Валентин Черных - Рецепт колдуньи. Сборник
— Нормально, но, конечно, не так, как новые русские. И у него много проблем.
— Это видно. Ему надо помогать, чтобы он не сломался. И покажи его кардиологу, что-то он очень бледный.
Я ему позвонила днем.
— Я бы хотела перейти работать к тебе.
— Куда?
— В службу маркетинга.
— Приезжай оформляться.
Я заполнила в отделе кадров анкеты и зашла в кабинет начальника отдела маркетинга. Мы были знакомы: он принимал мою работу. Большой, вальяжный, со связями, он был из московских ястребов, которые в отличие от московских воробьев не по зернышку клевали, а заглатывали сразу и помногу. Он работал на себя. Он будет первым, кого придется убрать, решила я.
— Теперь я буду работать у вас, — сообщила я ему.
Начальник обрадовался вполне искренне.
— Очень рад. — Он улыбнулся и предложил: — Не поужинать ли нам вместе?
— Спасибо. Я каждый вечер ужинаю с вашим директором.
Начальник отдела помолчал, осмысливая услышанное.
— Мне подыскивать новое место работы?
— Думаю, что да. — Я улыбнулась и пошла к директору — я еще не привыкла к слову «муж», — чтобы сказать, что вечером у него консультация в кардиологическом центре, я об этом уже договорилась.
ЖЕНЩИНА ДЛЯ ГЛАВНЫХ МУЖЧИН
Рассказ
Предупредили накануне вечером, что завтра в восемь тридцать ее вызывает министр. Всех, кому предлагалось подать заявление об увольнении по достижении пенсионного возраста, министр вызывал до начала рабочего дня.
На прошлой неделе к ней зашел начальник соседнего главка и сказал:
— Завтра в восемь тридцать я на ковер.
— Может быть…
— Не может… Это как в боксе. Когда стареешь, то уже через несколько секунд в первом раунде на ринге понимаешь: не выиграешь даже по очкам. А того, кто хочет только продержаться, а не победить, всегда нокаутируют.
Через неделю на двери его кабинета появилась новая табличка с незнакомой ей фамилией. Его не провожали на пенсию, не устраивали фуршет для руководящего состава министерства. В последний год никого не провожали. Увольняли так много, что пришлось бы провожать пять вечеров в неделю.
А я не сдамся, сказала она себе и раскрыла старую записную книжку, которую вела больше двадцати лет. В каждой экстремальной ситуации она всегда заслонялась главным мужчиной, который или был в ее жизни, или хотел им быть.
Первый главный мужчина появился в ее двадцать пять лет. Тогда она, технолог текстильной фабрики, где только что запустили в производство новые ситцы, давала пояснения секретарю горкома партии, молодому, высокому, жилистому парню, похожему на ее отца, а такие ей очень нравились. Шум от станков стоял такой, что секретарь наклонялся, чтобы расслышать ее слова. А наклонясь, секретарь вынужден был заглядывать в вырез ее халатика. Из-за жары в цеху она, как и большинство молодых ткачих, не надевала лифчика. И секретарю было на что посмотреть. Может быть, она и не выиграла бы конкурс «Мисс грудь Россия», которые проводятся сегодня, но наверняка вошла бы в первую десятку претенденток.
Секретарь все наклонялся и смотрел на эти полушария, потому что сверху он мог видеть только верхнюю часть груди. По его остановившемуся взгляду она поняла, что ему хотелось бы увидеть всю ее грудь.
— Я тебе потом покажу.
— Чего? — не понял секретарь.
— Все, чего захочешь!
Секретарь понял и засмеялся. Фабричное руководство относилось к нему почтительно и с некоторым страхом, все-таки первый человек в городе. А ей чего было бояться? Она смотрела на него как на нормального парня, старше ее всего на пять лет. Она давно поняла, что, если парень нравится, ему об этом надо намекнуть, а недогадливому сказать прямо. Секретарь оказался догадливым.
— Где встретимся? — спросил он. Из-за шума станков их никто не слышал.
— Твоя проблема!
Эту проблему ему хотелось решить как можно скорее, и через неделю она летела в Ташкент с делегацией, которую возглавлял секретарь. Обычно от фабрики в делегацию входила передовая ткачиха и директриса. Теперь во все делегации включали ее, сначала еще технолога, через полгода — главного технолога, а через год по рекомендации пленума горкома партии министерство назначило ее директором фабрики.
