Ирина Потанина - Мужской роман
С каждым словом бывшего одноклассника Игорь становился все трезвее и трезвее.
* * *«Ну, ничего себе! Сумасшедшие гипотезы оказываются верными?! Что-то делать! Что-то делать! Делать немедленно!» И понимая, вроде, что не время сейчас для суеты, Игорь никак не мог отделаться от навязчивой пульсации глупых мыслей. Сосредоточиться не получалось. Узнанное казалось ужасно значимым, но при этом было совершенно непонятно, куда его применить. Не в милицию же идти с этим Стасовым признанием? Бессмысленно. Да и совместное просиживание на школьных нарах к чему-то обязывало: Бестолочь-Стаса выдавать было нельзя.
Игорь метался между кухней, где уже закипал пунктуальный электрический чайник, и коридором, где полуразбитый бок телефона красноречиво провоцировал на недозволенное.
— Отставить буйняк! — сам себе скомандовал Игорь и замер, проверяя утренний бодун на гуманное отношение. Последствия сегодняшнего разговора не оставляли места для воздействия вчерашних самокопаний. Организм был, безусловно, трезв, но близок к помешательству. Хотелось перевернуть город, найти, высказать в глаза, набить морду… Скорее, ради того, чтоб хоть что-то предпринять, чем от злости. Хотелось изменить мир. Вера всегда говорила, что в таких состояниях главное ничего не предпринимать, а лучше так и подавно — наглотаться успокоительного и ждать, пока «буйняк» отпустит. Вместо этого Игорь решил наглотаться кофе.
Но сначала надлежало распахнуть окна и перемешать еще прохладный, но уже по-летнему насыщенный воздух с всеведающими стихами Моррисона.
Кофе полоснул озарением.
«Вась-Вась! Вот кому эта информация пригодится. Развяжет руки ему эта информация. Вот что!»
Не в силах больше бороться с собой, Игорь принялся накручивать на диске номер Вериного сотового.
— Да?
На миг заперло дыхание от звука любимого голоса. Все обиды, все ссоры показались такими глупыми. Она есть, она существует в этом лабиринте. Что еще может быть нужно?
— Я слушаю!
Вера хмурилась. Игорь отчетливо читал по интонациям, как сдвигаются к переносице её брови. Те самые, право на ухоженность которых Вера так горячо отстаивала неделю назад.
— Перезвони домой, — быстро проговорил Игорь и положил трубку.
Сердце сжалось вместе с кулаками.
«Домой?!» — отражение в зеркале скривило губы в презрительной ухмылке, и Игорь резко отвернулся, — «У неё теперь другой дом. Стол, парча и слоновая кость. Ей там хорошо. Зачем ворошить? Зачем?»
Игорь уже жалел о содеянном. Незачем было звонить. Любые слова будут расценены, как попытки начать все с начала. Любые попытки вернуть начало лишь продлят изощренные муки конца.
Чем дольше молчал телефон, тем менее уверенным в неуместности своего звонка становился Игорь.
«Может, что-то случилось? Может, и впрямь не дом ей тут? Может… В конце концов, я ж не просто так. Я ж по делу. Палюрич важнее всех личных драм вместе взятых»
Наконец, телефон зазвонил.
— Привет.
Игорь мгновенно успокоился. Все по-прежнему. Все в порядке. Она существует в этом лабиринте.
— Привет. Что?
Она не спрашивала «Что случилось?», не выражала удивления по поводу его звонка, не напоминала, мол «Договаривались же! Что такое ужасное могло произойти, чтобы нарушать договоренности?». Игорь понял, что благодарен за это. Очень благодарен.
— Привет. Тут такое! Надо срочно встретится, обсудить кое-что.
— Не надо. Обсудить можно и так. По телефону.
— Ты совсем не хочешь меня видеть? — Игорь ощетинился больше из-за её спокойно-делового тона, чем, обижаясь на смысл сказанного.
— Просто мне некогда. Встретится сегодня я не смогу.
— А что же ты делаешь?! — Игорь и сам испугался бесконтрольности этих язвительно-насмешливых интонаций. Они появлялись, как бы, вне зависимости от самого Игоря.
— Вадим попросил помочь, — все так же спокойно ответила Вера.
— Ладно, ладно, извини, — Игорь заставил себя подавить поднимающуюся волну негодования, — Я тебе верю. И потом, ты не обязана отчитываться… Тем более теперь. Теперь ты вообще можешь делать все, что хочешь.
Игорь подождал опровержения последнему предложению, не дождался, понял, что теряет Веру. Теряет совсем, навсегда.
— К черту, все это, Вера, — заговорил Игорь спустя целую вечность ощущений, — Я пытаюсь пробиться сквозь броню твоего отчуждения… Мне больно…
— Ей тоже.
— Кому?
— Броне. Ты слишком сильно об неё бьешься. Игорь, я тоже не железная. Оба мы очень тяжело переживаем этот разрыв. Может, не стоит усугублять положение? Звонить, видеться, делиться чем-то… Ворошить… Зачем?
