Лишний в его игре - Филипенко Алена Игоревна
— Просто Вера раньше меня стала доцентом, а когда я получила доцента, она вскоре уже выползла в профессоры! Она раньше вышла замуж. У меня родился сын, а у нее уже было двое. И сейчас я живу здесь, а она уже десять лет как в Германии… ГУЭФ, хоть и считается одним из сильнейших вузов в России, в мировом рейтинге даже не входит в первую сотню и занимает сто шестьдесят девятое место! А Мюнхенский технический университет, где она работает, — двадцать седьмое!
В голосе слышатся нотки обиды и возмущения.
— А еще она прислала мне официальное приглашение вместе с этим, — укоризненно добавляет она и показывает на стол.
Там возвышается изысканная корзина с экзотическими фруктами. Катерина Николаевна проходит к комоду, достает из ящика какой-то лист и протягивает мне:
— И вот, понюхай!
Это то самое приглашение. Я подношу его к носу, чувствую запах цветов и апельсинов. Надушенное, что ли?
— Оно не просто надушенное, а надушенное духами Clive Christian по 1200 долларов за флакон! — с отчаянием говорит Катерина Николаевна и смотрит на меня с мольбой.
И тогда я все понимаю.
Она не предлагает Ярославу поехать не потому, что тот откажется, а как раз наоборот. Он согласится, но там, на мероприятии, выкинет что-нибудь такое, за что потом ей будет стыдно в степени гугол. А ей важно показать себя с лучшей стороны. Продемонстрировать, чего она добилась. У нее с этой знакомой явно соревнование: кто лучше устроился в жизни, и пока она вторая. А дети играют в этом соревновании немалую роль. Поэтому нужен я. Я должен всех покорить. Я учусь на отлично, кроме одной тройки — по английскому, у меня куча побед на олимпиадах и учебных конкурсах по городу и даже области. Я и во всероссийских конкурсах участвовал со своими учебными проектами. Я очень много знаю и легко поддержу любой разговор на умную тему.
Катерина Николаевна обратилась по адресу. Я уверенно говорю:
— Я вас не подведу. Мы их всех затмим.
* * *
В назначенный час мы подъезжаем на такси на место. Такие загородные клубы я только в фильмах видел. Красивые коттеджи-шале с беседками. Пруд, на берегу которого в ряд стоят каяки. Пляж с волейбольной площадкой. Самое классное — площадка для мини-гольфа, очень красиво оформленная: на ней есть уменьшенные копии достопримечательностей со всего мира. Я замечаю пирамиду Хеопса, Эйфелеву башню, статую Свободы, Колизей, Биг-Бен и собор Василия Блаженного.
Томная женщина со сложной прической «осиное гнездо» выходит нас встречать. Она одета в розовый плащ и вся обвешана сверкающими украшениями. Она раскидывает руки — будто для жарких объятий, и ее улыбка тоже сияет. Но радушие какое-то искусственное, да и сама женщина вызывает неприязнь. Я понимаю: это Вера.
Катерина Николаевна превращается в ее зеркальное отражение: тоже раскидывает руки, широко улыбается. Они обнимаются, как настоящие подруги, обмениваются приветствиями. Наконец Вера замечает меня. Улыбается еще шире:
— А вот и Ярослав!
— Здравствуйте, Вера Борисовна, это вам! — Я протягиваю ей букет желтых роз. — У вас красивая прическа!
Я где-то прочитал, что комплимент лучше делать по поводу какого-то одного элемента внешности, не хвалить сразу все. У Веры загораются глаза. Она одной рукой принимает букет, второй поправляет волосы.
— Спасибо, это так мило! Правда, это я за пару секунд навертела на голове какой-то беспорядок, сегодня времени на себя совершенно не было, так закрутилась… — Она небрежно машет рукой. Пальцы унизаны кольцами, маникюр идеальный. — Ох, желтые розы — мои любимые! Проходите, проходите! Погода такая хорошая — настоящая весна! — и мы прямо в беседке расположились.
Вера ведет нас по территории, возбужденно тараторя:
— Сейчас у нас фуршет, пообщаемся, потом поплаваем на каяках! Надеюсь, вы взяли сменную одежду? Но если нет, что-нибудь придумаем… После поиграем в гольф. К вечеру переберемся в дом, и там будет ужин. Ира! — Она берет за руку женщину с короткой стрижкой и зеленым шарфом. — Смотри, кого я привела! Ты помнишь нашу Катю?
