Шаукат Сиддики - Божий поселок
После ухода незнакомца в комнате воцарилась тишина. Ноша ждал, что сейчас с ним расправятся. Так и получилось. Педро, уставясь на него налитыми кровью глазами, принялся осыпать его грязными ругательствами.
— Опозорил меня, негодяй! Что скажет Алла Ракхо?! Каких учеников держит у себя Педро! Скоро это станет известно во всех шайках города. Вот как ты меня оплевал, недоносок!
Ноша сидел испуганный, низко опустив голову.
— Ну-ка, Кадыр, всыпь ему хорошенько,— приказал Педро.
Кадыр подошел к Ноше и крепко сжал его руку. Ноша вскрикнул.
— Да ты не стесняйся, посильнее,— приговаривал Педро.— Чего он орет, когда ты его еще и не трогал.
Кадыр начал выкручивать Ноше руки поочередно, то правую, то левую, затем скрутив их за спиной, навалился на него всем телом и стал бить.
Сначала Ноша громко кричал, затем раздавались только хрипы. Он, как рыба, бился под своим палачом. Наконец Педро приказал оставить его.
— Хватит, дай ему передохнуть.
Кадыр встал и, тяжело дыша, отошел к стене. Ребята сидели, затаив дыхание. Педро, положив ногу на ногу, тихо покачивался на стуле. По стене металась его огромная тень, напоминавшая чем-то злого духа.
Так прошло несколько минут. Все молчали — не слышно было ни вздоха. Ноша все еще лежал в прежней позе на полу.
В наступившей тишине его прерывистое дыхание казалось особенно громким.
— Встань! — раздался наконец окрик Педро.— Если тебе мало, можно добавить.
Ноша испуганно вскочил. Щеки его были мокры от слез, пряди волос прилипли ко лбу. Он тихонько всхлипывал. Но Педро не разжалобил его вид.
— Напои-ка его «эликсиром жизни»,— предложил он Чакраму.
Парень вышел и через некоторое время вернулся с бутылкой мочи.
— Ради бога, отпустите меня! — взмолился Ноша.— Я больше никогда не буду делать этого!
Но ничто не помогло. По приказу Педро один уселся Ноше на грудь и прижал обе его руки к полу, другой разжал ему челюсти.
Когда его отпустили, Ноша вскочил с вытаращенными глазами.
— А теперь уведите его, еще напачкает здесь,— приказал Педро.
Спотыкаясь, Ноша выбежал за дверь. В комнате опять воцарилась тишина. Немного погодя Ноша показался в дверях.
— Зачем вернулся? Можешь убираться на все четыре стороны! — крикнул Педро.
— Устад, клянусь богом, я расскажу вам сейчас всю правду,— умоляюще заговорил Ноша.
— Можешь оставить ее при себе! — грубо оборвал его Педро.
— Слушайте же меня!
— Я уже понял, что ты отъявленный негодяй!—Он вынул бумажку в десять рупий и бросил Ноше: — Возьми и убирайся. Эта работа не для тебя. Хватит, ты меня уже опозорил. Ступай, ищи любовников для своей матери.
Ноша поднял на него удивленные глаза.
— Чего вытаращился? Иди в полицию, напиши на меня донос! Только ничего ты этим не добьешься: я каждый месяц плачу им две тысячи чистенькими.
Ноша молчал.
— Уберешься ты или еще захотел получить?! Смотреть на тебя тошно!
Ноша поднял деньги и медленно вышел из комнаты.
Было уже далеко за полночь, стало холодно. «Где же провести ночь?» — подумал Ноша и вспомнил о Радже. Но при мысли о нем его охватила злость. «Из-за него все это случилось. Для его лечения ведь хотел достать денег. А теперь вот остался без крыши над головой, без работы». Он медленно шел по пустынной улице, где-то далеко лаяли собаки. На углу он столкнулся с полицейским, тот оглядел его подозрительным взглядом. Ноша испугался этой встречи и решил, что не стоит больше болтаться по улицам, да и устал он порядком. Он присел под деревом прямо на тротуаре.
Становилось все холоднее. Капли росы, стекая с листьев, с шумом падали на землю. Рядом, свернувшись клубком, лежал какой-то мужчина. Из-за холода Ноша никак не мог уснуть. Он положил голову на колени, закрыл глаза, но сон так и не шел. Ноша взглянул на лежавшего рядом человека, и ему пришла в голову мысль, проверить на нем свое мастерство. Он подсел поближе к спящему и начал ощупывать карманы его поношенного пальто. В одном оказалось несколько клочков бумаги и огрызок расчески, в другом — совсем пусто. Из внутреннего кармана Ноша вытащил бумажную рупию и несколько монет. Вместе с деньгами ему под руку попала и фотография толстенького малыша. Сначала Ноша хотел оставить деньги у себя, но потом подумал: «Умрет еще, бедняга, с голоду, пусть остаются»,— и довольный тем, что так незаметно обшарил все карманы (даже не шелохнулся!), положил все обратно.