— Вспомнишь меня, когда постареешь, — сказала, уходя из своего кабинета, уже бывшая директриса.
— Еще не скоро, — ответила она.
Самый молодой секретарь горкома стал самым молодым секретарем обкома. И она поняла, что вряд ли кто рискнет соперничать с главным человеком в области, если только военный, их все-таки часто переводили из гарнизона в гарнизон, они не так уж и зависели от местных властей. Она могла бы выйти замуж за полковника, не выходить же директору фабрики замуж за лейтенанта, но полковники почти никогда не разводились с женами, потому что разведенный полковник в те времена не мог стать генералом.
И все-таки нашелся один, который не испугался главного мужчину. На фабрику приехал заместитель министра. И когда все случилось, она сказала заместителю министра:
— Забери меня отсюда.
— У меня жена, дети, — ответил заместитель. Он уже научился отвечать женщинам, с которыми спал.
— Я тебя не жениться прошу. Устрой мне должность в министерстве. Я согласна на самую малую. Я замуж не хочу, я отсюда уехать хочу.
Так она стала заместителем начальника управления. Директора передовой фабрики переводить на меньшую должность считалось неприличным. А заместитель министра стал вторым главным мужчиной в ее жизни.
Она считала, что быть женщиной главного мужчины — это больше, чем быть замужем. Женатый мужчина заботится о жилище, о материальном благополучии, о здоровье своей жены. Главный мужчина выполняет те же функции, но он еще заботится о карьере своей женщины. Заместитель министра стал министром, а она — начальником главного управления.
Однажды она засомневалась в необходимости главного мужчины. У нее возник роман, и ей предложили выйти замуж.
Она почти решилась сказать об этом главному мужчине, но ее опередили потенциальные конкурентки. Они рассказали о ее романе главному мужчине. Он вызвал ее в свой кабинет и спросил:
— Говорят, ты замуж собралась?
— Пока раздумываю, — ответила она очень неопределенно.
— Подумай, подумай, — сказал министр. — Освобождается вакансия заместителя министра. Я хотел тебя рекомендовать. Но нонсенс! Заместитель министра рожает. И начинаются непрерывные отпуска то по беременности, то по болезни ребенка. Жена не первой молодости и муж, тоже не молоденький, чаще всего рожают болезненного ребенка. Заместитель министра с грудным ребенком чаще сидит дома, чем бывает на работе.
Ей было тридцать пять лет, почти критический возраст для родов тогда.
И еще министр не сказал, а намекнул, что, выйдя замуж, она перестанет быть женщиной для главного мужчины, он не будет ее делить с каким-то научным работником по льноволокну.
Сволочь, подумала она тогда о главном мужчине, но замуж не вышла, хотя и понимала, что главные мужчины стареют быстрее мужей, потому что стареющих мужей женщины меняют редко, а стареющих главных мужчин руководство всегда заменяет на более молодых главных мужчин.
Она это поняла сразу, как только однажды утром вошла в свой кабинет, теперь уже заместителя министра. Ее секретарша посмотрела на нее оценивающе, будто видела впервые, и только потом улыбнулась. И кофе внесла не сразу, а выждала несколько минут.
— Что случилось? — спросила она.
— У нас новый министр.
— Из наших министерских?
— Из торговой палаты.
Нового министра она увидела в тот же день. Его представлял вице-премьер правительства. Впервые начальник был моложе ее. Она нашла повод зайти к нему в кабинет, чтобы решить проблему одной из текстильных фабрик, но не увидела интереса ни к фабрике, ни к себе. Министр в свои сорок пять лет, как и все в его возрасте, отдавал уже предпочтение тридцатилетним, а влюблялся, наверное, в двадцатилетних. Она для него была стара.
Уход главного мужчины произошел так внезапно, что она не успела подготовить ему замену. Теперь, когда ее никто не защищал, уже через месяц она получила свой первый выговор.
Наконец наступило то утро, которого боялись все служащие министерства. Она вошла в кабинет министра в самой привлекательной своей форме: в узкой темной юбке и белой блузке с открытым воротом. Она ничего не демонстрировала, но могла еще ничего не прикрывать.
— Есть такое предложение, — начал министр.
— Я знаю, — сказала она. — Перейти в консультанты. Спасибо! Но у меня уже есть двадцать лет работы в министерстве, я имею все льготы для пенсии государственного служащего.
— Вы согласны на пенсию?
— Да.
— Спасибо! — министр заулыбался. Она заметила, что у него поплыл глаз.
