Дмитрий Новоселов - Бизнес-блюз

– Можно что-то придумать. Обезопасить себя.

– Как ты себя обезопасишь?! Надо валить отсюда, как Ленин в ссылку. До марта! Вот лажа!

– Да теперь никто уже не знает, что она у нас. По одной из версий хозяин сгорел.

– А по второй? Вряд ли он был один. Забудь. Давай уедем на какой-нибудь срок. Ты только что чуть всю семью не потерял!

Этот ссыкун меня заколебал.

Я вспомнил, что у меня в кабинете, на полке лежат два компакт-диска, На одном записан дизайн рекламного плаката для нашего магазина, разработанный нашими партнерами в студии «Эго-Дизайн», а на другом парни записывали мне какую-то игру для дочери, но она не запустилась, я приволок ее обратно и забыл. Я стал думать о том, какой из этих дисков мне лучше использовать. Решение созрело просто. Игра могла не запуститься из-за некачественного диска, а баннер – открывался, я сам видел.

– Что молчишь? – проявил нервозность Чебоксаров.

– Как хочешь, – примирительным тоном сказал я. – Стирай.

Дальтоник сел за стол, и нет чтобы, удалить всю папку, принялся удалять каждый ролик в отдельности. «Вы действительно хотите отправить 01.mpg в корзину?» – спрашивал у него компьютер. «Да», – отвечал Колька. Вообще-то мне это было на руку.

– Пойду пока приму почту с интернета, – как можно безразличнее сказал я.

– Угу.

В своей комнате я быстренько врубил комп в сеть, взял с полки диск, и, дождавшись, когда машина загрузилась, открыл его. Там было всего пять картинок. Я их удалил, вытащил диск, положил его в футляр и спрятал в карман. Когда Колька вошел и встал за моей спиной, я уже успел подключиться к интеренету и вовсю пялился в «Outlook express».

– Ты идешь? – спросил он.

– Сейчас.

– Пойду пока заведу машину и смету снег.

Как только он закрыл за собой дверь, я вырубил свой персональник и кинулся в приемную.

Ларисин компьютер грузился целую вечность, потом еще несколько лет открывалась корзина. Там было много всякого хлама. В том числе и все наши десять порно роликов. Я не стал в ней рыскать, просто нажал клавишу «восстановить все». Вставил CD, вошел в локальный диск «Н» и отправил папку «сохраненные файлы» всю целиком в дисковод. Потом разберемся. Папка записывалась медленно и неохотно. Ой, как не хотелось, чтобы Колька сейчас поднялся и застал меня за этим занятием.

Тикали часы, билось сердце. На каждый ход стрелки, два удара по ребрам.

Кто-то поднимается по лесенке. Я выключил монитор и стал спускаться. Это оказался охранник.

– Николай Александрович спрашивает, вы идете?

– Иду, уже спускаюсь.

Охранник развернулся и пошел впереди меня. Мы почти в вестибюле.

– Ой, – хлопаю себя по карманам, – забыл зажигалку.

Возвращаюсь через три ступеньки.

Включаю монитор. Папочка закаталась! Опять удаляю ее в корзину, потом вхожу в корзину и нажимаю на клавишу «очистить». Достаю диск, кладу в футляр и в карман. Все выключаю. Билет на тропический остров у меня за пазухой. Там же дом и небольшая яхта. Настроение близкое к истерике.

Колька вышел из своего мерса и подошел ко мне.

– Чего же ты так долго?

– Полный ящик. Сам понимаешь, всякие поздравления и открытки.

– Ну что? С Новым Годом?

– С Новым Годом.

– Давай, всего тебе хорошего.

– Ты прости меня за глупые подозрения.

– Дурак ты.

– Я же знаю, ты влюблен в мою жену.

– Это было сто лет назад.

– Разве кончилось?

– Еще в институте.

– Что-то я не заметил.

– В последний год, перед выпуском. Я ее разлюбил.

– Разве так бывает? Взял и разлюбил.

– Так же, как и любовь с первого взгляда. Помнишь, мы отмечали окончание последней зимней сессии?

– Смутно.

– Там была твоя Ольга с медичками и еще две девчонки из университета с биофака.

– Допустим.

– Разговор зашел про сусликов. Вспомнил?

– Пока нет.

– Кто-то спросил, а что суслики делают зимой? Биологички сказали, что спят. Ты предложил поехать будить сусликов. Все были на рогах и подхватили эту идею.

– Представляешь, ничего не помню.

– Мы оделись, кто во что, поймали два такси, забились туда как шпроты, пообещали двойной счетчик и поехали за город на поле, будить сусликов.

– Что-то припоминаю.

– Бегали по полю, по пояс в снегу, орали, топали ногами, пили водку и будили сусликов.

– А при чем тут Ольга?