— А с кем мне еще делиться? — с искренним недоумением закоренелого эгоиста поинтересовался Игорь и тут же решил исправиться, — Речь ведь идет о нашем с тобой общем деле. О Вась-Васе есть новости.
— Говорят, время лечит. Давай лечиться, Игорь, — будто не расслышав, с прежними нотками отчужденного трагизма проговорила Вера, потом, видимо, осознав, оживилась, — О Вась-Васе? Что?
— Можно говорить?
— Быстро учишься. Можно говорить всё.
Вера, судя по интонациям, грустно улыбнулась. Кажется даже искренне. Искренне грустно и искренне улыбнулась. Игорь сидел на корточках возле телефонного аппарата и, закрыв глаза, пытался представлять лицо Веры. Уголки губ чуть приподняты, брови слегка приподняты. Загадочная недоулыбка.
— Я слушаю тебя!
— То ограбление действительно подстроили Орлики.
— Как мы и предполагали… Орлик он или Орлик она?
— Оба. В качестве исполнителей наняли Стаса и его знакомых. Стас признался. В подробностях все мне изложил…
— Наличие доказательств и живых свидетелей — это хорошо…Очень ценная информация, Игорь. Спасибо.
И снова Вера показалась невыносимо чужой.
— Это еще не все. Я знаю, зачем Орликам это было нужно.
— Ну? — как ни старалась, Вера не смогла скрыть своей крайней заинтересованности.
— Потому что они намерены выкупить у Громового его долю фирмы и хотят, чтобы стоила она как можно меньше…
— Откуда информация?
— От Стаса. Он, после того, как в подстроенном налете участвовал, так за свою шкуру испереживался, что решил прояснить ситуацию досконально …
— А чем думал, когда соглашался изображать грабителя?
— Ему Миленок золотые горы наобещал, идеями о патриотическом долге напичкал. Мол, «вы окажете фирме неоценимую услугу, суть которой настолько секретна, что я, увы, не могу вам её раскрыть». Кроме того, он гарантировал лже-грабителям полную безопасность. Обещано было полное отсутствие милиции и сопротивления жертв. Миленку и в голову не пришло, что кто-то из нас попробует оказать сопротивление вооруженным грабителям. За хорошие деньги лже-грабителям и патриотам родной компании необходимо было просто пошуметь, гордо похитив для г-жи Орлик её же технику. Стас, кстати, умник еще тот. Он сначала отказался, ответив Миленку что-то вроде: «Откуда я знаю, вдруг вы не хозяевам похищенное вернули, а на базар пошли продавать. А нас просто использовать собираетесь… Не, так не пойдет» И тогда Миленок пообещал, что хозяева будут присутствовать при сдаче-приемке оборудования. Поэтому машина Орликов и засветилась.
— А что там про Громового?
— Не перебивай! Стас, когда понял, что мероприятие не удалось, испугался, что Орлики решат каким-нибудь хитрым образом закрыть рот исполнителю… Ты ж знаешь мнительность Стаса? Он возомнил себя важным и опасным свидетелем, которого могут попросту прибить втихую… Тогда Стас решил написать о Орликах разоблачительное письмо и спрятать его в надежном месте. С тем, чтоб заявить, если начнут убивать, мол, «если со мной что-то случится, мои сообщники обнародуют письмо». Все, как в лучших детективах. Но, вообще говоря, Стас знал очень мало и это его письмо сплошь состояло бы из недоказуемых домыслов. В общем, пришлось Стасу поднапрячься. Там подслушал, тут документацию поднял… Это только в обыденной ситуации скотина-Стас наш — жуткий растяпа. А, когда речь заходит о его собственной шкуре, он горы своротить может. В общем, выяснил Стас, что Громовой недавно оповестил Орликов о своем намерении выйти из дела. Информация сама по себе не секретная, и, в общем, ничего еще не значащая… Но мы-то не дураки! Мы-то понимаем…
— То есть Орлики, столкнувшись с необходимостью выкупить долю компаньона, решили сделать все, чтобы снизить стоимость… А что? Очень красивая идея. Устроить собственной фирме какие-нибудь грандиозные неприятности, и, считай, дело в шляпе. Отдать какие-то копейки Громовому, который только рад будет из состава учредителей загибающейся конторы выйти, а потом последствия неприятностей быстренько ликвидировать и нормальный ход процветания фирмы восстановить. Немудрено, что эксперименты все эти ставить решили не на центральном офисе или магазине. Там малейшее приостановление работы было чревато реальными убытками. А вот на начинающем «Пробеле», который еще не закостенел и может безболезненно претерпевать любые внутренние перемены, экспериментировать можно. Красиво придумано… Жаль, что не я до этого догадалась. Если б знала раньше, что Громовой Орликам свою долю продавать собирается, давно б уже сама это дело раскрутила… А ведь могла и догадаться, покопаться, задуматься…