— Катерину, — вежливо поправляет Катерина Николаевна.
— А это ее сын, Ясик!
Я хмыкаю про себя, представляя, какое лицо было бы у Ярослава, если бы его назвали «Ясиком».
Мы подходим к беседке. На столе — разные закуски и напитки. Гости разбились на группы, все стоят или сидят с бокалами и тарелками.
Мы с Катериной Николаевной берем угощения. Ходим среди гостей, общаемся. Многие пришли с детьми. На ребенка тут смотрят исключительно как на дополнительный сертификат или диплом — то есть как на приложение к личному успеху родителей.
— Машенька выступает с концертами на фортепьяно…
— Мишенька получил призовое место на конкурсе по бальным танцам…
В спорте у меня, конечно, самая «слабая рука», но по всему остальному собираю флеш-рояль. Катерина Николаевна долго и гордо рассказывает о моих призовых местах на олимпиадах и научных конкурсах. Все делают вид, будто восхищены, но на самом деле им досадно.
Из еды мне больше всего нравятся канапе с соленой рыбой и тарталетки с грибным жульеном, из напитков — малиновый морс. Катерина Николаевна выпивает бокал шампанского.
Изображать Ярослава довольно легко, я привыкаю к имени быстро, и мне нравится. Вот только… волнительно называть Катерину Николаевну мамой. Но очень приятно.
Затем мы переодеваемся в удобную спортивную одежду, надеваем спасательные жилеты и садимся в каяки. Плаваем недалеко — до другого берега и обратно. Солнце яркое, даже жарко. Я надел кепку, почувствовав, как нагревается нос. Еще не хватало сгореть и ходить с пропеченным шнобелем… Моя белая кожа сгорает даже от лампочки.
В тени у шатра, наоборот, холодно и чувствуется сильный ветер. Такая обманчивая погода.
— Ты молодец, первый раунд мы выиграли, — говорит Катерина Николаевна с гордостью. — Видел их лица? Они аж посинели от злости, когда мы про твои победы стали рассказывать.
Я улыбаюсь. Я рад, что помогаю ей и что она мной довольна. И вообще этот день мне очень нравится. Чувствую себя героем голливудских фильмов: красивый коттедж, фуршет, лодки… Все это так отличается от моей привычной жизни.
Ближе к ночи все собираются разъезжаться. Со мной активно прощается Верин знакомый, бородатый мужчина в клетчатой куртке и золотистых очках. С ним мы сегодня спорили, является ли Плутон планетой. Он интенсивно жмет мне руку и повторяет, как рад знакомству.
Неподалеку прощаются Катерина и Вера. Они обнимаются, затем Вера берет Катерину за руку и с восторгом говорит:
— Твой мальчик просто прелесть. Он всех очаровал.
На самом деле «очаровал» — не совсем подходящее слово. Скорее я всех задолбал. Я подходил к каждой компании, слушал и, если там обсуждали какую-то общую тему, обязательно принимал участие в дискуссии, выкидывая на слушателей тонну познаний в этой области. В общем, делал то, что у меня лучше всего получается: умничал.
— Да, он у меня чудо, — гордо говорит Катерина Николаевна.
В животе разливается тепло, хоть я и знаю, что ее слова только для поддержания игры.
— Не всем так везет с детьми. Такой умница… Я даже не ожидала, учитывая, какие слухи ходят. — Последнее Вера говорит, многозначительно понизив голос.
— Что за слухи? — Катерина Николаевна по-прежнему улыбается, но, судя по взгляду, она приготовилась к обороне.
— Да так, глупые сплетни, — отмахивается Вера. — Просто я тут созванивалась с Машей Ковалевой, и она сказала ужасную ерунду. Это же надо такое придумать, даже говорить стыдно… — На самом деле Вере совсем не стыдно. Она жадно смакует сплетню, словно изголодалась. — В общем, болтают, будто недавно твой Ярослав пришел к зданию университета и…
— И? — На лице Катерины Николаевны застыла фальшивая улыбка. Она вся натянулась, как струна.
— …помочился на скульптуру. — Вера осуждающе качает головой и закрывает руками лицо. Изображает смущение, но по ней видно, что она бы дорого заплатила, чтобы увидеть эту сцену своими глазами. — А все для того, чтобы тебя унизить. Говорили, что вы потом ругались сильно из-за этого. Но это просто сплетни, никто не верит.
