Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
– Ты понимаешь, что в такой ситуации все должны работать на полную катушку? – будто не слыша его, гнул свою линию Цианид. – Понимаешь или не понимаешь? Ты осознаёшь, что подводишь сейчас всех нас – тем, что занимаешься чем угодно, только не работой с носителями, которых – не мне тебе об этом говорить – у нас нынче катастрофически много? Видимо, не осознаёшь, иначе бы не тратил своё рабочее время на болтовню с Гумиром, с господином Бржижковским, не отвлекал бы Наташу…
– Там сейчас занято, но я обязательно дозвонюсь! – испуганно пискнула та, высовываясь из-за факса.
– Я знаю, – доброжелательно кивнул в её сторону Константин Петрович. – Ты ответственный человек.
– Ты понимаешь, что моё открытие может принести нам неоценимую пользу? – язвительно поинтересовался Виталик. – Понимаешь или нет? Вместо того чтобы впрягаться в бесконечный марафон исполнения желаний, я обнаруживаю причину, по которой все эти желания неожиданно, как поганки на пне, выросли именно в нашем городе! Устранив причину, мы сможем вернуться к обычному режиму работы, а то ребята уже на последнем издыхании, как я погляжу.
– Да! – с жаром воскликнул Константин Петрович, решивший услышать только последнюю фразу. – Они – на последнем издыхании, а ты – балду пинаешь, пальцы режешь чем попало.
– Не чем попало, а безопасной бритвой! – вскинулся Виталик. – Прихожу сегодня утром в ванную…
– Достаточно! – оборвал его Константин Петрович. – Уйди отсюда немедленно и займись делом, иначе я тебя так отбрею – за квартиру будет нечем заплатить.
– Дорогая, кажется, мне угрожают финансовыми санкциями. На это я никак не могу согласиться, особенно после того, как ты, моя несравненная, согласилась перенести выплаты по моим чудовищным долгам на следующий месяц. – И, прихватив контейнер с контактами, а затем послав хихикающей в кулачок Наташе воздушный поцелуй, Техник выпорхнул в коридор, оставив Константина Петровича в компании следующей жертвы.
Жертва была что надо. Жертву звали Шурик.
– Ну а ты чем нас порадуешь, Сашенька? – нежно спросил у него Константин Петрович. – Отчего ты вчера так рано ушел с работы, наверное, тебя призвали важные дела?
– Я… да, я вчера, – с жаром начал Шурик – и примолк. Вчера он выполнял поручение Трофима Парфёновича, и выполнил его на пять с плюсом. Но поручение было таким тайным, таким важным, что никому из коллег – кроме Даниила Юрьевича – знать об этом не полагалось.
– И?… – приветливо улыбнулся Константин Петрович. – Ты вчера – что?
– Ну, в общем…
Шурику было очень обидно: он же ведь не бездельничал, а мир спасал! Но попробуй, скажи об этом Константину Петровичу – и всё, пожалуй, умрёшь на месте от внезапной молнии, вылетевшей откуда-нибудь из книжного шкафа, а после смерти попадёшь в мальчики для битья к Трофиму Парфёновичу, и будет он каждое утро, лет сто или двести подряд, ругать тебя за излишнюю болтливость. Лучше уж покорно принять несправедливые упрёки.
– Сказать тебе, стало быть, нечего? – радостно уточнил Цианид.
– Нечего, – не дрогнувшим голосом ответил Шурик.
– И ты бездельничал вчера весь вечер, вместо того, чтобы…
– Я бездельничал весь вечер, вместо того чтобы…
– И ты это так спокойно говоришь? Может быть, тебе даже не стыдно?
– Мне очень стыдно, – будто бы декламируя заученный до автоматизма текст на иностранном языке, признался Шурик. – Я очень виноват.
– Мне не надо, чтобы ты чувствовал себя виноватым, мне вообще виноватые не нужны. Мне нужно, чтобы дело делалось. Понятно излагаю?
– Понятно, – с покорностью марионетки кивнул Шурик. – Сейчас же пойду и буду делать дело.
– Всё, свободен, марш на своё место, – успокоился Константин Петрович. Если Лёву излишняя покладистость жертвы только ещё больше выводит из себя, то господину коммерческому директору такое поведение как раз кажется единственно верным и возможным. Ну что ж, бывает, расслабился сотрудник. Но осознал же и устыдился! Значит, он ещё не совсем пропащий.
Не совсем пропащий сотрудник рысью, как будто ему для ускорения дали дружеского пинка под зад, промчался по коридору и с разбегу плюхнулся за свой рабочий стол. Денис с любопытством уставился на него: каждое утро Шурик пытался наверстать упущенное по причине опоздания время за счёт молниеносного выполнения нескольких дел сразу. Его руки мелькали, манипулируя телефоном, клавиатурой, рукописями, какими-то документами, пока наконец он не позволял им (а заодно и себе) немного расслабиться.
