Елена Сенявская - Сборник "Звездный скиталец"
– Но ухожу живым, а не мертвым, - мягко заметил Олес. - Ухожу, чтобы жить и открывать неведомое… С детства меня готовили к ранней смерти. Мне не было места среди живых. А теперь я знаю, что жизнь продолжается и будет полна самых невероятных чудес! - он засмеялся, глаза его сияли, и Ольчи понял, что младший братишка счастлив.
– Что должен делать я? - спросил взволнованно и услышал в ответ:.
– Не мешать!… Пусть все идет так, как требует наш обычай. И только на вершине скалы… - он немного замялся, - не спеши наносить мне удар ножом… И еще - я должен быть в полном сознании и не связан. Как ты думаешь, жрецы попытаются снова одурманить меня?
– Нет, если ты притворишься, что зелье все еще действует. Когда начнется праздник, они придут за тобой, отвяжут и поведут под руки, а ты должен быть вялым и сонным и бессмысленно улыбаться. Но даже если они заподозрят обман, у них не останется времени исправить свою ошибку, - успокоил его Ольчи.
– Что ж, - прошептал Олес, - тогда я спокоен. Главное - это дождаться Дракона. А когда он появится, жрецам будет не до меня… Хоть бы он успел вовремя!… Жаль только, что нельзя попрощаться с отцом, - добавил, внезапно помрачнев. - Он всегда любил меня и мучился тем, что я у него - третий…
– Постараюсь утешить его, когда все кончится, - сказал брат и улыбнулся печально: - Но боюсь, что отец мне не поверит и будет думать, что ты погиб.
– Умереть или уйти навсегда - для олов одно и то же. Я ухожу из племени, а значит, умер для всех, кроме вас двоих, - возразил мальчик. - Отец поймет, почему я ушел именно так. И поверит всему, что ты скажешь.
– А Олум?
Олес пожал плечами:
– Расскажи и ему, если хочешь, но моя судьба его не волнует. Вот кому следовало родиться вторым и стать жрецом вместо тебя! У него бы рука не дрогнула…
Средний брат промолчал, нахмурившись. Они оба недолюбливали старшего, так же, как и он их. Но обвинение Олеса было слишком суровым. Олум верил жрецам - фанатично, неистово, - но и он не сумел бы убить брата на жертвенном столе, хотя в будущем, быть может, ему придется отправить на смерть сына.
– Ну а жрецы? - спросил наконец Ольчи. - Что будет, когда они увидят Дракона?
Олес тихо засмеялся:
– Наверное, умрут от страха: ведь сами в него не верили, заставляя верить других, но вот он явился и вид у него ужасен! Пусть гадают потом, что это было. Им никогда не понять!… А ты, единственный, кто знает правду, станешь мудрейшим из жрецов, если теперь сохранишь ее в тайне. Новое знание нужно беречь от тех, кто его недостоин. Иначе можно поплатиться головой…
* * *До начала праздника оставалось немного времени, и Ольчи снова привязал брата к столбу, чтобы жрецы, которые вот-вот должны появиться, ничего не заподозрили. И когда снаружи, у входа в святилище раздались наконец звуки ритуальных барабанов и голоса, выкрикивающие в диком экстазе имя Олеса, лихорадочное возбуждение охватило обоих мальчиков. Страх, который третий сын вождя еще недавно одним усилием воли спрятал на самое дно души, теперь поднимался в нем грозно и неумолимо. И не было больше уверенности в том, что Дракон действительно прилетит. И хотелось бежать отсюда, не разбирая дороги, или вдохнуть священный розовый дым, впадая в милосердное забытье. Но поздно, слишком поздно…
Старческие шаги жрецов приближались к каменному столбу. И вот уже Олес идет между ними к выходу - под зловещий свет трех синих лун…
Нет, он не мог улыбаться с блаженно-бессмысленным видом на глазах у всего племени. Он не хотел, чтобы его запомнили таким. И как только оказался за порогом святилища, поднял голову, расправил плечи, оттолкнул немощных своих провожатых и пошел сам - спокойно и твердо, бросая вызов богам. Он шел к Драконьей Скале так, словно не его туда вели, а он вел их всех - и жрецов, и взволнованного Ольчи, и осунувшегося от горя отца, и все свое племя, легко и радостно отдающее его, Олеса, в жертву мифическому чудовищу. И не было больше страха, но была гордость - ибо он боролся с судьбой ее же оружием. И легенда, которая должна была погубить, становилась его спасением. Теперь он улыбался - открыто и торжествующе. Он покидал тихий, привычный мирок - дикий лес, убогий поселок - и не жалел об этом, прощаясь с жизнью, в которой свои ему отказали, и обретая новую - по милости нездешних богов. И, взойдя на вершину, с которой так часто любовался звездами, почувствовал, как велик и огромен мир, готовый его принять.