Волосы у Ноши от росы намокли, весь он дрожал от холода. Потеряв надежду уснуть, Ноша решил заглянуть в какую-нибудь чайную, согреться чашкой чаю. Он встал, но тут же подумал о своем соседе: «Как бы его не обокрали. Встанет утром и чашку чаю не на что будет выпить». Склонившись над ним, он окликнул:
— Эй, соня!
Тот не шевельнулся. Ноша дотронулся до его руки и сразу же отдернул свою, рука была холодна как лед. Мужчина был мертв. Ноша бросился прочь. Ему казалось, что труп преследует его по пятам, он все время оглядывался, чтобы убедиться, что сзади никого нет.
Опомнился только в чайной. Она была битком набита — рикши, мастеровые, полицейские, бродяги. Торопливо отхлебывая из чашки горячий чай, Ноша понемногу успокаивался. Но перед глазами все еще стояло лицо мертвеца, у которого он вытащил из кармана рупию и мелочь. «Нужно бросать это проклятое занятие,— подумал Ноша, и тут же спросил сам себя: — А что же я буду делать?» «Не все же на свете карманники»,— ответил ему какой-то внутренний голос, и Ноша почувствовал облегчение.
Он просидел в чайной до самого утра. А с первыми лучами солнца вышел на улицу, побрел куда глаза глядят. Весь день он искал работу, но безуспешно. Ночь он провел на вокзале, в зале ожидания. Так продолжалось несколько дней. Днем он бродил по улицам, сидел в чайных, а ночью спал на вокзале. Деньги, быстро кончились, ему становилось страшно. Наконец в одной авторемонтной мастерской его согласились взять на работу, предложив пятьдесят рупий. Рабочий день начинался в восемь, а кончался в шесть. По пятницам мастерская не работала, за эти дни из получки вычиталось. Ноша принял все условия.
Теперь надо было найти место для жилья. Он вспомнил о приглашении профессора Калимуллы и решил сходить к нему. Болтает старик, конечно, много, но, может, что путное и предложит.
Вечером, прямо после работы, он направился к профессору. Тот оказался дома.
— Ага, пришел все-таки. Я знал, что ты придешь.
— Я порвал с прошлым, теперь работаю в авторемонтной мастерской,— смущенно заговорил Ноша.
— Молодец!—обрадовался профессор.— Ты теперь и инженером можешь стать.— Он оглядел одежду Ноши, всю в пятнах машинного масла, и одобрительно похлопал его по плечу.— Да ты и сейчас похож на инженера.
— Работа нашлась,— продолжал Ноша,— а вот жить негде. Ночую на вокзале.
Профессор сидел некоторое время задумавшись, потом сказал:
— Я тебе помогу.
Он позвал дочь.
— Надира, это — Ноша, наш друг. Если тебе не нравится слово «друг», можно сказать иначе — наш гость. Он будет жить с нами.
— Но, папа! У нас ведь совсем негде.
— Не то говоришь, дочка. Главное, чтобы нашлось место в сердце. Придется нам поискать свободное местечко в своих сердцах и пораскинуть умом. Ну-ка, подумай, как это лучше устроить.
Надира ничего не ответила. Профессор беспокойно ходил по комнате и вдруг радостно захлопал в ладоши.
— Придумал! Вынесем стол из столовой в галерею. Мы прекрасно сможем обедать и там! Когда одному негде приклонить голову, какое право имеет другой на владение столовой. Это несправедливо!
Надира хорошо знала характер отца. Если уж он что задумал, так оно и будет. Поэтому она молча вышла и с помощью старенького слуги принялась освобождать для Ноши столовую.
Впервые за последнее время Ноша спал глубоким и спокойным сном. Утром его разбудил голос профессора, который звал его к чаю. Ноша быстро умылся и вышел к столу. Профессор и Надира уже ждали его.
В этот день он пришел в мастерскую в отличном настроении, работа спорилась, впервые конец рабочего дня не омрачил его. Он вернулся прямо домой и долго плескался в ванной. Ужин снова прошел в обществе профессора и Надиры.
Несколько дней жизни в доме Калимуллы совсем изменили Ношу. Его теперь не тянуло на улицу, он с удовольствием проводил свободное время дома, испытывая какую-то неизъяснимую радость от теплоты семейного очага, который он приобрел в доме чудака профессора.
Уже несколько месяцев Салман жил в Карачи. С помощью тестя ему удалось получить должность в конторе одной иностранной фирмы с окладом в четыреста рупий. Работа была несложная. За пять тысяч рупий> которые он получил в приданое за жену, он арендовал небольшой коттедж в одном из лучших районов города. В коттедже было три светлые и уютные комнаты. Вокруг стояли большей частью дома парсов и христиан.
