Энтони Капелла - Брачный офицер
— Не тревожьтесь, друг мой! Этот professore вечно твердит, что нам грозит большая беда — насколько я помню, уже не один год. Но ведь такая у него работа, верно? Точно так же священник утверждает: не будешь ходить церковь, небеса падут на твою голову.
— Статистически однажды профессор все-таки попадет в точку, — заметил Джеймс.
— Верно, ну и пусть себе пока беспокоится, нам-то зачем?
Что-то в этой логике Джеймса не устраивало, но он уже оставил попытки постичь фатализм неаполитанской души.
Ночью, сидя один в своей комнате, он неотвязно думал, как там Ливия, примостившаяся на склоне горы, будто на плече у спящего гиганта. Что будет с ней, если тот проснется? Что станет со всеми жителями Везувия? Было какое-то непостижимое безумие в том, с каким упорством они после каждого извержения снова селились в тех же местах. Но такие уж они, эти итальянцы. Живут сегодняшним днем, бодро соображая, как приспособиться к всевозможным катастрофам, сваливающимся на них по вине отсутствия в них организованности и предусмотрительности.
Он так не умеет. Резким движением Джеймс подвинул к себе блокнот. Боми говорил, что возможны две фазы извержения, первая — когда гора исторгает лаву и пепел, и другая, потенциально куда более смертоносная, — когда воздух заполняется дымом и газами. Это значит, что будет краткое окно, когда появится возможность овладеть ситуацией. Первым долгом надо будет произвести разведку и установить, каким городкам и селениям грозит прямая опасность. Потребуются грузовики для эвакуации населения — нет, не грузовики, это потом: сначала должны работать пожарные машины, тушить горящие дома. Уже после должны прийти грузовики — скажем, сотня. Нужно, чтобы передвижением управляла военная полиция — возможно, даже наладить временно одностороннее движение, по одной дороге грузовики пойдут в гору, по другой будут возвращаться… Он делал в блокноте пометки, составляя четкий перечень необходимых мер. Временный штаб… центры распределения продовольствия… питьевой воды… фураж для перемещаемых животных… Перечень все разрастался. Люди не захотят бросать свое имущество; военные должны помогать им грузить на машины все, что они не могут оставить. И потом необходимо их удерживать от слишком скорого возвращения по домам, если потребуется — силой. Следовательно, необходимы вооруженные и соответственно экипированные военные отряды, в случае, если возникнет реальная угроза паники. Устраивать временные приюты можно в помещении кинотеатров… Джеймс отдавал себе отчет, что он составляет план сражения, такого, где врагом становятся силы природы, а не немецкая дивизия, однако принципы оставались те же. Определить цели, разработать стратегию, организовать последовательность приказов. Джеймса охватило непривычное возбуждение.
Он трудился несколько часов. Его план, разработанный до мельчайших деталей, составил более двадцати страниц. Но все это, Джеймс понимал, пустая трата времени. Кто он такой? Жалкий штабист, чинуша; кабинетный генерал, погрязший в бумажной возне. Самое большее, что можно было сказать о его плане, — он заполнил его часы без Ливии между работой и сном.
Джеймс скомкал листы, швырнул на пол и выкинул все это из головы.
Если честно, Ливии пришлось признаться себе, что одной из причин, потянувших ее ненадолго обратно в Фишино, было то, что ей необходимо было разобраться в своих чувствах к Джеймсу. То, что началось с легкой интрижки, замешанной на дружеских заигрываниях, — и, уж если быть откровенной до конца, с прицелом удовлетворить давно забытые физические потребности, — очень скоро переросло в нечто гораздо большее. И не только из-за отсутствия у Джеймса должного опыта настаивала Ливия на традиционном ухаживании. Она воображала, что, ограничивая их физическую близость, она также будет сдерживать и свои эмоции. Но все вышло совсем по-иному.
Нараставшая страсть временами пугала ее, — не потому, что ей не хотелось всецело отдаться этой любви, такой восхитительной и необыкновенной, но потому что она ясней, чем Джеймс, представляла себе последствия. Скоро ей, наверное, придется принимать неизбежное решение. Стать ли одной из тысяч итальянок, военных невест, толпой потянувшихся по морю к далекой новой жизни в холодную туманную страну? Или ей, как Элене, чья независимость ее восхищала, суждено остаться после войны совсем одной? И как воспримет ее семья, если она уедет с Джеймсом к нему в Англию, — что это будет для отца, для Маризы, для их ресторанчика, ведь он, скорее всего, без нее зачахнет?