Племя замерло у подножия скалы, подняв руки к небу, к холодному лунному блеску. А высоко над ними белые фигуры жрецов окружили Олеса, стоящего на жертвенном камне - нагого, как в час рождения. Они двигались в зловещем безмолвном танце и у каждого был нож - такой же, как в дрожащей руке Ольчи. И когда пять ножей взметнулись вверх для удара, дикий рев, пронзительный и грозный, внезапно возник в ночи. И олы застыли, оцепенев от священного ужаса, ибо поняли, чей это голос, от которого стынет кровь.
Вздрогнул невольно Олес («Еще мгновение - и я был бы мертв вместе со своими надеждами!»), затрепетали и попятились жрецы («Что это может быть? Не Дракон же в самом деле?!»), только Ольчи вздохнул с облегчением («Брат спасен, и я не стану его убийцей!…»). А над лесом разгоралось странное серебристое зарево, и вот из-за деревьев поднялся в небо огненный силуэт, и тот, кого страшились и ждали, полетел прямо к Драконьей Скале, раскинув огромные крылья.
Олы попадали ниц, вжимаясь в землю. Женщины бились в истерике, кричали перепуганные дети… Один вождь стоял неподвижно, не в силах отвести взгляд от чудовища, которое через минуту проглотит его сына.
Нервы жрецов оказались куда слабее: увидев Дракона, все четверо побросали ножи и стали торопливо спускаться вниз, рискуя сломать себе шею. Никому из них не пришло в голову довести церемонию до конца. На вершине остались двое - ликующий Олес и его потрясенный брат, только теперь осознавший свою причастность к великому чуду.
А Дракон приближался, увеличиваясь прямо на глазах. И вот он уже завис над самой скалой, распахнув огнедышащую пасть, нацеленную на Олеса.
– Прощай, брат, - завороженно глядя в отверстие люка, прошептал мальчик, порывисто обнял Ольчи и шагнул на край обрыва, куда для него спускали сверкающий трац. - Я иду! - крикнул звонко и весело и зашлепал босыми ногами на борт корабля.
И пока он не скрылся внутри, три луны смотрели ему в спину - пристально и сурово, провожая в неведомый путь.
Так уходил к звездам Олес из племени олов, третий сын вождя. А над миром плыла священная Ночь Многолунья, в которой рождалась Легенда…
* * *Антон медленно, будто нехотя, открыл глаза, расставаясь с видением. Где-то в глубине души он все еще был ребенком из первобытного племени. Но настоящая личность решительно и упрямо поднималась в нем, отгоняя остатки сна. И вот уже первый вопрос - горький и недоверчивый - задан Скитальцу:
- И это - опять я? И это - мое прошлое?! Но Земля не посылала звездолет к альфе Дракона! Нам и сейчас неизвестны полеты такой дальности! И других гуманоид-ных рас мы еще не встречали!… А разведчики вели себя так, будто это им не впервой…
Скиталец молча смотрел на него своим нечеловеческим взглядом.
– Это было в иной реальности, но все-таки было, - мягко сказал он, поднимая завесу тайны, отметая сомнения.
– И там тоже существует Земля? - смирившись, спросил Антон, снова готовый верить.
– Скорее ее подобие, - прозвучало в ответ. - Но это не так уж важно. Вашу Землю считают подобием там. Все зависит от того, с какой стороны смотреть…
– Угу, - мрачно откликнулся человек. - «Каждый избирает себя мерилом всех ценностей…» Это ты уже говорил… Но почему, почему я снова себя не узнал?! И что было дальше?- отчаянно воскликнул он.
- Дальше? - Скиталец вдруг улыбнулся - улыбкой Антона, лучшей из его улыбок: - То, что случится дальше, зависит теперь от тебя…
И Антон увидел, что он уходит, исчезает, как дым, оставляя его один на один со Вселенной, безжалостной, как сама смерть. Охваченный ужасом внезапного одиночества, Рудаков так и не понял; что дверь в каюту открыта, и застывшие на пороге спасатели с изумлением глядят на него. Вокруг была только тьма, сознание отключилось…
ЭПИЛОГ
* * *Невероятно! - командир спасательной бригады сидел в кресле напротив экрана связи и нервно грыз ногти. - Авария произошла восемнадцать суток назад, все системы корабля вышли из строя. Именно тогда этот парень надел скафандр. Запас кислорода - на десять часов плюс двадцать минут аварийных. А кончился он только сейчас, когда пострадавшего доставили к нам на катер. Мистика какая-то. - Он замолчал, пожав плечами, и натянуто улыбнулся.