– Можно вопрос? – подал голос Денис, энергично ударяя пальцем о палец. Он нарочно дожидался этого момента, зная, что надолго Шурикова энтузиазма никогда не хватает и что после такого яростного штурма ему непременно понадобится отдых.
– Давай. – Тот будто бы только этого и ждал: тут же повернулся вокруг своей оси вместе со стулом и во все глаза уставился на практиканта.
Денис собрался с мыслями и признался, что снова зашел в тупик, и, кажется, этот тупик ему хорошо знаком – он тупит в нём уже не первый день. Старушка Зинаида Фёдоровна, которая по-прежнему пытается устроиться хоть на какую-нибудь осмысленную работу, дабы вырваться из удушающих объятий своей любящей родни, уже почти что трудоустроена – телефонный номер, которым щедро поделился с Денисом Константин Петрович, очень пригодился, и хозяин «свечного заводика» подтвердил, что с удовольствием возьмёт на работу какую-нибудь бойкую старушенцию. Но вот беда – Денис совершенно не представляет, как бы потоньше намекнуть этой самой старушенции, что есть для неё подходящее место. Не набрасываться же на бабку на улице с потрясающим деловым предложением? То есть, конечно, это не самый худший вариант: если носитель спит и видит себя при деле, то он не заметит в этой ситуации ничего подозрительного и бегом побежит устраиваться на работу, но Денису просто-напросто неловко поступать подобным образом. Разве можно – подойти к женщине, которая к тому же намного старше тебя и вы друг другу даже не представлены, и завести с ней непринуждённый разговор?
– Тоже мне, проблему нашёл! – ухмыльнулся Шурик и хотел было рассказать о том, как он вчера совершенно запросто подошёл к женщине, которая была старше его, не представлена ему прежде, да ещё к тому же вооружена неким гипотетическим газовым баллончиком – и ничего, все остались живы, здоровы, довольны, и даже мир спасён. Но ненулевая возможность умереть на месте и встретиться затем с неумолимым Трофимом Парфёновичем, изобретательным по части наказаний для не оправдавших его высокое доверие мунгов, остановила его.
– Я понимаю, – печально потупился Денис, – для тебя это и не проблема никакая. Может быть, подскажешь, что тут можно сделать? Я, ей-богу, не смогу с ней заговорить. Сегодня утром я встал пораньше, дошел до её дома – и позорно повернул назад.
– А… Э… – Шурик собрался с мыслями, прокручивая в голове с десяток возможностей. – А зачем тебе вообще к ней подходить?
– То есть как это – зачем? Не могу же я разговаривать с ней через улицу, перекрикивая шум автомобилей?
– Так не надо перекрикивать. И разговаривать вообще не нужно. Это лишнее, к тому же, это – не твоё. Можно же ведь написать письмо.
– Письмо? – недоверчиво переспросил Денис. – И с какой, интересно, стати?
– Да ни с какой! Ты её адрес знаешь?
– Ну да… На всякий случай я её выследил. В первый же день. – Прекрасно! Садись сочиняй объявление. Ну знаешь, стандартное: требуются работники, чтобы работать работу, обращаться по такому-то телефону, в такое-то время; гражданам, не достигшим пенсионного возраста, просьба не беспокоиться. Как напишешь – распечатывай, и вперёд. А чтобы уж тебя точно не заподозрили ни в чём – сделай таких объявлений побольше и раскидай по всем почтовым ящикам в бабулькином подъезде. Только знаешь – одну цифру в номере телефона перепутай. Чтоб никто не опередил нашу протеже. Ну а в её почтовый ящик опусти счастливый билет, с нужной комбинацией цифр. Возможно, придётся повторить операцию несколько раз – мало ли, кто у них там в квартире почту забирает? Но я уверен – не пройдёт и недели, как желание нашей бабушки будет исполнено.
– Ты… ты просто гений, правда! – восхищённо произнёс Денис.
– Издеваешься? – подозрительно спросил Шурик. Пока его помощник собирался с силами, чтобы спокойно и в порядке убывания важности изложить причины, по которым он никогда не станет над ним издеваться, раздался телефонный звонок, и Шурик сразу вспомнил о том, что вообще-то рабочий день вовсю идёт и расслабляться нет причин.
Звонила Амнезина. С первых же слов (а первые её слова были такие – «Шурпан, ты щас будешь ржать и валяться!») было понятно, что всё у неё в порядке – лучше и не придумаешь.
– Привет, привет. Всё хорошо, да? – на всякий случай уточнил он.