Отсев с Маризой в сторонку на террасе, она делилась мыслями с сестрой. Мариза считала, что Ливия не должна упускать своего счастья.
— Ты ведь сможешь открыть новый ресторан и в Англии! — уверяла ее сестра.
— Не думаю, — говорила Ливия. — Джеймс говорит, у них уже давно туго с продовольствием, сами уже не помнят, когда нормально питались. Представляешь, они овощи варят целых двадцать минут, а помидоры едят всего раз или два в году и только сырые, в салате. Разве такие поймут, что значит настоящая еда?
— Главное, что ты его любишь, — отрезала сестра, — остальное не имеет значения.
— Сразу видно, ты замужем не была, — поморщилась Ливия.
— Откуда в тебе такая расчетливость? — всплеснула руками Мариза.
Ливия хотела было ответить, как вдруг из леса выползло и проплыло над домом облако темных колышущихся теней.
— Летучие мыши… — озадаченно проговорила она. — С чего это они вдруг вылетели на свет? Посмотри, как их много!
Мариза подняла голову вслед за Ливией.
— Вот уж с неделю так. Ночью их не видать, а днем вылетают тучами и кружат над деревьями. Впервые у нас такое.
— Видно, что-то вспугнуло их в пещерах, где они спят. Может, бомбежки.
— Может…
Помолчав, Мариза сказала:
— Знаешь, Ливия, у меня были видения.
— Что за видения?
— Пожары. Кругом огонь. Люди. Лиц не вижу, но их ужас чувствую.
— Везувий? — выдохнула Ливия.
— Не знаю. Ты заметила, что дым над вершиной перестал виться? А тут еще и молоко Пришиллы.
— А что с молоком?
Мариза повела Ливию в кухню, где стояло ведро с водой, в котором плавала вчерашняя моццарелла и стоял подойник с последним надоем. Сперва Ливия вынула моццареллу. Та разломилась у нее в руках, как и положено, на два мягких белых куска, легких, как хлеб. Ливия положила кусочек в рот и сразу почувствовала кислый привкус.
— Сера! — тотчас определила она.
Потом глотнула молока. Оно также было кисловатым.
— Это вечернее, — сказала Мариза. — Нынче утром Пришилла вовсе не дала молока.
— Видно, сера из земли пропитывает траву, — предположила Ливия.
— Как это?
— Не знаю. Наверно, что-то происходит под землей, что-то вспугивает летучих мышей из пещер, и от этого сера каким-то образом выходит на поверхность земли. По-моему, надо кому-нибудь сообщить.
— Кому?
— Попробую как-то связаться с Джеймсом. Он наверняка сообразит, что надо делать. Давай поднимемся к обсерватории. У них есть радиопередатчик.
После обеда лесом, держась в тени деревьев, сестры отправились в гору. Помимо странного поведения летучих мышей обнаружилось и еще кое-что необычное. Пересох сбегавший вниз по склону ручей с ключевой водой. А выше луг, который обычно был сухим, теперь сделался болотистым и влажным, над ним в лучах солнца вздымался парок. Птицы upupa, удоды, вечно наполнявшие лес своим булькающим пересвистом, странно смолкли.
Выйдя из леса, Ливия с Маризой пошли по козьей тропе, взвивавшейся по южному склону горы к самой вершине. Пришлось пересекать оставшиеся от предыдущих извержений застывшие потоки блестящей черной лавы. Ливия все хотела представить себе, как изливались эти огненные реки, сжигая все на своем пути, но не получалось. Слишком безмятежным казался весь этот горный пейзаж.
Лишь к вечеру сестры наконец добрались до обсерватории. Своей помпезностью здание никак не вязалось со своим предназначением. Сооруженное в причудливом, характерном для общественных зданий эпохи Бурбонов стиле, оно выглядело совершенно несуразно здесь, на вершине горы. Внизу до самого горизонта простирался залив, а сам Неаполь казался отсюда таким крошечным.
Обсерватория была забита обычным армейским хламом — радиоприемники, бинокли, походные кровати, складные столики, складные стулья. При виде двух молодых посетительниц британский офицер встал и вежливо козырнул.
Ливия объяснила причину их прихода. Офицер внимательно слушал, время от времени задавая вопросы.
— Насколько я понял, — сказал он, когда Ливия смолкла, — вы считаете, что поведение птиц может быть связано с некоторой вероятностью извержения вулкана?
— Именно так, — кивнула Ливия.
Ободренная интересом британца, Мариза вставила:
