Таня Валько - Арабская дочь
— Кто это? — спрашивает Марыся, развеселившись.
— Моя чудесная кузина Исра, немного шальная и, наверное, самая современная из этой ветви родственников. — Хамид немного расслабился после напряженного приема. — К сожалению, мы не можем уйти по-английски. Мы должны попрощаться, по крайней мере с главой семьи. У меня с дядей общие интересы, за ним последнее и решающее слово в фирме, в конце концов, он szabani и hadżdż в придачу.
Хамид осторожно обнимает дядю за плечи и, прощаясь, целует ему руку.
— Заглядывай к нам, когда хочешь. Всегда найдешь толпу женщин и детей в доме. — Старик, очень довольный, подходит к Марысе и похлопывает ее кончиками пальцев по спине.
Дома, выпив горький чай для улучшения пищеварения, молодые устраиваются в большой спальне. Хамид включает музыку для настроения, приглушает свет и впервые с момента приезда в Саудовскую Аравию они предаются любви, радуясь, что уцелели и как-то нашлись в этом удивительном и неприютном мире. Потом они лежат нагие и расслабленные, наслаждаясь нежными прикосновениями.
— Почему три спальни закрыты на ключ? — спрашивает Марыся, вспомнив, что уже давно хотела выяснить это. — Нона говорит, что туда нельзя входить. Кто тут жил? Ты мало мне рассказываешь о своей жизни в Саудовской Аравии, знаю только, что твой отец умер давно, а потом — мама и сестра. Не знаю никаких подробностей и не собираюсь давить на тебя, ты сам должен рассказать мне. Сегодня неожиданно для себя я узнаю́, что у тебя куча родственников, хотя все время думала, что ты круглый сирота, как и я.
— Госпожа лгунья, у тебя ведь тоже не все вымерли. Из того, о чем ты говорила еще в Йемене, я сделал вывод, что твоя мать жива, что она живет где-то…
— Где-то… — задумчиво повторяет Марыся, — но неизвестно, где именно.
— Если бы ты хотела, то нашла бы ее. А у твоего папочки новая жена, и он, вполне здоровый, живет за океаном, правда?
— Не заговаривай мне зубы, — обрывает его Марыся. — Смотри, сколько ты обо мне знаешь, а я о тебе вообще ничего. Как же обстоят дела с тобой? Мы вместе достаточно долго, чтобы ты рассказал о себе подробнее.
Она внимательно смотрит в глаза собеседнику.
— Это не так просто, Мириам, — глухо произносит Хамид. — Все еще болит…
Воцаряется неловкая тишина.
— Моя семья была более современна и открыта миру, чем та, с которой ты сегодня познакомилась. У моего отца была только одна любимая жена — йеменка, а не жительница Саудовской Аравии, она происходила из семейства аль-Хаути. С моей бабушкой ты уже познакомилась… — Хамид иронично улыбается в усы. — Мама была образованным человеком, училась в Америке, потому что, как способная девушка, получила правительственную стипендию. Там они и познакомились с отцом. Когда они приехали сюда, мать все время работала и, можно сказать, сделала профессиональную карьеру. Отец умер в одну минуту в возрасте пятидесяти семи лет. Вот так… Миг — и человека нет. Сердечный приступ. Худощавый, спортивный, достаточно спокойный, с отличными анализами — мать заставляла нас ежегодно проходить медицинский осмотр. Оставил свою маленькую семью в полном шоке и растерянности. Моя младшая сестра была тогда в очень опасном возрасте, в периоде бунта и сумасшествия шестнадцатилетнего подростка, а я закончил учебу в Штатах. Когда после двух лет вернулся назад, чтобы занять место отца в семейной фирме, Амира попала в плохую компанию. Мама не могла с ней справиться. Сестра подружилась с «Золотой молодежью», испорченным дерьмом, прожигающим жизнь. Если получаешь десять тысяч зеленых на карманные расходы, то и самый порядочный человек сойдет с ума.
— И у всех столько денег? — Марыся не выдерживает и перебивает Хамида, который как бы выбрасывает из себя историю, которая жжет его изнутри.
— Я не знаю, наверное. Так я слышал. Во всяком случае, одна из них, вампирша, воплощенный дьявол, Ламия, самая лучшая подруга Амиры, получала большие деньги от своих предков. И все ей было мало. А моя маленькая наивная сестричка попросту в нее влюбилась. Девица нравилась ей всем, что было в ней плохого. Амира считала ее самой умной, красивой, ловкой… Короче, самой-самой. И дурочка-малолетка старалась подражать ей во всем. Как-то они поспорили, кто кого обгонит и сделает что-либо более плохое и злое. Но сначала были посиделки до рассвета с водкой, гашишем и сексом, а потом, после пьянки, когда они возвращались домой на скоростных автомобилях, все и случилось. У Амиры была доверенность на красный «порш», который еще перед смертью неизвестно для чего купил ей папочка, балуя до потери сознания.
