Эдуард Тополь - Игра в кино (сборник)
– А, мальчик! В боксе он, спит.
– Проводи меня…
Медсестра, недоумевая, провела ее в бокс – маленькую палату. На ходу говорила:
– Олег Павлович ему операцию сделал и швы наложил, спит он теперь… Чернявый такой, грузин, наверно… Вот он тут.
– Сама ты грузинка, – сказала Соня и открыла дверь палаты.
На койке – перебинтованный, с пластырями на лице и с запекшимися губами – спал Мурат.
Соня вошла, села рядом с койкой на стул.
Молча смотрела на спящего Мурата.
Медсестра мялась в двери, потом кашлянула.
– Иди, Зоя, я посижу… – сказала Соня.
Медсестра ушла, а Соня продолжала сидеть. Во сне Мурат чуть поморщился от боли – видно, у него еще горело от ушибов лицо.
Соня наклонилась к нему и тихо, почти неслышно поцеловала сначала рассеченную бровь, потом – пластырь на лбу, расцарапанную щеку…
Он вздохнул во сне и словно улыбнулся. Она отстранилась. Потом медленно встала, вышла из палаты и тихо закрыла за собой дверь.
По коридору больницы навстречу ей шел озабоченный муж, его сопровождала медсестра.
– Что случилось? – спросил он у Сони. – Ты знаешь этого парня?
– Знаю, – сказала Соня. – Он приезжал ко мне.
– К тебе? – удивился он. – Зачем?
Она посмотрела на него, потом сказала медсестре:
– Зоюшка, когда он проснется, ты не говори ему, что я была. Он будет спрашивать – ты не говори, ладно? А утром я ему с Олегом Павловичем завтрак пришлю. Но ты скажешь ему, что это такой… ну, больничный завтрак, ладно? – Соня посмотрела на мужа и сказала ему: – Пока он будет лежать, я буду ему готовить. Только не говори ему, что ты мой муж…
– Ну хорошо… – пожал плечами муж. – А кто он тебе?
– Теперь это уже не имеет значения, Олик, – грустно сказала она. – Сколько он будет лежать?
– Перелом ребра. Месяц, – сказал муж. – Ты же собиралась ехать в Москву, к брату.
– Значит, не поеду.Осенью, когда тутовые деревья осыпают на тротуары нашего города спелые мохнатые ягоды и на улицах не встретишь ни одного незагорелого человека, перед зданием университета собирается огромная толпа бледнолицых юношей и девушек. Это – абитуриенты, сдавшие последний экзамен и теперь лихорадочно отыскивающие свои фамилии в списках зачисленных в институт.
В этой клокочущей всеми страстями – от буйной радости до безутешных девичьих слез – толпе прорваться к спискам так же нелегко, как к кассам кинотеатра во время очередной недели арабского фильма.
Мурат, Гога Махарадзе и Серый все же протиснулись к спискам принятых на физико-математический факультет.
Список был невелик – фамилий тридцать, столбиком, и фамилии были в нем не в алфавитном порядке, а по числу баллов, которые набрали абитуриенты, – сначала шли фамилии тех, кто набрал 25 баллов, потом – 24 (и среди них фамилия Сашки Серого), а в самом конце списка стояли две фамилии – какой-то Аверидзе и Расулов М., то есть Мурат.
– Приняли! – радостно бросился в объятия Серого Мурат и тут же оглянулся на опечаленного Гогу Махарадзе. – Слушай, а где твоя фамилия?
Вдвоем с Сашкой Серым они опять провели пальцем по списку, но фамилии Махарадзе в нем не было.
– У тебя ведь тоже 23 балла! – сказал Мурат с недоумением.
Гога в ответ пожал плечами.
– Это ошибка, – решительно сказал Мурат. – У меня 23 балла – меня приняли, у тебя 23 балла – тебя не приняли. Нет, это ошибка. Пошли к декану! – И, схватив Гогу за руку, Мурат потянул его сквозь толпу.Декан сидел в своем кабинете, возвышаясь над письменным столом, как усталый монарх после изнурительной, но победоносной битвы с вандалами. На столе перед ним лежали гроздья спелого винограда «шаны», в открытое окно тянулась тутовая ветка, полная, как сказал бы Юрий Олеша, плодов и листьев.
Монарх, то бишь декан, чем-то похожий на киноартиста Этуша, блаженствовал от разом наступившего после экзаменов затишья. Впереди была, конечно, полоса дипломатических переговоров, то есть скандалов, с родителями абитуриентов, не принятых в институт, слезы, угрозы, истерики, но все это начнется через несколько часов, когда только что вывешенные списки станут известны этим родителям. А сейчас можно было передохнуть. Поэтому декан говорил, растягивая каждое слово, словно разжевывая отдельно каждую ягоду винограда «шаны».
– Расулов… Расулов… – сказал он Мурату, стоявшему вместе с Гогой и Серым в двери его кабинета. – Слушай, Расулов, а сколько у тебя по математике?
– Пять, – ответил Мурат.
