Одного поля ягоды (ЛП) - Браун Рита Мэй
В зале ожидания было чертовски холодно, а деревянные лавки нельзя было назвать удобными. Фанни чувствовала, как в ее голове вскипает мозг. Она опасалась, что расплачется или начнет кричать. Напряжение, неизвестность, чувство беспомощности - все это было куда хуже, чем смертный приговор. Сэм Реншоу, кассир, и Пейшенс Хорни несколько раз пытались отвлечь ее. Еще несколько раннимидцев болтали. Все, что Фанни могла сделать - это сдерживаться и пытаться не потерять лицо.
Голубоватый отблеск на рельсах возвестил о прибытии поезда. Фанни выскочила на платформу и поежилась. Еще пять минут - и поезд, наконец, полностью въехал на станцию. Фанни подумала, что это были самые долгие пять минут в ее жизни. За несколько вагонов от нее на перрон ступила знакомая, прямая фигура.
- Селеста! Ох, Селеста, как же я рада тебя видеть! - Фанни обняла ее изо всех сил.
- Я думала, я уже никогда тебя не увижу, - Селеста склонила голову ей на плечо.
- Дорогая, позволь мне увести тебя с холода, - Фанни подхватила одну из сумок и повела Селесту к вокзалу. Она понимала, что не сможет вести машину, пока не узнает главного.
- Ты нашла Фейри?
- Ни малейшего следа. - По щеке Селесты скатилась слеза.
Фанни ужаснулась. За все годы их дружбы, больше чем за полвека, она ни разу не видела Селесту плачущей.
- Милая моя, дорогая, солнышко... Как тебе помочь?
Сильная рука Селесты сжала ее плечо.
- Ничего не нужно. Со мной все в порядке.
- Но боже мой, что случилось?
- Везде и всюду, где я бы я ни оказывалась, люди, точно знавшие Фейри и Гюнтера, делали вид, что они впервые о них слышат. Коммунистические организации давно разгромлены.
- А как же наши дипломаты?
- Посольство? Оно годно только на то, чтобы лизать нацистам задницы.
- О господи... - у Фанни задрожал подбородок.
- Ты не представляешь, во что превратилась Германия, Фанни. Это просто невозможно представить. Избрание Гитлера можно сравнить только с тем, как если бы тебе от простой простуды в качестве лекарства прописали самоубийство.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, что улицы чисты, дороги великолепны, но люди словно в трансе, как под гипнозом. На это страшно смотреть.
- Там что, сразу стреляют?
- Нет. Колбаски вкусны, женщины прекрасны - ты же знаешь, я люблю немок. Все в полном порядке. Никакого насилия. Но что-то ужасное снует под поверхностью. И что бы это ни было, оно забрало нашу Фейри.
- Не говори так, Селеста, пожалуйста, не надо! - Фанни прикрыла глаза рукой.
- Я не знаю, что сказать. И я больше не знаю, что делать.
- Ты думаешь... она мертва? - слезы текли по скуластому лицу Фанни.
- Я не знаю. Я даже давала взятки. Но все, что мне удалось выяснить, это то, что в одну из ночей соседи слышали, как к дому подъехала полиция. Я зашла настолько далеко, что обратилась в официальные органы и потребовала предоставить мне информацию.
- И что?!
- Чиновники были уклончивы, вежливы и непроницаемы.
- Нельзя нам было ее отпускать! - в отчаянии воскликнула Фанни.
- Нет. Она была вправе поехать. Если она погибла, то погибла за то, во что верила. И в этом куда больше достоинства, чем будет у большинства из нас, когда книга нашей жизни подойдет к концу.
- Не могу об этом думать, невыносимо! - Фанни старалась плакать так тихо, как только могла.
- Боюсь я, что Фейри Тетчер исчезла с лица земли, - сказала Селеста.
Сэм Реншоу и Пейшенс подошли, чтобы помочь старым подругам. Услыхав об исчезновении Фейри они тоже помрачнели и умолкли.
- Кора у меня?
- Трудится изо всех сил. Она так обрадовалась, когда узнала, что ты возвращаешься домой раньше, чем собиралась, - ответила Фанни.
- Отвези меня домой. Я хочу видеть Кору. Она единственная на этом свете, кто даст мне почувствовать себя так, словно я только что не вернулась из зазеркалья.
