Максим Михайлов - Плач серого неба
Я опешил.
— С ума сошла, Измененная? — перехваченное горло изобразило какое-то гусиное шипение. — Средь бела дня решила устроить показательный взрыв? Да нет, что уж там, давай, разнеси посольство еще разок. Хуже не будет.
— Хорош тебе, детектив, — устало дернулась перепачканная сажей физиономия Карла, — девчонка-то дело говорит, с ней и впрямь сподручнее будет.
— Я же сказал…
— Ага. И правильно сказал, — ухмыльнулся карлик, — развалинам в любом случае хуже не станет. Даже копоти не прибавится. Послушай, — его голос внезапно стал резким, — хватит уже, да? Серьезно, детектив, я ее уже, почитай, лет двадцать знаю, и ничего страшнее того хлопка у меня дома ни разу с ней не было. Брокк, я тебя как наделенного душой прошу — хватит нервничать. Не любишь нашего брата — ну и не люби на здоровье, но мозги-то терять не надо! Лады? Ты сказал — мы все в одной лодке. Вот и не топи ее!
В чем-то он был, конечно, прав. И, хотя у меня с языка так и рвался широко развернутый и едко приправленный ответ, я смолчал, мысленно пожелав отродью Хаоса взорваться в подвале насовсем и избавить меня от душевных страданий. Молча я отступил на шаг и выдал девчонке едва заметный кивок.
Гибкая черная фигурка тягучей капелькой тьмы стекла по обгоревшим доскам и исчезла в глубине уничтоженного погреба. Мгновение спустя изнутри стайкой, один за другим, вырвались лучи света, яркие, словно воплощение моего недавнего желания. Сердце споткнулось и, выравнивая шаг, сделало несколько быстрых скачков.
Но все было в порядке. Из ослепительного свет быстро превратился в ровное неяркое свечение, и напряженный голос Леморы позвал:
— Спускайтесь быстрее.
Стараясь не обращать внимания на застывшую у входа девчонку, спеленатую коконом света, я быстро огляделся и понял, что долго нам здесь задерживаться не стоит.
— Да тут все на соплях держится, — не рискуя касаться стен и балок, я опасливо смотрел на прогнувшийся возле дыры потолок.
— Вот и не трогай, не марай ручки, — хихикнул погруженный в работу Карл, нос которого как будто намертво прилип к полу. Алхимик деловито ползал у центра подвала, соскребая с него копоть, которая, судя по всему, нравилась ему куда меньше той, что обнаружилась сверху.
— Что-то вырисовывается?
— Угу, — невнятно промычал мастер Райнхольм, — выришовываетша, — он вытащил скребок изо рта и приложился им к полу, наполнив, наконец, еще одну сигарету. — Я, конечно, еще проверю как следует дома, но уже ясно, что никакой это был не пожар. Выгоняйте полицию с работы.
— То есть как — не пожар?
— Взорвали твое посольство-то, детектив. — Карлик лучился самодовольством, и я внезапно ощутил какое-то ребяческое желание сбить с него спесь.
— Вообще, посольство скорее твое, чем мое, если уж говорить откровенно…
— Отставить шуточки, — Тронутый и впрямь посерьезнел и даже разозлился, — остряков тут развелось. Короче, вот тут была взрывчатка, а тут стояли бочки. Причем глянь, что от днищ осталось, и как доски размочалило.
— Ага. То есть, бочки стояли кругом посреди подвала. Необычное расположение.
— И я о том. Кто-то их сюда подтащил.
— Погоди. А в бочках точно было вино, — мысль начала раскручиваться, подавая варианты, — или, может, тоже взрывчатка?
— Не-не-не, точно вино, — Карл повертел в руках какую-то щепочку и сунул ее в карман. — Будь тут больше взрывчатки, нам бы спускаться было некуда, от дома бы только воронка осталась. Вино в бочках было, но, как я и говорил, крепленое. Вона как полыхнуло.
— То есть, получается следующее: кто-то пробирается в подвал, стаскивает бочки в кружок, посередине кладет взрывчатку, поджигает фитиль и разносит половину посольства. Вторая половина благополучно сгорает сама, отлично скрывая следы от полиции…
— …Но не от настоящего алхимика. То ли поджигатель был любителем, то ли ему не нужно было скрывать следы надолго.
— Ты хочешь сказать, он знал, что его обнаружат?
— Или хлопал ушами и надеялся на авось. Кстати, зная нынешнюю шпану, я бы не отметал второй вариант. Вообще, завтра я тебе все расскажу куда точнее — когда с этими образцами разберусь, но пока картинка у нас получается и так четенькая.
— Отлично. Осталось только выяснить, кто и где в Вимсберге мог добыть столько взрывчатки. Ее, вроде, не использовали открыто с тех пор, как достроили железную дорогу, а с тех пор, почитай, уже лет тридцать прошло.
