Баха Тахер - Любовь в изгнании / Комитет
Через несколько минут я уже направлялся по указанному адресу. Никому ничего не объясняя, нашел нужный номер и отыскал драматический заголовок «Кто срубил деревья?».
Автор статьи сокрушался из-за вырубки деревьев на пыльных каирских улицах и в последних чахлых городских садах. В это время внезапно в государственной торговле пропали лесоматериалы, зато на черном рынке они появились в огромных количествах и по бешеным ценам. По предположению журналиста, планомерную вырубку и игру в «дефицит» направляли одни могущественные руки, к которым в результате всех этих махинаций прилип неплохой куш.
Я законспектировал статью и собрался было уходить, но по укоренившейся привычке взялся методично просматривать небольшие листки в опять-таки привычной последовательности: реклама, некрологи, торговые объяснения.
О таком сказочном многообразии полезных сведений в убогой газетенке я и не мечтал.
Во-первых, из множества поздравительных телеграмм Доктору и только одной ответной — самому президенту республики, я понял, что достойный гражданин баллотировался в депутаты парламента и был избран.
Во-вторых, из пространного сообщения о смерти одной знатной госпожи вытекало, что Доктор находился в родстве не только с этой госпожой, но и почти со всеми самыми богатыми и известными семействами, а, кроме того, с самыми влиятельными людьми в суде, полиции, армии, финансах, торговле, промышленности и административных органах.
И, наконец, благодаря эффективному средству общения моих современников — рекламе, было сделано еще одно любопытное открытие. На первой странице газеты вот уже несколько месяцев практически постоянно шла реклама иностранных товаров: французских духов, американских сигарет, японских магнитофонов.
Обычно под подобными объявлениями указывается имя местного дилера, но тут, сколько не искал, так и не нашел.
Ощущение, что иду по верному следу, вывело меня на заведующего отделом рекламы этой газеты. Пришлось представиться корреспондентом иностранного экономического журнала, собирающим в арабской прессе материал о популяризации импортных товаров.
Придя в немой восторг от такого внимания зарубежной печати, легковерные сотрудники напрочь забыли проверить, тот ли я, за кого себя выдаю, а мое искреннее восхищение их удачными, броскими текстами объявлений окончательно превратило нас в лучших друзей, и теперь я мог узнать у них что угодно.
Итак, посредничеством при продаже иностранных товаров повышенного спроса занимается компания, во главе которой стоит старший сын Доктора от первого брака. Я ожидал чего-нибудь в этом роде и не удивился.
Поразил и рассмешил меня эскиз очередного рекламного объявления, готовящегося в ближайший номер: Наконец-то к египтянам возвращается настоящая «Кока-Кола»!
III
Месяцы подгоняли друг друга, а я по-прежнему дышал библиотечной пылью.
Подстегивали открытия, одно поразительней другого, и страх снова столкнуться с запретами. Сведения заполнили множество толстых тетрадей. Правда, не все имели прямое отношение к Доктору, но косвенными путями они все же были с ним связаны.
Я старался увидеть незримые нити, соединяющие казалось, совершенно разрозненные факты. Работа над темой неизбежно уводила от событий частной жизни «деятеля» к общим вопросам. Я пока не все понимал, но многое уже видел в другом свете.
Домой возвращался в полном изнеможении. Последнее время стала мучить одышка, головокружение. Едва-едва добирался до своего седьмого, последнего этажа, останавливаясь на каждой площадке.
Умывшись и поужинав, я вновь садился к столу и переносил все выловленное за день в картотеку (карточками меня обеспечил сердобольный приятель).
В верхнем углу надо было пометить дату публикации, источник и тему. По моим представлениям, такая классификация поможет при обработке материала и написании самого трактата. Копошение заканчивалось далеко за полночь, и, дотащившись до постели, я без сил валился спать. Всю ночь мучили мелькающие заголовки. Иногда газетные впечатления прошедшего дня баловали приятным подарком — во сне являлись полуголые красотки, чьи фотографии у нас любят печатать.
Утро начиналось с плохого настроения и унылых мыслей о том, как трудно встать, как мало сил, как постыла дорога до редакции в час пик.