– А почему 23 балла набрал?
– По английскому тройка…
– Теперь ты, Махарадзе, скажи – у тебя сколько по математике?
– Тройка, – понуро сказал Гога Махарадзе.
– Но у него по всем другим отлично, – сказал Серый.
– Совершенно правильно, – доброжелательно сказал декан. – Значит, если бы я был деканом факультета иностранных языков, я бы из них двоих кого принял в первую очередь? Тебя, Махарадзе. Но ты, дорогой, поступал на физико-математический факультет. Таким образом, если для тех, кто набрал 23 балла, оставалось только два места, кого я должен был принять в первую очередь? Того, у кого пятерка по математике. То есть Расулова. Логично я рассуждаю?
– Логично… – понуро согласился Махарадзе.
– Ну вот видишь, дорогой. Значит, на следующий год выучишь математику – приходи.
– Его на следующий год в армию призовут, – сказал Мурат.
– Очень хорошо, – сказал декан. – Наша армия – это большая жизненная школа, дорогой. Захочет – после армии придет к нам учиться. Мы после армии с большим удовольствием в первую очередь принимаем. Еще есть вопросы?
– Нету больше. До свидания, – сказали ребята и открыли дверь, чтобы уйти.
– До свидания, – сказал им декан. – Студент Расулов, задержитесь.
Мурат удивленно остановился в дверях. Гога и Серый вышли.
– Проходи, студент Расулов, садись, дорогой, – сказал декан и показал на кресло напротив себя. – Значит, когда свадьбу сыграешь? Бери виноград, угощайся.
– Какую свадьбу? – не понял Мурат, присев напротив декана в кресло.
Декан посмотрел на него пристально.
– Твоя фамилия Расулов?
– Расулов.
Декан достал из кармана блокнот, заглянул в него, спросил:
– Мурат?
– Мурат.
– Все правильно. Напугал ты меня, слушай. Я думал, перепутал. У тебя в Рашкесане есть дядя Иман?
– Есть, – подтвердил Мурат в недоумении.
– У него двоюродный брат начальник треста есть?
– Есть…
– И как его фамилия?
– Не знаю, – сказал Мурат.
– Нехорошо, – сокрушался декан. – Таких родственников не знать фамилию – очень нехорошо, дорогой. Его фамилия Гаджили, понимаешь?
– Понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Ну, что его фамилия Гаджили… – сказал Мурат.
– Слушай, у тебя совсем нет логического мышления, дорогой. Я это еще на экзаменах заметил. Моя фамилия тоже Гаджили, теперь понимаешь?
– Нет.
– Ой как нехорошо! Двоюродный брат отца твоей невесты – мой двоюродный брат, понимаешь! Значит, вручая тебе студенческий билет, я тебе, как своему будущему племяннику, делаю скромный свадебный подарок. Когда свадьбу играешь?
Мурат помолчал, потом вскинул глаза, спросил в упор:
– Значит, меня приняли в институт по блату? Только потому, что я женюсь на дочке дяди Имана?
Декан откинулся в кресле, сказал укоризненно:
– Слушай, зачем такие слова говоришь? Мы в институт по блату никого, между прочим, не принимаем. Это я тебе честное слово даю. А что касается помощи – так я тебе на математике задал один наводящий вопрос.
– Два, – сказал Мурат.
– Ну, два наводящих вопроса, – согласился декан. – Я же за тебя не сдавал экзамен. Ты сам за себя сдавал экзамен. Я только на английском экзамене ужасно переживал – там я тебе ничем не мог помочь. Я русский язык знаю, фарси знаю, немножко французский знаю, а английский совсем не знаю. Но, слава Аллаху, ты же не двойку получил. И вообще, слушай, о чем мы говорим? Ты уже студент, через пять лет дядя твоей жены, может быть, совсем большой пост будет занимать, а ты уже будешь инженер, тебе руководящую должность можно будет доверить, логично я рассуждаю?
– Логично, – сумрачно согласился Мурат. – Я могу идти?
– Конечно, можешь, дорогой. Иди готовься к приезду невесты. Хорошо встретить невесту – это, мой дорогой, тоже для мужчины большой экзамен. Там наводящий вопрос никто не задаст…Мурат хмуро шел по коридору университета. Возле двери с вывеской «Приемная комиссия» стояла очередь ребят и девушек. Среди них был и Гога Махарадзе. Из приемной комиссии бывшие абитуриенты выходили с папками в руках – со своими документами. Мурат подошел к Гоге.
– А где Серый? – спросил Мурат у Гоги.
– Домой пошел, там же волнуются, – хмуро сообщил тот.
– А-а, – протянул Мурат.
Очередь быстро продвигалась – ребята называли свои фамилии, и девушка-секретарша легко находила на полке папки с их документами.
– Карасева, – назвалась стоявшая впереди Гоги девушка.
– Карасева… Карасева… – повторила секретарша, нашла на полке папку с надписью «Карасева» и подала ее девушке. – Аттестат, две справки, три фотокарточки. Распишитесь. Следующий...
