Джонатан Троппер - Все к лучшему
— Привет, Мигель, — говорю я. — Когда-то это был телефон моего друга. Он погиб в автокатастрофе пару лет назад. Казалось бы, можно было уже и удалить его номер, а я вот не стал. Наверно, надеялся, что когда-нибудь, нажав на кнопку, я непременно дозвонюсь до него, но теперь понимаю, что этому не бывать. Надеюсь, у тебя все в порядке и этот номер служит тебе верой и правдой. Кстати, моего друга звали Раэль. Ладно. Тебе наверняка и своих проблем хватает. Не буду тебя отвлекать. Пока.
Я смотрю на светящийся экран и нажимаю на кнопку, чтобы удалить телефон Раэля. «Вы уверены, что хотите удалить номер Раэля?» — уточняет у меня мобильный. Я снова нажимаю «удалить», и номер исчезает. Следующий в списке домашний телефон Раэля. Тамара берет трубку после второго гудка.
— Привет, — выдыхаю я, но из-за сбоя связи я ее слышу, а она меня нет.
— Алло! — отвечает она. — Алло!
Я тоже говорю «алло», но она меня по-прежнему не слышит, поэтому мне остается лишь слушать, как она несколько раз раздраженно повторяет «алло» и вешает трубку. Ну и ладно. Я все равно не знал, что ей сказать, даже если бы она меня слышала.
Глава 41
Мэтт в гостиной играет панк-каверы на песни из «Улицы Сезам», а Генри сидит на полу в костюме База Лайтера[12] и заливается смехом. Когда я вхожу в комнату в старой монашеской рясе и резиновой маске гоблина, оба останавливаются и оглядывают меня с головы до ног. Генри пугается маски, и я стаскиваю ее, волосы потрескивают от статического электричества.
— Это я, — смущенно говорю я.
— Я знал, что это ты, — с заметным облегчением отвечает Генри.
Мэтт нажимает на дисторшн и играет импровизацию на «Мир Элмо».
— Ты готов? — спрашиваю я Генри.
Он встает.
— Не надевай маску.
— Договорились.
Мэтт чмокает Генри в макушку и поднимается с дивана.
— Мне пора, — сообщает он. — Мы сегодня играем на вечеринке в честь Хеллоуина в «Ирвинг Плаза».
— Это прогресс, — потрясенно замечаю я.
— Там у них в последнюю минуту что-то сорвалось, — пожимает плечами Мэтт. — И Джед по знакомству пристроил нас.
— Удачи.
— Обойдусь. — Он кладет гитару на плечо, направляется к двери, но на полпути останавливается и грозит Генри пальцем: — И чтобы никаких наркотиков и малолеток, понял?
Генри кивает с таким серьезным видом, что мы с Мэттом не можем удержаться от улыбки.
По улице бродят толпы крошечных ряженых с сопровождающими их взрослыми. Генри крепко держится за мою руку и то и дело останавливается полюбоваться привидениями, монстрами, роботами и хоббитами, которые шагают мимо нас в тусклом свете подъездных фонарей. Прошло всего две недели, но он уже целиком и полностью мне доверяет, словно наконец нашел того, на чьи плечи можно спокойно переложить бремя, которое нес до сих пор. И я в тысячный раз с того дня, как мы забрали Генри из «Томминокеров», мысленно клянусь оправдать его ожидания. Сейчас, в темноте, да еще когда я переодет в монаха, эта клятва кажется мне особенно весомой.
— А Пит почему не пошел с нами? — спрашивает меня Генри.
— Ему нравится сидеть дома и пугать ряженых.
— А…
Мы привезли Генри прямо к Лиле и поселили в моей бывшей комнате. Мы еще не решили, как уладим все формальности, пока самое главное для нас — окружить Генри заботой и теплом. Я живу у мамы, сплю на диване в подвале, который недавно занимал Норм, а Мэтт каждый день нас навещает. Несколько дней назад на арендованном фургоне приехал Джед, с серьезным видом сообщил Генри, что его зовут «дядя Джед», и к нескрываемому восторгу малыша выгрузил из машины целую гору игрушек — все, которые смог найти в местном магазине.
Мы оставили Генри с Питом рассматривать подарки и присоединились к Мэтту, который курил на заднем дворе.
— Привет, Мэтт, — поздоровался Джед. — Ты рассказывал Заку о моей идее?
— Нет, — ответил Мэтт, туша сигарету. Он пообещал, что ради Генри бросит курить, но пока не получилось. — Я решил, что ты ему сам обо всем расскажешь.
Джед кивнул и обернулся ко мне.
— Мы с Мэттом покупали гитары, когда меня вдруг осенило.