Время от времени изнутри приходило смутное ощущение близкой опасности. Тогда становилось страшно, но размышления о чуть-чуть приоткрывшемся загадочном, непривычном мире заставляли перебарывать дурное настроение и физическую слабость. Я поднимался, чтобы снова ехать…
Эти несколько месяцев разбудили во мне самом нечто новое, что можно назвать интересом к жизни. До недавних пор все происходящее, — что бы ни происходило, — не вызывало ни любопытства, ни оживления. И обращение в Комитет было, по сути, попыткой разрушить застарелую безучастность.
И вот теперь, когда жизнь Доктора захватила меня, я вдруг стал бояться смерти и часто молился, чтобы Бог уберег меня от сердечных приступов или дорожных катастроф, пока не закончу работу и не найду истину.
Переутомление накапливалось, и, в конце концов, в одно утро я не смог выйти из дома.
Попусту терять время не хотелось, тем более что расставленные в коробке из-под обуви карточки давно требовали разбора. Я долго возился с ними — перебирал, раскладывал, пока окончательно не уяснил, что большинство собранных фактов остается за границами моего понимания, ибо скрытый механизм и предыстория их до сих пор неизвестны. Искать разъяснения в египетской или вообще арабской прессе бессмысленно — политические режимы и существующие традиции не позволяют углубиться в события настолько, чтобы стала видна их суть. Легко догадаться, что ответы надо искать в иностранных журналах. Но где такие достать?
Приятель (тот, что дал карточки) посоветовал обратиться в библиотеку американского посольства. Когда-то, после убийства конголезского национального лидера Патриса Лумумбы, возмущенный народ сжег здание, в котором размещалось посольство, протестуя против поддержки Соединенными Штатами президента Заира (в прошлом — Конго) Мобуту. Впрочем, уже с 1965 года американское представительство расположилось в новом офисе, куда мне, как раз, и пришлось зайти.
В библиотеке меня ждала удача — в виде разрозненных, зачитанных номеров самых известных журналов «Тайм» и «Ньюсвик». Я принялся перелистывать красочные страницы, обращая внимание только на сообщения о Ближнем Востоке. Все остальное, в том числе яркие обложки, было мне неинтересно, поэтому большая фотография Доктора на одной из них попала в поле зрения случайно и не сразу. Номер был за прошлый год. Я прочел статью залпом, не переводя дыхания, словно боялся, что ее отнимут. Поводом для подробного многостраничного репортажа стала свадьба дочери Доктора и главы некоего арабского государства. Странно, что в своей стране мы ничего об этом событии не слыхали, ибо газеты о нем молчали — наверное, боялись пересудов и недоброжелательных откликов из-за разницы в возрасте молодоженов более чем в тридцать лет, а также возможных экономических и политических последствий.
Журнал не упустил случая и дал очерк биографии «блестящей личности». Родился в бедной семье. После революции у власти оказался один из родственников — долгожданная улыбка судьбы! Похлопотав за знакомого кинорежиссера и добившись для него (только благодаря связям) права на производство трех комедийных фильмов об армии, авиации и флоте, начинающий «деятель» извлек свою долю прибыли от этих фильмов. Полученный таким путем начальный капитал вкладывался на редкость толково и быстро умножался.
Судите сами — разве Доктор виноват в том, что руководители экономики слишком увлеклись социалистическими идеями и сковали ее совершенно фантастическими ограничениями? Конечно же нет, просто Доктор, имея приличный частный капитал, эти ограничения преодолевал. Правда, за хорошую цену. Если он и богател, смягчая экономические трудности, то в выигрыше была, прежде всего, национальная экономика.
Пример тому — деятельность Доктора на посту директора одной подрядной фирмы государственного сектора. Будучи совладельцем нескольких частных компаний, он раздавал наиболее выгодные подряды только им. Конечно, самому подрядчику доставался немалый куш, однако бесспорно и то, что благодаря участию этих компаний удалось осуществить многие проекты в социальной сфере, что силами одного государственного сектора сделать было бы просто невозможно.
В делах помогали широчайшие родственные связи, которые постепенно налаживались за счет череды выгодных браков.
Судьба не была ровной и для «деятеля» — вскоре он был арестован и даже посажен в тюрьму. За что точно, никто не знал, но всплывало разное: то ли за участие в подготовке государственного переворота, то ли за слишком назойливую пропаганду социалистических идей, то ли за некое незаконное, но прибыльное финансовое предприятие.