— Ну кто — это ты, детектив, сам ищи, а вот где — наводку дам. Карлики свою камнеломную смесь на Материк не возят, значит, скорее всего, ищи в деле лапы Союза.
— Какого еще союза? Неужто Вольных алхимиков?
— Его, родимого.
— Эй… мужики… — голос Леморы слегка подрагивал, — вы бы там поторопились, а? Что-то у меня все тело зудит.
— Нет уж, ты потерпи, — строго прикрикнул Карл, — вызвалась фонарем работать — не торопи, у нас тут дело ответственное. Дыши глубже.
Девчонка что-то недовольно буркнула и притихла.
— Так, постой, но Вольные же в городе не показываются? — само выражение карлова лица стало лучшим подтверждением давней истины, что Вимсберг подобен плесневелому пирогу из множества слоев — до самых глубоких дотрагиваешься только от безысходности. — Ясно. Рассказывай все, что знаешь.
— Ну, если я все начну рассказывать, мы из этого подвала еще пару лет не выйдем, так что…
— Отставить шуточки — вернул я окорот, — с чего бы Союзу продавать кому-то взрывчатку в таких количествах?
— Ну, если знать нужную душу, всегда найдешь, что ищешь. Видать, у кого-то такая в Союзе нашлась.
— А у тебя такая душа там есть?
— Это с чего вдруг?
— Да вид у тебя больно уверенный.
— Есть, — не стал запираться карлик, — но…
— Хорошо, — оборвал я, — Карл, у меня для тебя есть поручение.
— И я его выполню, потому что…
— Потому что ни на мгновение не забываешь, какая пыль поднимется, если Гвардия Борга начнет перетряхивать Вимсберг и его Тронутых.
— Это ты меня, конечно, подловил, — помрачнел Карл, — ладно, убедил.
— Отлично. Тогда отправляйся в Союз к этой своей душе и узнай…
— Слышь, мастер Брокк, ты уж не серчай, да только я и сам знаю, о чем мне кого по этому делу спросить. А ты, боюсь, и слов таких не знаешь, которыми мы с моим знакомцем перебрасываться будем. Но сначала я пойду в тихое место и попытаюсь там эти слова найти, верно говорю?
— Верно, — это он грубо, но по существу. — Что ж, тогда отправляемся. Мне тоже нужно навестить пару… кое-кого. Ах, да… — я порылся в кармане и протянул цвергольду части кинжала. — Сумеешь зарядить?
— Вот говно-то, прости Творче, — лицо Карла перекосило так, словно он говорил буквально, — зачем тебе эта халтура? — Ответ карлику был не нужен, да я и не пытался его найти, — ладно, давай сюда, гляну, если будет время.
— Буду крайне признателен, — я рассеянно приподнял шляпу и пошагал прочь, озираясь в поисках извозчика.
— И еще, — эхо цвергольдова голоса догнало меня через десяток шагов уже на улице, — до завтрашнего вечера обо мне и думать забудь. А потом приходи в "Выеденное яйцо", будем рассказывать друг другу сказки на ночь.
"Или на утро", подумал я, пытаясь наметить в голове планы на ближайшее будущее. Получалось, честно говоря, с трудом.
ГЛАВА 28,
в которой я вижу целительную силу деятельности,
а заодно пополняю гардероб
— Вы, мастер, как хотите, а только я вас все равно к господину Хидейку не пущу!
— Да ты, друг мой, просто самородок! Что ты заладил, не пущу, да не пущу?! Я на твоего господина, между прочим, тоже работаю, и если ты…
— Вы работаете, а мы служим! И уж чего-чего, а дело свое знаем! Не пущу и все. Как доктор-покойник сказал? Не беспокоить. А у вас на лбу написано — сейчас, мол, войду, и господина тревожить буду.
— Вот же ты бестолочь…
Перепалка длилась уже добрый сегмент. Пожилой слуга в алой ливрее готов был насмерть стоять за господский покой. Едва подтвердив, что Хидейк почти что сразу после моего ухода пришел в себя и уже второй день самостоятельно ест, старик перешел в решительную контратаку. Напор был столь силен, что мне оставалось только уйти или, заткнув рот совести, наплевать на почтение к сединам и применить силу. К моему глубочайшему расстройству, лакей был эггром, пусть и не из крупных.
— Арбас, ты чего шумишь? — Дверь за спиной старика вяло мотнулась на петлях. В проеме бледной тенью колыхался хозяин дома — тускло-салатовый с лица, с сизыми кляксами вокруг глаз. Впрочем, ноги Хидейка уверенно стояли на земле, по крайней мере, ниже щиколоток.
— Вы, господин, как хотите, — в запале завел было старик привычное, — а только…
— Что-о-о? — прошипел Хидейк, и перепуганный лакей моментально осекся, — а ну-ка, пшел вон!
