Владимир Ераносян - Фронтмен
Эпилог
Менеджер ресторана выездного обслуживания «Фламинго» потирал руки. Он прикидывал в уме проценты, светившие ему от выручки с масштабного барбекю в долине у подножия горы Авила.
Фуршет на природе был рассчитан на тысячу приглашенных и по слухам имел весьма политизированный повод. Сторонники генерала Диего Кальдерона — заказчика банкета, собирались широко отметить фиаско Уго Чавеса на последнем референдуме. Никому не хотелось думать о том, что Чавесу ничего не мешает назначить еще один, такой же плебисцит и выиграть его.
Продукты — не проблема. Мясо и овощи доставили одномоторным самолетом из Парагвая. Сложнее дело обстояло с обслугой. Официанток пришлось рекрутировать в авральном режиме. Позвали даже тех, кто не имел опыта работы. Брали буквально с улицы, обещая достойное вознаграждение и гарантированные чаевые.
— Приходилось когда-нибудь работать официанткой? Хоть в "Макдоналдсе"? — спросил очередную кандидатку менеджер-очкарик.
— Кем только не работала. И официанткой тоже… — ответила красавица-тригенья.
— Вот и отлично! — обрадовался исполнитель симпатичной работнице, — Будешь разносить блюда и напитки ВИП-гостям на террасе и в доме.
— У меня проблема. Не на кого оставить ребенка… — посетовала молодая женщина.
— Сколько лет ребенку?
— Скоро одиннадцать. Совсем уже взрослый мальчик. Он будет вести себя тихо. Позвольте взять с собой — будет помогать поварам на мангалах.
— Если б не такая запарка, и ты не была такой красоткой, в жизни бы не разрешил. А так — пусть едет. В автобусе сядете на заднее сиденье. Наша фирменная одежда тебе пойдет. У гостей слюнки потекут не только от нашего гриля, но и от нашего персонала!
Бизнес-элита, зарубежные мажоритарии нефтяных месторождений, акционеры СМИ, раскручиваемые ими профсоюзные деятели и студенческие лидеры, алькальды нескольких штатов и даже бывшая супруга Чавеса — здесь были те, кто так или иначе боролся за возвращение минувших в Лету времен.
Марки автомобилей на паркинге возле ворот и целый батальон секьюрити свидетельствовали о принадлежности прибывающих гостей к сливкам общества. Очевидно было и то, что привилегированные классы сплотились перед угрозой ползучей национализации. Когда людям есть, что терять, они обычно не высовываются. Но так происходит только до поры, до времени. Перед лицом экспроприации собственники сколачивают фронду.
Играла музыка. На гриле жарилось мясо. Вдоль забора по периметру рва с прозрачной водой бродил настоящий лев. В бассейне плавали громадные морские черепахи вперемешку с маленькими акулами — «литл шаркс», скатами и людьми. Пловцы, нанятые в барриас, старались не прикасаться к морским животным, ведь им приказали плавать с улыбкой. А как улыбаться, если тебе ненароком оттяпают палец? Пловцы находились в воде в качестве спасателей, готовых выловить и вытащить не в меру «принявшего на грудь» гостя, если пьянчужка умудриться свалиться в бассейн или окажется в нем с посторонней помощью.
На помосте танцевали победительницы карнавала в Рио-де-Жанейро. Бразилианки устроили «самбодром» прямо у воды и не забывали строить глазки богатым сеньорам в смокингах. Они не хуже венесуэлок разбирались, чем отличаются владельцы вилл от жителей фавел. Официантки разносили подносы с чилийским вином, мексиканской текилой и ямайским ромом…
Сеньор Кальдерон как радушный хозяин встречал гостей. Кому-то кланялся, кого-то обнимал, всем улыбался и подмигивал. Он был в генеральском мундире с бесчисленными рядами наградных колодок, в белых кожаных перчатках, с изящным жезлом в руках. Львиная голова была его родовым знаком. На фронтонах всех его ранчо, на крышках его сигарных хьюмидоров и на наконечнике жезла огнегривый лев демонстрировал свои острые клыки. Противостоять Чавесу могла только сила. Оппозиция, вожди и авторитеты которой собрались под крышей Диего Кальдерона, видели цементирующую силу пока только в генерале. Сломить ее «чавистам» не удастся! От голи из гетто генерал и сам отобьется. А со спецслужбами он договорится, а не договорится — станет мучеником, знаменем борьбы, поводом для гражданской войны! Гости пребывали в эйфории, повторяя про себя: "Чавес не вечен…"
Каждому из них было куда бежать, но большинство надеялось, что бежать будут от них. Окрыленные успехом и перманентными финансовыми подачками молодые «вожди» студентов и «глашатаи» рабочих без устали слонялись между кружками собеседников на вилле генерала, соревнуясь друг с другом только в цифрах. Студенты заверяли спонсоров, что в случае необходимости выведут на улицы сотни тысяч, а профсоюзные бонзы грозились согнать на авениду маршала Сукре миллионы.
