Елена Черникова - Зачем?
Делать нечего - надо было срочно пополнять запас жизненных сил. Фокус с водой не удался. Требуются дефицитные живые источники.
Зависнув над городом, она прислушалась: откуда-то шёл тонкий вкусный ток с явными эманациями бессмертия, но такой слабый, что сфера поначалу растерялась.
Как раз в этот момент генерал Сидоров, счастливо улизнувший из психушки с помощью тщеславного старшего офицера, решил проверить содержимое своего личного сейфа. Как вы помните, незадолго до госпитализации Кузьма Африканович заложил туда на хранение два крысиных хвостика - от беленького Петровича и от его случайной серой знакомой по подвалу.
Открыв дверцу, генерал замер: хвостики выбрались из коробки, заметно подросли. На пригузной части каждого виднелось утолщение, напоминавшее бутон. Почуяв свежий воздух, бутоны зашевелились и потянулись к выходу. Генерал, не подумав, отпрянул. Видимо, испугался. Да и нервы - после психбольницы - подрасшатались, наверное.
Сфера, притаившаяся в облаках, почуяла усиление тока: выдержанные в хорошем сейфе чистенькие бессмертные хвостики с бутонами, явно сулившими расцвет целеньких новых крыс, - это был подарок! Соскользнув с облака, сфера потянулась в штаб к Сидорову.
Генерал прижался к стене: хвостики свободно летали по его кабинету, а бутоны утолщались, и уже были видны пробивающиеся в стороны лапки, ушки, усики. А уж когда проступили глазёнки, генерал страстно возжелал вернуться в Институт имени Сербского.
Крысы, только что обретшие глазки, первым делом подлетели прямо к перекошенному лицу генерала и сурово посмотрели ему в глаза, словно напоминая, как он с ними обошёлся, мерзавец такой. Крысы будто пообещали ему месть. А в следующую секунду в форточку просунулась бледно-прозрачная лента: это сфера, не решаясь вползать в кабинет целиком, выделила свою разведывательную часть.
"Э, нет!" - подумали крысы и помчались прочь. Второе окно было приоткрыто, и свежевосстановленные крысы вылетели в него с такой скоростью, с какой сфера пока ещё не умела соображать.
Зато в кабинете остался полноценный генерал, что было не так вкусно, поскольку он трясся и потел, но выбирать не приходилось, и сфера, плотно обвив Кузьму Африкановича своей разведывательной лентой, вытянула, высосала его в форточку - и мигом интегрировала. И вновь напиталась живительными силами: бессмертие генерала перешло на неё.
Летучие крысы, вырвавшись на московские просторы, первым делом кинулись в подземелье, к братьям и сёстрам своим. На крысомосковском диалекте растолковав им ситуацию и перспективы, а также поведав об истинной, подлой человеческой сути, они призвали всех крыс российской столицы незамедлительно стать бессмертными. Всех до единой! И если кто-то из людей ещё вздумает экспериментировать над крысами, то есть надругаться над основами их природы, а также молоть на фарш, кремировать и развеивать пепел, - то всё равно всегда будут обеспечены вечные живые тылы крысиного воинства. И сомнительному господству человека над Землёй будет положен конец.
И крысы принялись передавать друг другу бессмертие. Передача осуществлялась двумя способами: либо нежным покусыванием товарища - до появления первой капельки крови, либо безудержными страстными ласками. Всемосковская оргия! Крысы бросились любить друг друга, а для надёжности ещё и покусывали друг друга, и вибрации тотального эротического взрыва невидимо вздымали из-под земли свои особые волны.
Первыми новую волну ощутили посетители ночных клубов. Измученные постоянной эротоманией, в которой уже не было никакого новшества, как в изжёванной резинке, они остро нуждались в подкреплении своего телесного тонуса. В клубах встрепенулись. Для начала почему-то заказали ещё шампанского. Не помогло. Когда шампанское исчезло по всей Москве даже из круглосуточных супермаркетов, заволновалась милиция. И не только оттого, что в поисках волнующего - или успокаивающего - напитка по городу заметались машины всех иномарок, а оттого, что всё это было похоже на некую загадочную акцию предразборочного бандитского толка, а от разборок милиция очень устала.
Сфера, временно сытая, принюхивалась к поведению города и покачивалась на шпиле МИДа. Всё вокруг шевелилось всё быстрее и спонтаннее. Сфера ждала. Её томило предчувствие такого восхитительного ужина или, возможно, завтрака, что она даже засмаковала своё ожидание.
Внизу начался следующий этап. Один гедонистичный молодой человек, оснащённый модным драйв-мышлением, вышел за сигаретами.
У киоска сидела и умывалась толстенькая хорошенькая зверушка, в коей молодой курильщик не сразу признал крысу: уж такая она была кругленькая, пушистая и крепкая. И хвост полосатый.
