Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви
— Следующий танец за мной, — с нагловатой ухмылкой произнес он и направился за свой столик.
Он что-то сказал своим собутыльникам, за столом раздался лошадиный хохот. Все посетители повернули головы в их сторону, а они, не обращая внимания, продолжали хохотать.
— Умарчик, умоляю тебя, пойдем домой. Ведь они не отстанут. Видишь, на нас смотрят.
— Я сказал нет, — резко произнес он.
Когда музыка смолкла, она попросила его остаться на следующий танец. Но он, молча взяв ее под руку, повел к столу. Музыка еще не заиграла, а к ним подошел тот верзила.
— Танец за мной, — наклоняясь к Наташе, с ухмылкой сказал он.
— Надо не к ней обращаться, а ко мне, — спокойным тоном произнес Умар.
— А ты, черномазый, молчи, — даже не повернув головы, сквозь зубы процедил парень.
— Ну какой же я черномазый? — спокойно сказал Умар. — У меня кожа белее, чем твоя немытая шкура.
Верзила от такой наглости разинул рот.
— Повтори, что ты сказал?
— Во-первых, не надо тыкать, я все-таки старше тебя, а во-вторых, я не привык повторять.
Верзила, нагло улыбаясь, взял фужер с их стола, ополоснул шампанским, потом налил коньяк и демонстративно медленно стал пить.
— Молодой человек, может, не будете хамить? — подала голос Наташа.
Но он, словно не слыша ее, взял на этот раз вилку и начал ковыряться в тарелке Умара.
Наташа заметила блеск в глазах Умара.
— Умар, не надо…
Но было поздно. Умар вскочил, словно пантера, и с такой силой нанес удар верзиле, что тот, перелетев через соседний столик, с грохотом сметая со стола все содержимое, грохнулся об пол. В зале заиграла музыка. Многие смотрели в их сторону. Из-за стола выскочили четверо парней и направились к ним. Умар молча смотрел перед собой. Как только парни подошли к нему, он, издав дикий, непонятный многим крик, начал их крошить направо и налево. В зале раздались крики женщин. Драка принимала угрожающий характер. Один из парней выхватил из кармана пистолет и направил на Умара. Наташа со стола схватила бутылку шампанского и обрушила на его голову.
В стороне, заложив руки за спину, молчаливо стоял сухощавый средних лет мужчина. К нему подбежали два парня. Он что-то сказал им, и те побежали к дерущимся. К удивлению Наташи, двое парней встали на сторону Умара. В это время в зал вбежали милиционеры. Дерущиеся моментально растворились в толпе зевак. Капитан и еще два милиционера подошли к Умару и попытались скрутить ему руки. Наташа подскочила к капитану.
— Не трогайте его, он не виноват. Вон они затеяли эту драку.
— Гражданочка, не мешайте. Без вас разберемся, — грубо оттолкнул ее капитан.
Умар, отбросив от себя двух милиционеров, хмуро посмотрел на капитана.
— Капитан, с женщиной так не обращаются.
— А ну заткнись, — заорал он и вытащил из кармана пистолет. — Ложись на пол, а то продырявлю голову.
Умар молниеносно выбросил ногу вперед. Пистолет полетел на пол. Капитан кинулся за ним. Наташа подскочила к Умару, встала перед ним. Капитан, подняв пистолет, выпрямился. К нему подошел директор ресторана и что-то ему сказал. Тот положил пистолет в кобуру, подозвал двух милиционеров.
— Пошли, сами разберутся.
Директор ресторана подошел к столику, где сидели парни. Наклонившись к ним, он что-то сказал, и те молча ушли. Потом он подошел к Наташе и Умару.
— Я искренне сожалею, что так вышло. Через несколько минут вам будет накрыт другой столик. Убытки возместит ресторан. Вот моя визитная карточка. Позвоните. Вы мне нужны.
Он сунул визитную карточку в карман Умара, чуть кивнул головой Наташе и направился к себе. Через несколько минут следы драки были ликвидированы. В зале вовсю плясала публика, словно ничего не произошло.
— Умар, пошли домой.
Не успел он ей ответить, как к ним подошла официантка.
— Ваш стол накрыт. Пожалуйста, следуйте за мной.
Наташа умоляюще посмотрела на Умара, а он, молча взяв ее под руку, повел к столику.
— Когда все это чин-чином съедим, выпьем, тогда и пойдем домой. Все будет хорошо.
— А вдруг они нас подкараулят на улице?
— Тем хуже для них, — спокойно ответил он и стал открывать шампанское.
Он налил шампанское в фужеры, поднял бокал.
— У тебя глаз подбитый, — сказала Наташа.
— Правда? — улыбнулся он. — А я и не заметил,
— Умарчик, ну умоляю тебя, пошли домой. Я боюсь.
— Я не знал, что у моего боевого друга такая трусливая жена. Кого мы должны бояться? Этих подонков? Если мы их будем бояться, то вскоре по родной земле с оглядкой будем ходить. Ты прости меня за такой вечер, но я по-другому не мог. Точно так же на моем месте поступил бы Володя. Я хочу выпить за тебя.
