Михаил Барщевский - Лед тронулся
— Особенно от бандитской пули?.. — Вадим понял, что сказал нечто неуместное, но было поздно — в глазах Кузи, до того мягких и приветливых, сверкнул стальной отблеск.
— Ну а что же спорного я сказал? Причем дважды? — Володя совладал с собой и сделал вид, что предыдущей фразы Вадима не заметил.
«А, была не была, чего резину-то тянуть!» — решил Вадим.
— Первое. Чтобы у нас сесть — не обязательно быть незаконопослушным. Думаю, ты таких повидал немало. Второе — это какая страна великая? Страна, где действующего президента заперли в Форосе, а кучка охреневших идиотов вводит в Москву танки?
— Отвечу по порядку, — Кузя за время разговора уже в третий раз полностью изменился. Теперь это был спокойный бизнесмен, без эмоций. Он вел деловые переговоры. — Во-первых, если соблюдаешь правила игры, дружишь с правильными людьми, не крысятничаешь по мелочи, живешь сам и даешь жить другим — не сядешь! Ну если только по бытовухе или по пьянке. Но это не моя статья, сам понимаешь.
— Согласен! — Подобный свод правил вывел для себя и Вадим. Только применительно к адвокатской профессии. В кратком варианте он звучал — «Не зарывайся и не наглей!»
— Ну а что касается второго, то я тебе так скажу. Каждый должен заниматься своим делом. У меня — свой бизнес, у них — свой. Я не лезу в политику, а они не лезут ко мне. Отстегиваю кому надо сколько надо, и все!
— Не совсем, Володя. Не совсем!
— Что ты хочешь сказать?
— А то, что, насколько я знаю, если кто на твоей территории беспредельничает, то ты помогаешь ментам «закрыть вопрос».
— Не надо из меня делать Робин Гуда! Ладно? Я потому и хозяин здесь, что порядок держу. И это еще бабушка надвое сказала, кто кого использует.
— А я не говорю, Володя, что они используют тебя. Я говорю, что у тебя на территории порядок. Устоявшиеся связи. Спокойная жизнь. Отсутствие конкурентов.
— Говори прямо: сращивание власти и криминала, — голос Кузи выдавал все нарастающее недовольство.
— Это ты сказал. Я этого не говорил! — Вадим решил, что отступать — глупо, а наступать — опасно. В конце концов это ему надо от Кузьмичева, а не тому от Осипова. — Ты не кипятись. Пойми, я — адвокат, я вообще не на стороне власти. Так уж получилось.
— Вадим! Чего ты хочешь? Говори прямо! Что ты как следак поганый вокруг да около ходишь? За пацана меня держишь? Так ведь знаешь, что я не салага парашу охранять!
— Во-первых, не заводись. Я базар фильтрую, — Вадим вспомнил одно из немногих блатных выражений, которые знал, и решил показать Кузе, что он тоже может говорить «чисто-конкретно». — Я бы без дела не приехал.
— Ну так выкладывай!
— Хорошо. То, что происходит в Москве, — крышка всем нам. Всем, кто начал новую жизнь. Крышка кооператорам, которые пусть и по-разному, кормят тебя и меня. Крышка свободе. Будет все опять по-старому. Да что я тебе объясняю, ты мужик умный…
— Я не «мужик». Знаешь, кого на зоне «мужиком» называют?
— Да я же не в том смысле. Давай дело говорить, а не к словам цепляться!
— Короче, еще раз: чего ты хочешь?
— Сегодня все, кто на что-то способен, собираются у Белого дома. У твоих орлов есть оружие. Я хочу, чтобы ты послал ребят к Белому дому. Ельцина защищать! Это — если короче!
— Чего?!? — Кузя буквально взвыл, поднимаясь с кресла. — Ты…
Материться при адвокате Кузьмичев не стал. Не солидно. А нормальных слов найти не смог.
Через час Осипов вышел из кабинета Кузьмичева «весь в мыле». Он физически чувствовал, как вспотели ладони, как промокла под мышками рубашка. Это был тяжелый и опасный разговор. В какой-то момент Кузя прямо сказал, что не ожидал от своего адвоката, пусть и бывшего, такой дешевой провокации. Оказывается, Осипов не знал, на сторону Ельцина перешел Московский областной ОМОН — злейшие Кузины враги. Единственные, с кем он не договорился. Они с оружием вышли на защиту Белого дома. Получалось, что Осипов хочет его ребят прямиком под статью о ношении оружия подвести, — и прямиком сдать ментам. Но когда Вадим поклялся, что про ОМОН ничего не знал, Володя, вроде, поверил.
Был момент, когда Кузьмичев неожиданно признался, что просто боится. Лучше отсидеться в стороне. Тут уже Вадим на него «наехал». И взял на-слабо. Кто в стране хозяин — мы или они?! Почему мы должны молча все терпеть? Не на зоне же! На Кузьмичева аргумент подействовал.