- У-тю-тю! - позвал её молодой человек.
"Ладно, ты будешь первым!" - решил Петрович, подбежал к протянутой руке, потёрся о неё шёлковым ушком и легонько тяпнул парня за указательный палец. Чуть-чуть, как комарик. За последнее время Петрович отменно навострился прокусывать живые ткани так, чтобы их владельцы и владелицы чувствовали только наслаждение и не дёргались.
Наш драйв-гуляка внезапно схватил такой оргазм, что чуть не упал на асфальт. Застонав от небывалого кайфа, он взял покорного Петровича на руки, покачал-побаюкал и понёс к себе домой, забыв купить сигареты.
Петрович не сопротивлялся, потому что главное дело своей жизни он уже доделал: московские крысы, все до единой, получили дозу бессмертия, а его серая подруга отправилась в командировку в Питер - с аналогичной задачей. Посему Петрович мог позволить себе всё. С его точки зрения, люди ещё далеко не расплатились с ним за содеянное мясорубками - как в Институте генетики, так и в штабе у Кузьмы Африкановича.
Парень принёс Петровича домой и позвонил своей девушке с приглашением немедленно прибыть. И ещё лучше - с какой-нибудь подругой. Он был современный парень, без предрассудков моногамии, а тут такое происшествие! А всё остальное так надоело!
Девушка явилась через полчаса, причём, тоже без предрассудков, с двумя подругами. Все думали, что предстоит колоссальный секс. Ну, в чём-то они были правы, конечно, отчасти.
Хозяин дома, большой выдумщик в состоянии простоя, разрезвился на всю катушку. Раздев девушек и крепко завязав им глаза, отчего подруги укрепились в своих предвкушениях, он положил их на широкий диван, посадил рядом шёлкового паиньку Петровича и тихо-тихо свистнул. Последнее было лишнее, потому что Петрович и без указаний знал, что ему делать.
Когда девушки - как им казалось - достаточно приготовились, ну там приняли всякие позы, начали заученно гладить себя по разным местам, Петрович пошёл в атаку, а хозяин дома стал наблюдать.
Петрович быстро и аккуратно перекусал девушек в самые заповедные места, которые сейчас в силу обстоятельств были самыми доступными, и отбежал в сторону - послушать крики нечеловеческой страсти. Влияние Петровича на девиц потрясло даже парня, устроившего этот акт. Их взлёт в страсти переплюнул все его фантазии: такого он ни в одном кино не видел.
Когда девицы пришли в себя, он одел их и развязал глаза.
Он не успел ничего объяснить: в открытую форточку бесшумно вползла толстая светящаяся лента и уволокла одну из мурлыкающих вакханок. Остальные даже не заметили исчезновения подруги. Они были потрясены. Через час почти весь город бился в сверхъестественном экстазе: девушки подарили свои ощущения своим знакомым, а те - своим знакомым, а поскольку мы все друг с другом хоть отдалённо, но знакомы, зараза распространилась молниеносно.
Сфера тоже почувствовала новый прилив сил. Оказалось, что свежезаражённое тело юной дурочки - весьма приятное питание. Сфера полетела дальше, по Арбату, по бульвару - к Тверской, за новыми дурочками.
Отец и сын Ужовы опускались в Москву очень медленно. Предчувствуя развязку и не сопротивляясь судьбе. Когда до города оставалось несколько километров, Васька вздохнул, включил свои сверхчувства и осмотрелся. И ужаснулся.
Схватив отца за руку, мальчик дрожал, не веря видению.
- Что ты, родной? - удивился отец, полагавший, что события минувшего года навек закалили его сына.
- Папа! - Васька не мог вымолвить ни слова и потянул отца вниз - и показал куда-то в сторону Кремля.
Иван Иванович вгляделся и замер.
На горизонте занимался серый рассвет. Было холодно, мокро и необъяснимо тихо. Автомобили, по окна в лужах, стояли в бесконечных пробках. В домах не было света, на улицах не было прохожих.
Но над городом сияла громадная, идеально ровная, довольная и торжествующая сфера с прозрачной мембраной. Она была похожа на гигантскую живую клетку: в центре просматривалось копошащееся ядро.
Клетка-сфера излучала полное и окончательное наслаждение. Она была спокойна и счастлива. Она объелась. Жители мегаполиса, повреждённые коварным Петровичем, всего за одну ночь обеспечили свою мегагостью самым отборным питанием. Как вы помните, начало процессу положил чувственный молодой человек, вышедший за сигаретами. И сейчас гигантская мусоросборка надменно покачивалась над Москвой и даже Подмосковьем, словно обещая свои цепкие объятия каждому, кто ещё ухитрится вольно или невольно обессмертиться.
