Катрин Панколь - Звезда в оранжевом комбинезоне
– Это сквозняк, – объясняет Сюзон.
Отец замечает на кровати сумку.
– Ах! Вы опять уезжаете, дорогая. Очевидно, это приобрело характер мании. У‑мо-по-мра-чи-тель-но! Не можете усидеть на месте. Леони, а ты что здесь делаешь? Иди играй в свою комнату. Эти дети, Сюзон, очевидно, плохо воспитаны. Вы предупредите меня, когда будет готов ужин, я буду в библиотеке.
Леони слышит удаляющиеся по коридору шаги отца. Потом она смотрит на мать: та застегивает чемодан, хватает сумочку, перчатки и просит Сюзон предупредить Жоржа, что он должен отвезти ее на вокзал, поезд уходит в восемнадцать пятьдесят восемь с вокзала в Сансе. Лицо матери лишено всякого выражения.
Стелла припарковала грузовик у ворот «Железки». Ей не хотелось разворачиваться, лучше как можно скорей поехать за товаром. Она приказала собакам оставаться в кузове. Стелла опаздывала. Том вновь заснул после того, как она его разбудила, и поэтому даже не успел позавтракать: она сразу повезла его в школу. Она наклонилась, чтобы поднять каску и рабочие перчатки, и тут заметила Тюрке и Жерома, которые оживленно беседовали, стоя по разные стороны окошечка больших весов. Тюрке облокотился на бетонный бортик под стеклом, а Жером наклонился к его уху, словно нашептывал туда какие-то откровения.
Было восемь тридцать утра. На весах еще не было товара. Жюли, должно быть, уже сидела у себя в кабинете, изучая сегодняшние цены на каждый металл: медь, латунь, свинец, цинк, нержавейка, алюминий, старые водонагреватели, алюминиевый кабель, медный кабель, батареи, офсетные таблички, сломанные двигатели… Каждое утро нужно было вновь проверять тарифы.
Хусин и Бубу были в ангаре для металла, сортировали и резали.
Стелла застыла за рулем своего грузовика, не осмеливаясь ни пошевелиться, ни взять бинокль. Тюрке едва шевелил губами, а рот Жерома ей был виден в профиль. Она была слишком далеко, по губам прочитать их разговор было трудно. Удалось разобрать только отдельные слова.
Сказал Рэю…
Ты и правда думаешь, что…
Беглая…
Сходит с ума…
Не знает, куда тот исчезает…
А ты не знаешь…
Мог бы помочь…
Вопрос чести…
Если все за это возьмутся…
Наверняка в Париже…
Руки у нас длинные.
Стелла не могла сосредоточиться, картинка прыгала у нее перед глазами, ни одну фразу не получалось восстановить до конца.
Она решила выйти из грузовика, схватила каску и рабочие перчатки и направилась к мужчинам. Что за фраза была нацарапана карандашом в книжке Жюли: «Беглая красота, которую постоянно возрождает мой взгляд, я не знаю, куда ты исчезаешь, ты не знаешь, куда я пойду». Может быть, это зашифрованное послание, которое написал Жером? И кому же оно предназначалось? «Я теперь подозреваю всех и вся, везде вижу заговоры. Господи, словно толпа разъяренных бизонов топочет по мозгам!»
Жером заметил ее, приветственно помахал рукой. Улыбнулся. Тюрке демонстративно повернулся спиной.
– Что-то случилось, Тюрке? – поинтересовалась Стелла, останавливаясь возле них.
– Нет. Все в порядке, – ответил за него Жером, – он пришел предупредить меня, что на железной дороге совершена кража и к нам направляются полицейские.
– Как это благородно с его стороны, надо же! – усмехнулась Стелла. – Он теперь решил нам помогать! Какой неожиданный поворот событий! Что за муха тебя укусила, Рак?
– Иди в задницу, Стелла, – пробурчал Тюрке, не оборачиваясь.
– Это ты иди отсюда, да побыстрее.
– Действительно, лучше бы тебе уйти, – вмешался Жером.
– Невезучий ты, Рак, – добавила Стелла. – Будь я тобой, обеспокоилась бы.
– Ты мне угрожаешь? – спросил он, резко обернувшись и наставив на нее палец.
– Именно. Может, тебе пояснить: «100 % Тюрке». Это тебе ни о чем не говорит?
– Сучка несчастная!
– Какой прекрасный аргумент! А у меня вот на тебя компромат посерьезнее. Ты заплатишь за это, и дорого заплатишь. А пока давай вали отсюда.
– Оставь меня в покое. Я с корешем говорю, не видишь?
Стелла обернулась к Жерому:
– Это теперь твой кореш?
Жером ответил смущенной полуулыбкой и покачал головой, словно оправдываясь: «А что я могу сказать?»
– Я считаю до трех, – сказала Стелла, – и если ты не уйдешь, я спущу на тебя собак. Ты помнишь, какой праздник они тебе тогда устроили?
Тюрке пожал плечами, еще раз пробормотал «сучка несчастная», метнул взгляд в сторону Жерома и удалился.
– Твой кореш за словом в карман не полезет, – сказала Стелла.
– Он не мой кореш! – вскинулся Жером.