– Она слишком радовалась этой затее. Она ловила кайф. Ей нравилось будить сусликов и нравилось, что это предложил именно ты.

– Ну, и что?

– По-моему это глупость.

– А я бы и сейчас не прочь, разбудить пару зловредных грызунов.

– В том-то и дело, – загадочно выразился Дальтоник.

– Слушай, – сказал я, – а поехали ко мне, встречать Новый Год. Куда ты теперь?

– Меня ждет девушка, – гордо сказал Колька.

– У тебя есть девушка?

– Да, и давно.

– А что же ты нас не познакомил?

– С тобой опасно знакомить девушек. Будь здоров.

– Пока.

Чебоксаров развернулся и пошел к машине. Еще две секунды, он хлопнет дверью и растворится в белом многоточие.

– Эй! – крикнул я.

– Чего тебе?

– Спасибо.

– За что?

– За дочь.

– Пожалуйста.

Он исчез в машине, включил фары и поехал к своей девушке, а я поехал к себе домой, хотя меня неудержимо влекло в поле – будить сусликов.

13.

Я решил оставить машину во дворе. Снег валил сплошной стеной. Вряд ли дворник утром расчистит ворота, а мне нужно ехать в больницу к жене и дочери. Я все еще был без шапки. Теперь вообще непонятно, куда она запропастилась. Прежде чем зайти в подъезд, я запрокинул голову и постарался рассмотреть небо. Одна сплошная чернота, только бледные пятна от ламп накаливания. Почти во всех окнах горел свет. Люди чему-то радовались и на что-то надеялись.

Диск за пазухой обжигал тело, как фляжка во время запоя. Теперь, поостыв, я прекрасно понимал, что одному мне с этой затеей не справиться. Нужно кого-то привлечь. Впрочем, у меня имеется всего две кандидатуры, это Спарыкин и Макарыч. И обе они далеки от идеала.

Поднимаясь в лифте, я загадал, что если Макарыч сейчас выйдет мне навстречу, и если не будет пьян, то я расскажу все ему. А если он занят и не выйдет, то завтра первым делом позвоню Спарыкину.

Я открывал дверь очень медленно, чтобы дать фору генералу. Он хоть и мудак, но все же роднее чем полковник. Я даже замешкался в проеме и нарочито громко покашлял. Никого. Тоже мне – молодожен.

В двери три замка, соответственно три ключа. Каждый из них шепчет по-своему. Сегодня их голоса были охрипшими. В прихожей перегорела лампочка. Я щелкнул приличия ради пару раз выключателем – никакого эффекта. Снял Колькин пуховик, прошел в зал, нашарил клавишу, но нажать не успел. Рука взлетела сама по себе куда-то за спину, за ней другая. Потом меня уронили на пол. Я уже сбился со счета, в который раз за последние сутки мне приходится принимать горизонтальное положение.

Орудовали как минимум двое. Один держал за кисти, другой – соединил локти и стал обматывать руки скотчем, от предплечий до кистей.

– Осторожно, – сказал высокий голос прямо мне в правое ухо. – Не наделай ему синяков, и не задевай скотчем за кожу. Запомни: только одежда.

– Знаю, – раздраженно ответил второй.

Очень заботливые ребята.

После рук принялись за ноги, обмотали их тоже. Потом меня посадили, прислонили спиной к креслу и включили свет.

Одного из них я уже видел. Это был тот самый самозванец, компьютерщик, пытавшийся влезть в нашу базу. Второго встречать раньше не приходилось, по крайней мере, вот так на вскидку, ничего не припоминалось. Оба они были моего возраста, средней комплекции с никакими лицами. Компьютерщика я бы назвал мутным, а его напарника – субтильным. Их физиономии ничего не выражали, судя по всему они не испытывали ко мне никакой ненависти, как впрочем и особой любви. Ситуация напоминала деловую встречу, когда стороны изучают друг друга, прежде чем начать диалог.

Непрошеные гости присели около меня на корточки и стали деловито рассматривать рукава моего свитера. Тот, которого я не знаю, отогнул ворот рубашки и посмотрел шею.

– Пить охота, – сказал мутный. – Я схожу на кухню, а ты присмотри за этим.

Этот тип вел себя властно, чувствовалось, что он привык, когда его слушаются. Он встал и пошел вразвалку, привычно, как у себя дома. На кухне минуты три стучал стеклом и фыркал помпой.

– Тебе принести, Антип? – крикнул он.

– Неси, – отозвался субтильный.

Мутный притащил стакан воды. Налил, между прочим, в хрусталь. Не хухры-мухры, со вкусом пацан.

Напарник осушил его в один миг и попросил еще. Видать, волнуется. Тот, хоть и главный, но безропотно пошел выполнять просьбу друга.

Утолив жажду, они опять сели передо мной на корточки.

– Вроде все чисто, – сказал субтильный.