После того, что в моей семье впредь будут называть просто «вечеринкой Зака», Мэтт с Джедом договорились, что Джед станет менеджером «Думай о ВЕНИСе», будет организовывать концерты и подыщет хорошего продюсера для первого альбома группы. Для начала он купил всем музыкантам новые инструменты.
— Тебе было видение? — ехидничаю я.
— Джед — голова, — замечает Мэтт.
— Или у него что-то с головой.
— Это нечто вроде гигантского супермаркета для музыкантов, — поясняет Джед, не обращая внимания на мой сарказм. — Магазин музыкального оборудования с максимально широким спектром товаров и услуг, со своей студией для демо-записей и кафе со сценой для выступления местных групп.
Я киваю, обдумывая его слова.
— Интересно.
— Причем этот проект открывает неограниченные возможности для рекламы, — воодушевленно продолжает Джед. — Мы объединим под одной крышей четыре или пять заведений: кафе, магазин музыкальных инструментов, студию звукозаписи и концертную площадку. Организуем концерты для продвижения молодых талантов, а они будут покупать у нас оборудование. Мы будем помогать группам с демо-записями и предлагать скидки на запись при покупке инструментов. Договоримся с поставщиками, чтобы те оплачивали студийное время в обмен на рекламу и выгодное для них размещение товара. У меня есть несколько знакомых в венчурных компаниях, которых это непременно заинтересует. Сейчас я заканчиваю бизнес-план, а после того как запустим пилотный проект, откроем сеть магазинов в других городах.
— Это будет здорово, — восторженно вторит ему в предвкушении халявы Мэтт, прикуривая следующую сигарету.
И я вспомнил, что было время, когда мой друг постоянно с энтузиазмом рассуждал об очередных новых фирмах, которые открыл его хедж-фонд, о том, почему их продукт в корне изменит данную сферу деятельности и для чего все это нужно лично ему. До этой минуты я не осознавал, как сильно соскучился по такому Джеду. Мне хочется обнять его и сказать: «Как хорошо, что ты снова стал прежним». Но вместо этого я говорю:
— Звучит неплохо.
— Закончу план и найду деньги, — продолжает Джед. — А ты договоришься об аренде и займешься контрактами с поставщиками.
— Значит, меня вы тоже решили в это втянуть? Джед бросает на меня серьезный взгляд.
— А у тебя есть на примете что-то получше?
— Можете на меня рассчитывать, — ухмыляюсь я.
— Вот и хорошо, — отвечает Джед и пожимает мне руку. — Потому что в твоей комнате мы устроили офис.
Спустя час мешок Генри ломится от карамелек и шоколада, а одна добрая душа даже всучила нам зубную щетку и пасту. Мимо нас пробегает стайка ребятишек, один из отцов брызгает в них жидким серпантином из баллончика, и дети заливаются веселым смехом. Генри замирает как вкопанный и со счастливой улыбкой таращится на них, радуясь их проделкам, и это заставляет меня задуматься о том, доводилось ли ему за последний год, который он провел с Нормом, играть со сверстниками. Мысленно я даю себе слово найти для Генри друзей по соседству.
Дома нам открывает дверь Дракула и со свирепым рычанием бросает в мешок Генри шоколадные батончики.
— Привет, Пит, — говорит Генри.
— Привет, Генри, — отвечает тот. — Сколько у тебя конфет!
Генри кивает и показывает Питу мешок.
— Целая куча, — с восторгом замечает мальчик.
— Надо заехать еще в одно место, — сообщаю я. — Дай нам ключи от машины.
— Бери. Но сначала, — Пит хватает Генри и поднимает в воздух, — я выпью твою кровь!
— Дракула, смилуйся, — прошу я.
— Ни за что на свете! — рычит Пит, подражая вампиру из фильма, и зарывается лицом в грудь Генри; малыш корчится от смеха.
— Чей это дом? — спрашивает меня Генри с заднего сиденья.
— Здесь дают вкусные конфеты.
— Ух ты, — кивает он.
С позволения Генри я снова напялил маску гоблина под капюшон монашеской рясы. Открывает дверь Тамара в джинсах и свитере, с пластмассовыми заколками в волосах.
— Баз Лайтер! — восклицает она и садится на корточки, чтобы рассмотреть костюм Генри.
Он с робкой улыбкой кивает. Я смотрю на Тамару сквозь маску, скользкая от слюны резина липнет к лицу. До чего же это странно: я стою так близко, а она даже не подозревает, кто перед ней. Мне безумно хочется погладить ее по щеке, запустить руку в ее густые кудри, но приставания адского монаха, скорее всего, перепугают ее до смерти, так что я молчу, не в силах признаться, что это я.
— Как тебя зовут?
— Генри.
— Держи, Генри, — говорит Тамара, бросает в его мешок шоколадки, поднимает глаза на меня, и в это мгновение я совершенно уверен, что она видит меня сквозь маску.