Публикация письма сумасшедшего команданте Корсо, покончившего с собой в тепуях канаймы, никак не повлияла на рейтинги Диего Кальдерона. Ангажированность газетенки ни у кого не вызывала сомнения, а почерк всегда можно подделать.
К тому же обвинения в убийстве слуги на ранчо генерала были косвенными. Автор предсмертной записки был наверняка уверен лишь в том, что убитый парень по имени Энрике не имел злого умысла, а так же в том, что собственноручно подбросил ему оружие. Какая чушь! Ни мотивации, ни подозреваемых, ни свидетелей. А Корсо мог себя и оговорить, а заодно подставить уважаемого сеньора Кальдерона. На какие только ухищрения не идут чависты, чтобы опорочить лидеров оппозиции!
На фоне признаний в и укрывательстве преступления, откровения Альберто Корсо по поводу причастности Диего Кальдерона и ЦРУ к диверсии на мосту в Сьюидад-Боливаре выглядели еще более бездоказательно. И только вдове Энрике красавице Мерседес все было ясно, как белый день. Она зачитала публикацию до дыр и пересказала ее смысл маленькому Бачо:
— Здесь говорится, что твой папа не был грабителем, что его убили ни за что. Он был самым хорошим на свете человеком, а убили его плохие люди…
— Я знаю, — отвечал Бачо, и на его глазах наворачивались слезы.
У Мерседес было что продать — алмазы оказались очень ценными. Огранщик Рикардо заплатил ей за камни приличную сумму. С этими деньгами она явилась к тем самым бандитам, которых всякий раз грубо выпроваживала из своего дома в дни зарплат.
— Чего тебе, женщина? — спросил ее король квартала, золотозубый гангстер с наколкой «Мало Ноче»[34] на всю шею, уже успевший отсидеть и при старых, и при новых властях. — Совсем недавно ты прогнала моих «чиканос» и оскорбила при них меня, а теперь пришла просить помощи, хочешь, чтобы я отомстил за твоего мужа?
— Я пришла по делу, — в ее словах не было и толики заискивания, — Продай мне сильнодействующий яд и пистолет с глушителем.
— Ты сама хочешь расправиться с убийцей Кике? Ты знаешь, кто это сделал?
— Моего мужа звали Энрике. А я пришла не на допрос, а по делу. У тебя есть то, что мне надо?
— А у тебя есть, чем за это заплатить?
— У меня есть больше, чем для этого нужно…
— Пистолет, яд — дело нехитрое… Тебе понадобится профессионал. Не заключить ли нам контракт? Если тебе не хватит денег, мы сможем договориться. Ты ведь теперь вдова…
— Предлагаешь обручиться?
— Почему бы и нет. Мы подходим друг другу — Бони и Клайд, бесбашенная пара гангстеров!
— В твоем рту слишком много золота — я все время буду думать, как бы его продать. Достаточно маленькой сделки. Ну что, ты согласен.
— Амиго, принеси пушку и цианид… — приказал мафиози.
…Время на вечеринке тянулось медленно. Куда-то запропастился Бачо. Мерседес предупредила сына, чтобы он никуда не отходил от мангалов и сторожил мамину сумку…
Генералу представили нового сотрудника посольства США взамен мисс Браун, которая по официальной легенде была переведена на другую ответственную работу в госдеп. Дон Кальдерон высказал свою точку зрения по поводу эмансипации, против которой ничего не имеет против, но признался, что предпочитает женщин, далеких от политических ристалищ.
— Генерал, а что Вы думаете по поводу планов Бразилии вступить в военный союз с Чавесом. Не считаете ли Вы это попыткой создать противовес Североатлантическому Альянсу? — изрек свое предположение янки.
— Я Вас умоляю. Не смешите меня… — ухмыльнулся сеньор Кальдерон, — А если в военный блок к Чавесу попросится Лукашенко, Штаты что, вывесят белый флаг?
— Аргентина точно попросится. Это дело времени. — дополнил свой многозначительный прогноз американец.
— Вот и я говорю, надо было не Багдад бомбить, а Каракас! — резюмировал генерал.
— Весьма не патриотично…
— Зато прагматично.
Во время непринужденной беседы с американским эмиссаром к генералу подошел человек с гарнитурой в ушной раковине, он что-то сообщил сеньору на ухо, после чего дон Диего немедленно оставил гостей на зеленой лужайке и направился в сторону дома.