Много чего еще наговорили и не по одному кругу. Ушел Вадим со словами Кузи: «Ладно, Вадим, иди, думать буду!»
После ухода Осипова, Кузьмичев предупредил секретаря, чтобы к нему никого не пускали и по телефону ни с кем, кроме «Очкарика», не соединяли. «Очкарик» — кассир, ему всегда можно. Да он по пустякам и не беспокоит.
Слова Вадима заставили Кузю задуматься. Крепко задуматься. С одного боку — политика никогда не была зоной интересов людей, живших по ту сторону советской системы. С другого, он же много читал книг об американской мафии. Ну не дураки же они. Зачем-то они ставили своих мэров, губернаторов, прокуроров. У них — капитализм. У нас, похоже, тоже все движется в ту сторону. Может, рискнуть?
Сейчас он, Кузя, в авторитете. Того и гляди его «коронуют». Если он пойдет на взаимодействие с властью, ну, считай, Ельцин победит, — о «коронации» можно забыть. Этого «воровской закон» не допускает. А что ему важнее, — звание вора в законе или возможность где-то как-то расставлять своих людей во власти? Все-таки, скорее, второе.
«Защитник свободной России» — хорошо звучит. А если Ельцин проиграет? Если ГКЧП и вправду сможет скрутить страну обратно в бараний рог? Тогда… А что тогда? Ему тогда по-любому кранты. Подпольных цеховиков, как и в старые добрые времена, и пасти, и сажать будет ОБХСС. Ему там ловить нечего. А вот кооператоры… Да что там говорить! У него самого по люберецкому району уже семнадцать кооперативов. Пусть и на других людей, но реальный владелец-то он! Это что же получается: власть у него его бабки заберет? Не, хрен-то. В кои веки у него есть стабильный большой доход, свой бизнес, а его опять в подполье. Прятаться, голову вжатой в плечи держать?!
Кузя вдруг физически ощутил, что на него накатывает: кровь заливает глаза, голову сжимает обруч… Он знал это состояние. Именно так было в первый раз, когда старший по бараку, он же ссучившийся бригадир, довел до бешенства. Кузя потерял рассудок. Он разбил о стену табурет и, орудуя двумя его ножками, как заправский каратист из западных фильмов, отделал бригадира и двух «быков», бросившихся на его защиту.
Отсидел в карцере пять дней, и вышел оттуда уже «в авторитете». Дальше «карьерный рост» на зоне шел своим чередом и не по бешенству, а по расчету.
Еще раз то же состояние неконтролируемой злобы Володя испытал, когда вернулся домой. Месяца не прошло, а ему уже во всех красках расписали, как гуляла его жена, как проматывала деньги, оставшиеся от его «трудов праведных», как содержала то одного альфонса, то другого.
Жену, мать его сына, не тронул. Просто выгнал из дома, оставив у себя четырнадцатилетнего Саньку. А вот с альфонсами, которые «утешали» супругу у него же в доме, разобрался. Приказ отдал вполне конкретный — чтобы никогда они к женщинам с предложением утех и близко не подходили.
Приказ был исполнен ребятами не просто в силу страха перед авторитетом, но и с желанием, с глубоким чувством восстановления справедливости. Оба кастрата быстро уехали из города. Их не просто наказали, их сделали посмешищем всей округи.
И вот опять накатило! Кузя плохо соображал, не мог, как привык, просчитать все «ходы-выходы», прибыль и риски. Он мог только действовать. Его хотели лишить всего. Эта кучка мерзавцев, скинувшая Горбачева, чертовы силовики — Крючков и Пуго, жирный боров Павлов. А вот был этот герой-крестьянин, как его?.. Забыл! На «с» как-то… Они хотят, чтобы опять все было по-старому?! Хрен вам!
Кузя определился. Но оставался вопрос: надо решить как объяснить серьезным людям, сотникам его маленькой армии, что не в политику они лезут, а свой мир спасают? Ничего, ему верят. Верят! А вера — сильнее разума. Да авторитет он, в конце-то концов, или так, хрен на веревочке?!
Кровь опять застучала в висках: Кузя представил, что кто-то осмелится его ослушаться.
«Осипов, Осипов, зачем же ты мне душу так разворотил?», застонал про себя Кузя и позвал секретаршу. Десять минут на секс, чтобы снять напряжение, и надо начинать действовать. До вечера не так много осталось, а Вадим сказал, что именно ночью надо быть у Белого дома.
На дачу Вадим вернулся к восьми вечера. Первым делом выслушал отчет отца, весь день ловившего «Эхо Москвы». Информации много, логику событий понять невозможно. Основной мотив — будет ночью штурм или нет.
Вроде «Альфа» должна штурмовать. Но прошел слух, что кто-то против. Может, сама «Альфа» отказалась. В это поверить было трудно.