Кора увидела подъезжавшую машину и выскочила на лютый холод в развевающемся фартуке. Селеста бросилась в ее объятия и разрыдалась. Фанни шла позади, и слезы на ее лице почти превратились в лед. Оказавшись в доме, Кора как могла, в промежутках между всхлипываниями, выспросила, что же произошло, и сама негромко расплакалась. Три женщины обнялись и зарыдали вместе.
- Я понимаю, какая политика за этим стоит. Понимаю, - Селеста утерла слезы. - Но помимо этого все остальное не имеет смысла. Фейри была такой доброй, такой веселой. Кто посмел бы ее обидеть? Зачем?
- Должна быть какая-то причина, - Фанни попыталась успокоиться и призвать на помощь логику.
- Да какие уж там причины! - Кора взяла их за руки. - То, что большинство людей творит с собственными жизнями, не говоря уже о чужих, никакими причинами не объяснить.
20 апреля 1937 года
После серьезного сопротивления Мейзи и Мери наконец уснули. Луиза побрела в свою маленькую спальню, но обнаружила там Перли. Тот шарил по ящичкам комода в поисках румян. Это могло означать только одно.
Как и многие католички до нее, Луиза беспокоилась о сексе. Все добрачные "нет" должны были обернуться одним большим и счастливым "да", но Луиза этой счастливой стадии так никогда и не достигла. Она задавалась вопросом, а не мог бы Перли как-нибудь любить ее без этого рода действий? Втайне она была уверена, что мужчинам от женщин только это и нужно, и румяна только укрепили ее убежденность. Если Перли ее любил, искренне любил, то зачем ему понадобилось улучшать ее тело?
Она села на кровать, смертельно уставшая от возни с детьми.
- Ты знаешь, о чем меня сегодня спросила Мейзи?
- Нет. - Перли подбирал нужный оттенок.
- Она меня спросила, кого я больше люблю, Мери или ее. Я сказала, что люблю обеих одинаково. А она ответила: "Ну, я не хочу быть одинаковой с Мери, так что можешь любить меня немножко меньше".
- Ох уж эти двое, - Перли держал в одной руке розовую баночку, а в другой темно-красную и внимательно их рассматривал.
- Орри с Ноем едут на машине в Блу Ридж на эти выходные, - Луиза прикинула, не стоит ли отвлечь его - может, уснет. Иногда у него глаза закрывались на середине рассказа, и он задремывал. - Я спросила у Рамелль, становится ли легче растить детей, когда они подрастают. Спотти сейчас семнадцать, так что девять и одиннадцать она уже пережила.
- А мне все кажется, что наши девочки еще маленькие. Как же быстро они растут! - Перли выбрал темно-красную.
- Рамелль говорит, что легче не делается. Делается по-другому. Разве Спотти не красавица? Она умоляет своего отца разрешить ей сниматься в кино.
- Она красотка.
- А он не хочет для нее такой судьбы. Нездоровая это жизнь. В конце концов погляди на Фэтти Арбакла[82] - до чего он дошел! А ты знал, что Мейбл Норман[83], она мне в молодости еще так нравилась, ты знал, что она наркоманка?
- Нет, Луиза. Не могу сказать, что я об этом знал.
- Погоди, я тебе еще про Гарбо расскажу...
- Она тоже наркоманка?
- Нет, но...
- Луиза, мне эта Гарбо без разницы. Меня интересуешь ты, - он протянул ей баночку с румянами.
- Я устала.
- Ну давай, милая. Уже почти две недели прошло.
- А, вот как раз ты мне напомнил - я недели две назад купила Мери свитер, и у него уже дыра на рукаве! Она хочет новый. Еще чего! Я так ей сказала: раз купили, как хочешь, так его и носи, а нового не предвидится!
Он вздохнул. Осада будет долгой. Перли понять не мог, почему это дело так нравится ему и совершенно не нравится его жене. Поскольку красиво говорить он не умел, секс был для него чуть ли не единственным способом выразить свою любовь. А то, что его воображение ограничивалось только физическими областями, нельзя было поставить в вину ему одному.
- Ой, совсем забыла тебе рассказать! Джулия с Чесси перекрывают досками земляной пол в маминой кладовой. Разве не замечательно? А по хорошей погоде Чесси взбирается на крышу и меняет прохудившуюся черепицу. Я так думаю, Джатс на месте не усидит и полезет на крышу вслед за ним. Эта девочка никогда не умела себя прилично вести!