— Спасибо, — тихо ответила она и, не прикоснувшись губами к фужеру, поставила его на стол.
— Обидно за костюм. Надо же, порвали, — с сожалением произнес Умар.
— Ничего, я его дома зашью.
Наташа сидела как на иголках, ни к чему не притрагивалась. Умар пристально посмотрел на нее.
— Хорошо, пойдем.
Он подозвал официантку.
— Мы уходим, рассчитайте нас.
— А за все это уже уплачено.
— Если не секрет, кто этот сердобольный человек, который так нас осчастливил?
— К сожалению, понятия не имею, — и чтобы избежать дальнейших вопросов, покачивая бедрами, она отошла от них.
— Это расплатились за твой подбитый глаз и порванный костюм, — объяснила Наташа.
Они вышли на улицу. Наташа, озираясь по сторонам, ждала нападения, и лишь когда они сели в такси, она свободно вздохнула. Дома, включив свет, Наташа посмотрела на Умара и неожиданно заразительно рассмеялась. Он ответил ей хмурым взглядом. Она продолжала смеяться. Он подошел к зеркалу. И, не узнав самого себя, тоже засмеялся.
Немного успокоившись, Наташа принесла подушку, уложила его на диван. Из шкафа достала старинную медную монету, положила ему на подбитый глаз. Он улыбнулся. Она наклонилась к нему, хотела поцеловать его в губы, но в последний момент, сдерживая себя, выпрямилась. Лишь рукой провела по его лицу.
— У тебя ласковая рука, как у мамы, — тихо произнес он.
— А у Любы?
— Какой Любы? — открывая здоровый глаз, недовольно спросил он.
— Твоей жены.
— Во-первых, у меня жены нет, а во-вторых, если когда-нибудь еще раз произнесешь это имя, я перестану с тобой разговаривать.
— Больше не буду.
— Я не знаю, кому принадлежат эти слова, но этот человек был наверно самым мудрым, по крайней мере для меня. Так вот он говорил: «Ни одной минуты не позволяй себе думать о плохом». Ну, что скажешь?
— Согласна.
— Вот ты произнесла ее имя, а у меня в душе вулкан. О хорошем можно днем и ночью, о плохом не надо. Этой дряни кругом навалом, надо осторожно обходить ее стороною, чтобы не завонять самому.
— Ну вот, других учишь, а сам не послушался меня. Если бы из ресторана ушли вовремя, и костюм не порвали бы, и глаз не подбили.
— В следующий раз советую тебе, моя дорогая, в ресторан пойти с другим мужчиной, чтобы он драпал по твоей команде.
— Умарчик, ты что такой сердитый?
— Я не сердитый, но ты меня в неудобное положение ставишь.
— Нет, Умарчик, я хочу, чтобы ты остался жив, не хочу терять тебя. Ты единственный, кто у меня остался.
Ее лицо было совсем рядом. Неожиданно Умар почувствовал волнение. Ее глаза манили к себе, Чтобы не видеть их, он тут же закрыл свой единственный глаз. Наташа заметила это и улыбнулась. Ей не хотелось отходить от него, она чувствовала его теплоту. Ей было легко и приятно.
— Умарчик, а ты чего-нибудь в жизни боишься?
— Делай правильную постановку вопроса: кого или чего?
— Ну, того и другого.
— Конечно боюсь. Ты знаешь, какой я трусливый, когда змею вижу? Однажды душманы накрыли нас, и мы еле унесли ноги. Так вот, пробежав по горам солидное расстояние, мы попадали на землю. Не было силы, которая бы заставила меня вновь подняться. Повернув голову, я увидел кобру. Подняла свою шею, как в кино, и смотрит на меня. Так я пулей перевернулся и вскочил. У меня колени тряслись. Вот так. Пусть на меня лучше тигр пойдет, чем змея. Я даже сейчас рассказываю, а у самого дрожь по телу… Боюсь еще в море нырять.
— Правда? А я не боюсь. Когда с Володей была на море, глубоко-глубоко ныряла. Это же прелесть! А еще чего боишься?
— Темноты. Не люблю, когда наступает ночь. Люблю утреннюю зарю. Однажды мы были в горах и я увидел, как поднимается солнце. Словами не передашь, это надо видеть… Но больше всего на свете не люблю предательства. Это хуже гадюки.
— Умар, а у тебя, кроме жены, женщины были?
Он хмуро посмотрел на нее, хотел резко ответить, но, увидев ее улыбающиеся глаза, передумал.
— Нет.
— Чтобы такой мужчина, как ты, не имел женщину? Не поверю.
— Я советовал бы поверить. Однажды в разговоре с Володей я сказал про одну женщину, которая мне нравилась. Ты знаешь, как он на меня посмотрел? Как на душмана. Он меня так отчитал! Я уже и не рад был, что ляпнул языком. Я считаю, настоящий мужчина тот, который не смотрит на замужнюю женщину. А если он позволил себе обнять женщину, то не должен трепаться языком и должен себя так вести, как будто этого не было.