— Подожди! Она что, умела водить автомобиль? Каким это чудом?[87]
— Она ездила перед домом и по улочкам нашего поселка, но всегда в обществе кого-нибудь постарше. Было б сказано! Если увидишь на дороге автомобиль с полностью затененными стеклами, просто черными, — это значит, что водитель — женщина. Глупые запреты как-то надо обходить. Если бы эти глупые девчонки сделали все правильно: учились с инструктором, соблюдали правила движения, то их опыт езды не закончился бы так, как у моей сестры.
Хамид прерывается, сжимает губы и закрывает глаза ладонью.
— После одной из бурных вечеринок, — продолжает он дрожащим голосом, — молодые бунтарки устроили drifting по городу. Но даже этого для них было мало. Поехали на автостраду, ведущую к аэропорту, и там начали гонять. У Амиры не было столько умения, как было у других, но она любой ценой хотела догнать свою псевдоподругу, которая мчалась впереди на скоростном «субару». Дело дошло до столкновения, пять или шесть машин разбились полностью, три были помяты, остальные сбежали с места аварии самым подлым образом. Четыре человека погибли на месте, около десяти были сильно изранены, у Ламии лопнула почка и оторвало стопу, а Амира выглядела, в общем, неплохо, сломана была только рука. Но в больнице выяснилось, что у нее обширное внутреннее кровотечение. Мы сидели с ней всю ночь, самую долгую ночь в моей жизни. Моя маленькая красивая сестричка лежала без сознания, ее глаза вздрагивали под прикрытыми веками, она царапала ногтями простыню и так жалобно стонала… Я думал, что мать этого не переживет, умрет от отчаяния там, на месте.
Марыся с болью смотрит в пространство, вспоминая Самиру, которую знала с детства. Она чувствует себя так, словно трагедия семьи мужа касается ее лично. Хамид незаметно утирает слезы, которые катятся у него из уголков глаз.
— Под утро Амира пришла в себя, схватила маму за руку и с диким ужасом посмотрела на нее. «Мама, я так боюсь! Не оставляй меня, не оставляй меня одну!» — эти слова я буду помнить до конца жизни. Когда после ее смерти мы с мамой возвратились домой, каждый пошел в свою комнату. Мы не обмолвились ни словом, даже не смотрели друг на друга. И за это я тоже буду упрекать себя до конца моих дней. Если бы я тогда ее обнял, если бы поплакал с ней… Она не выходила из своей комнаты весь следующий день. Дверь была закрыта на ключ. После того как дверь выбили, я нашел маму в ванной. Она выпила целый флакон успокоительных таблеток и вдобавок вскрыла себе вены, профессионально, вдоль. Она ведь не могла бросить свою маленькую любимую доченьку, которая так отчаянно ее звала.
— Maam, господин приказал дать вам эти альбомы. — Нона кладет пять больших толстых томов на столик у окна и выходит.
После вчерашних признаний у Марыси не хватает смелости даже заглянуть в них. Она прячет их в коробку на самой верхней полке в гардеробной. Когда-нибудь просмотрит их вместе с Хамидом. Чтобы расслабиться, берет водителя и едет в «Мамлюк» — один из самых больших торговых центров, какие когда-либо видела. На втором этаже — магазины только для женщин, и ни один мужчина не может туда ступить ногой. Только в этом магазине, длинном и широком, как и вся Саудовская Аравия, продавцы — женщины, тут находятся дамские примерочные, можно ходить даже без абаи. Некоторые прилавки предназначены разве что для карманов княгинь, поскольку вещи, которые ничем особенным не отличаются, стоят целый особняк. Кожаная курточка — семь тысяч риалов[88], юбка в комплект — пять, а цена на вечернее платье достигает баснословной цифры — двадцать тысяч и более.
Собственно, тут можно найти абаю ручной работы, вышитую цветными нитками, украшенную дорогими благородными камнями, в том числе и бриллиантами, а также цирконом или жемчугом. Здесь есть и упоминаемые Хамидом черные шелковые плащи с кристаллами Сваровски. Марыся покупает один из плащей с вышитым по тюлю на спине цветным блестящим павлином.
В двенадцать девушка, одетая в новом стиле, входит в дом Исры. У подъезда перед воротами стоит уже с десяток автомобилей, а водители сбились в группку и болтают, попивая кофе.
— Наша новая красивая сестра-блондинка.