– Тогда что он здесь делал? Шептал тебе на ушко нежные слова?
– Да нет же, я тебе сказал, он пришел предупредить по поводу кражи.
– А мне показалось, вы говорили о чем-то более личном.
– Просто не мог же я его выгнать.
– Мог. Я не хочу его здесь видеть.
– Ну хватит, Стелла. Ты все преувеличиваешь.
– Я не преувеличиваю, Жером, он искалечил мою мать.
– Ладно, ладно. Он здесь больше не появится, обещаю.
Стелла еще раз подумала: «А на чьей же он, в самом деле, стороне?»
* * *Она поднялась в кабинет Жюли.
Жюли подняла голову от бумаг, потянулась.
– Как дела?
– Средненько так, – сказала Стелла. – Я внизу наткнулась на Тюрке.
– Что это его сюда занесло?
– Он о чем-то оживленно разговаривал с Жеромом. Вроде как дело о краже на железной дороге, и сюда к тебе придет полиция.
– Это я знаю. Такое сейчас почти каждый день случается! Мне заняться больше нечем, как следить, не впарят ли мне втихаря стибренный на дороге рельс! Достало уже.
– Я не хочу, чтобы он здесь ошивался, Жюли. Не могу больше. Это выше моих сил.
– Может быть, он приходил как представитель мэрии…
– Да и плевать мне на это. Скажи Жерому, чтобы его не пускал. А не то я его просто убью…
Стелла покраснела, сжала кулаки. Она дрожала от ярости.
– Я поговорю с ним, Стелла. Не плачь.
– Я не плачу, я боюсь, что не сумею совладать с собой. И что тогда будет с Томом, кто будет его растить?
– Ну хватит уже, Стелла, остановись!
Стелла вытерла глаза рукавом.
– Что мне сегодня делать-то надо?
– Нужно съездить забрать партию заграждений с автострады. Я проверяла, они не краденые. Нам их продают, потому что они с каким-то дефектом. Но все равно проверь еще разок. Еще не хватало, чтобы нас поймали на торговле крадеными заграждениями. Рэй спит и видит, чтобы так случилось.
– Хорошо. Пиши адрес.
– Все нормально? Ты уверена? – спросила Жюли. – А книжку мою ты дочитала?
– Заканчиваю ее сегодня вечером. Немного осталось. Завтра верну ее тебе.
– Я спрашиваю не потому, что я тебе не доверяю, ты ведь понимаешь… – сказала Жюли, покраснев.
– Да, я знаю.
Стелла была уже готова спросить, откуда в книге взялась та таинственная фраза, но осеклась и вышла из кабинета, надевая на ходу каску и перчатки. Жюли была очень строгой в вопросах безопасности: на «Железке» было запрещено ходить без каски даже на самые близкие расстояния.
– Стелла! – прокричала Жюли вслед, в лестничный пролет.
– Что? – спросила Стелла, остановившись.
– Я забыла сказать тебе: Виолетта вернулась.
Стелла опять поднялась в кабинет Жюли.
– Виолетта Мопюи?
– Да. Она мне вчера звонила. Она не сказала мне, почему решила вернуться, но я виделась с Брюно, ты его знаешь, начальник вокзала, как раз по поводу этого украденного металла… Он сказал, что ее и видно не было за кучей чемоданов. Он никогда не видел столько багажа у одного человека.
– И она теперь опять будет жить здесь? – спросила Стелла. – Она не выдержала здесь и суток, когда умерли ее родители, а теперь она возвращается? И насовсем?
– Вероятно. Ну, меня-то она убеждала в другом. Говорила, что не намерена гнить в этой дыре.
– Ей не удалось прославиться в Париже и стать звездой. Ты помнишь? Она нам все обещала.
– Да, она даже говорила, что новости о ее жизни мы будем узнавать по телевизору.
– Известность обошла ее стороной. Однако в наше время надо постараться, чтобы ее избегнуть!
Девушки улыбнулись, глаза их потеплели.
Потом Жюли схватила блестящую тяжелую гайку и принялась подбрасывать ее на ладони. Стелла напряглась: когда Жюли поигрывает железками, это означает, что она в каком-то затруднении. Не решается что-то сказать.
– Там еще одна непонятная вещь, Стелла…
– Какая же?
Жюли смущенно опустила голову.
– Не знаю, должна ли я тебе это рассказывать…
– Давай уж, я готова.
– На вокзале ее встречал Рэй.
– Рэй?
– Да. И похоже, весь ее багаж он таскал сам. И погрузил его в свою машину…
Вечером в комнате матери Стелла монотонным голосом дочитала книгу. Ей в общем и целом было наплевать на историю Скромного Юноши, она все прокручивала в голове, как Тюрке с Жеромом шушукались на «Железке», думала о Виолетте и Рэе, но все равно старалась читать повыразительней. Скромный Юноша потерял свою любовь, Кэри Грант уехал в Америку, оставив ему на прощание записку. Ему не хватило смелости сказать в лицо, что он уезжает. У Скромного Юноши было разбито сердце. Он бесцельно блуждал по городу. Он весь превратился в руку, протянутую к невидимке. К человеку, который его бросил.
