось бы выбирать. Никто не может вечно общаться и с живыми, и с мертвыми».
Затем он услыхал, что Кампос мурлычет в некоей металлической гармонии с ворчащим мотором, и подумал: «А Кампос может. Кампос всегда будет чувствовать себя естественно в обоих мирах, потому что ни к одному не принадлежит. Он никого не любит… Нет, забудем об этом. Моррис Клэппер прав: любовь тут ни при чем. Просто Кампос не беспокоится о другом мире, а именно когда мы о чём-то беспокоимся, это перемалывает нам души и заставляет нас делать глупости. Он всегда будет способен видеть и призраки, и людей. потому что ни те, ни другие не трогают его: не радуют и не огорчают. Я-то считал, будто я такой…»
Некоторое время он думал о Лоре и завидовал Кампосу, тоскуя о жизни, которую оставил. Затем он забыл о зависти, наблюдая, как в тишине мелькают дома. Дома изумили его. В них было что-то нереальное. Чистое стекло и новые кирпичики не давали возможности вообразить, что там живут люди, что они едят, любят и совершают отправления. И всё же люди там, очевидно, жили. Он заметил мусорные баки перед большинством зданий. И детские коляски. А это – два непременных знака присутствия где-либо людей. Он подумал, а не живет ли миссис Клэппер в районе вроде этого.
– Гертруда, – сказал он, толкнув её под локоть. – Мы все ещё в Йоркчестере?
Миссис Клэппер заморгала и выпрямилась. Он понял, что она полудремала.
– Нет, – сказала она, пытаясь сориентироваться по названиям улиц. – Я не знаю точно, где мы, но из Йоркчестера мы уже выехали.
– Надеюсь, Маунт Меррил недалеко, – сказал мистер Ребек. – У нас не слишком много времени.
– Эй, вы, – весьма фамильярно обратилась миссис Клэппер к Кампосу – её страхи как рукой сняло. – Эй вы, бык за рулем, далеко ещё до Маунт Меррил?
Вместо ответа Кампос так резко совершил поворот, что миссис Клэппер бросило на мистера Ребека, и он чуть не задохнулся. Верзила вел грузовичок по крутому, усыпанному щебнем склону. По обеим сторонам дороги высились маленькие частные домики. Как только выбрались на ровное место, машина проехала ещё немного, а затем остановилась перед позолоченными железными воротами. За воротами не виднелось сторожа, а в деревянной будочке не горел свет.
– И это здесь? – спросила миссис Клэппер с некоторой досадой. – Эта бодяга и есть Маунт Меррил?
– Задний вход, – хмыкнул Кампос. Оставив мотор включенным, он вылез из кабины и прошел вперед, чтобы осмотреть замок на воротах.
– Хо-хо, – сказала миссис Клэппер. – Задний вход. Мы что, в бакалею пришли, а?
– Так проще, – объяснил мистер Ребек. – У них всегда кто-то дежурит у главного входа, как говорит Кампос.
Кампос небрежно дёрнул замок указательным пальцем и направился к кузову машины. Мгновение спустя он возвратился, неся лом, и вогнал его в дужку замка, без предисловий опустил на лом обе ручищи и подналег. Он буквально встал на носки и обрушил весь свой вес на замок. Длинные мускулы у него на руках быстро зашевелились, и затем замок слетел, издав звук, похожий на удар ложки по стакану. Кампос широко распахнул ворота и опять вернулся к грузовику.
– Боже мой, – сказала миссис Клэппер шёпотом, который она обычно приберегала к ураганам и рождениям четырёх близнецов. – Боже мой, Ребек, а он хоть когда-нибудь ходил в школу? Что мы здесь делаем?
– Нет другого способа попасть внутрь, – мистер Ребек и сам был малость обеспокоен. Сломав свой собственный замок, он сломал бы ещё сколько угодно, чтобы доставить Лору к Майклу, но он начал думать, что было неблагоразумно брать с собой миссис Клэппер. Если их арестуют, так ведь и её тоже. Он как-то до сих пор не обдумал такого варианта.
Зато миссис Клэппер обдумала.
– А вот за такого рода штучки, – пробормотала она, когда Кампос опять вскарабкался в кабину. – За такого рода штучки вас посадят в тюрьму, а ключ заставят съесть на завтрак.
– Ну, не может быть, чтобы уж так, – сказал мистер Ребек, уверенный, что так и будет.
– Нет? Ребек, я не думаю, что вам хотя бы почту получать разрешат. Вероятно, вам будут читать газету раз в месяц.
И вот они поехали по кладбищу Маунт Меррил, высматривая впереди, в глухой, как вата, тьме место, чтобы похоронить Лору Дьюранд. Со временем они кое-что нашли: довольно угрюмый клочок земли, вокруг – несколько могилок, и никого поблизости. Мистер Ребек подумал, что хорошо было бы похоронить её поближе к могиле Майкла, но это – всего лишь любезный жест. А мёртвые не оценят важности жестов для живых.
Острым краем лопаты Кампос обозначил контуры могилы и начал копать. Мистер Ребек и миссис Клэппер сидели в кабине, так как предложение мистера Ребека помочь было молча отклонено. Долгое время ни один из них не говорил ни слова. Они смотрели, как Кампос стоит по лодыжки в земле, по икры в земле, по колени, швыряя комья с лопаты через плечо, странно и резко вздрагивая всем телом. Заря ещё и не близилась, но тьма стала мягче, так как показались звёзды, и Кампос не казался больше чёрным видением, поджидавшим там, где, как считают люди, должен стоять их жребий; он был просто Кампосом, ничьим другом, роющим могилу для Лоры по каким-то своим причинам или без причин вообще.
