Сергей Алексеев - Игры с хищником
Все это время Сергей Борисович жил у матери, особенно-то не прятался и выходил на прогулки поздним вечером не потому, что боялся преследования: старался избегнуть вопросов земляков, которых интересовало не только то, почему он отпустил бороду, а что будет со страной.
В то время он еще сам не знал ответа.
Из Ельни он вернулся с сыном Федором и, когда узнал о беременности Веры, впервые испытал то, что тлело в нем давно и смутно, никогда не вырываясь наружу, – отцовские чувства...
Он так и не уснул до утра, и дорога, на минуту пригрезившись наяву, утонула в прошлом, которое теперь, за давностью лет, тоже казалось сном.
Вера будто явилась из воспоминаний – прилетела первым рейсом из Мадрида, приехала на такси из аэропорта и, как обычно, без звонка. Не снимая плаща, она вбежала в спальню и, увидев мужа, перевела дух.
– Мне почудилось... С тобой что-то случилось! – Она склонилась и чмокнула в губы, опахнув запахом морской соли. – Когда ты бросил трубку... Меня будто током пробило!
– Я думал о тебе, – примирительно сказал Сергей Борисович. – Вот сейчас лежал и думал...
– Ты не заболел? – Она пощупала лоб. – Это что? Опять бороду отпускаешь?
– Сычу полагается. А где Марина?
Жена наконец-то сняла плащ и сапоги, присела на кровать и обреченно бросила руки.
– Осталась на яхте... А я схватилась и полетела! Как на пожар... Вдруг показалось, тебе так плохо!..
– Значит, помолвка не состоялась?
– Почему? Они обменялись кольцами...
– А что же ты не радуешься? Будешь тещей принцу и сватьей королю.
Вера сверкнула на него недовольным и печальным бабьим взглядом, однако не реагировала на его насмешливый тон – что-то скрывала...
– Нет, мне все равно тревожно... Что здесь произошло? Почему Горчаков сидит в передней?
– Ему тоже показалось...
– Вижу, сегодня еще не спал, лежишь, как всегда, одетым, и взгляд сычиный... Что делал ночью?
– Писал! – с легкостью признался он. – Почти до утра...
– Опять? Ты же зарекался!
– Мне стало так грустно. Все бросили, никому не нужен...
– Сережа! – Вера обхватила голову и встряхнула. – Ну кто тебя бросил? Что ты говоришь?
– Ты вся пропахла морем. – Сергей Борисович обнял ее и затих. – Даже волосы...
И вспомнил курортный роман с Натальей...
– Все, теперь и на минуту не оставлю, – клятвенно произнесла жена. – Буду всегда рядом. Днем и ночью! Никуда больше не поеду и стану служить тебе верно и преданно.
Он изумленно привстал.
– Что это с тобой? С чего вдруг?
Вера прижалась к нему и зашептала:
– Сама не знаю. Но чувствую – хочу... Всю дорогу думала и каялась... Впереди самолета летела. А навстречу мне несся тоннель...
– С дочерью-то что?
– Ой, да что с нашей дочерью? – вздохнула она. – Всю жизнь с пулеметами провозилась, так характер-то соответствующий... Знаешь, что сказала королю? «Вы неправильно воспитывали своего сына. Он у вас слишком женственный мальчик». Внушение сделала... Представляешь?
– А он в самом деле такой?
– Да есть, конечно... Но он же принц!
– Ничего, Маринка его воспитает...
– Затеяла, а сейчас сама не рада, – неожиданно призналась Вера. – Ты был прав, Сережа... Там совсем другая жизнь. Попутешествовала, посмотрела на них... Когда мы с тобой ездили, этого было не видать. А поехали с Маринкой... Это разве женихи? Хоть самих замуж отдавай... Наших парней сразу видно – мужчины. Пусть грубоватые, неотесанные... А какие короли и президенты? Ты был самый лучший, Сережа! Теперь я это увидела. Сильный, мужественный, отважный и добрый. А я с тобой самая счастливая... Эти же как торговцы на базаре, ждут только выгоды...
Она никогда не говорила ему таких слов. Скорее, напротив, иногда в порыве неких разочарований ставила в пример канцлера Германии и даже саудовского шейха, мол, вот они – настоящие правители, и это видно по их манерам, взглядам и словам. Ты бы хоть форму какую-нибудь придумал для президентов!
Хорошо еще, что не учила, как управлять государством...
Сергей Борисович не перебивал ее: с самого первого дня их совместной жизни установилось правило – давать другому выговориться. Тогда выговаривался он, молчавший много лет, а она слушала, ибо умела это делать.
Сейчас их роли поменялись.
– Маринку я оставила с тяжелым сердцем, – исповедовалась Вера. – Сказала по телефону, что уезжаю домой. Не хотела им мешать... И знаешь, что она ответила? «Мама, я хочу с тобой, к папе...» Едва уговорила остаться. Нехорошо уезжать сразу после помолвки... Тут она меня еще нагрузила. Говорит, мне приснился сон, будто еду на машине с Альфаедом...
– С кем? – невольно переспросил он.
– Да с этим арабом, который с Дианой... А навстречу мне несется тоннель. Говорит, проснулась в последний миг и теперь боюсь. Страх напал. Разве принц ее может защитить? Его самого надо защищать и беречь. Ветер дунул – уже насморк, от качки тошнит, к медузе прикоснулся и чесался два дня... Как ты думаешь, это плохой сон?
– Пустой, – со знанием дела успокоил Сергей Борисович. – Это она себя принцессой возомнила. Помешались уже на этой Диане, сотворили кумира из потаскухи. А ей надо было в монастырь уходить...
– Не груби, Сережа...
– Мне положено клевать простоволосых девок. Вызывай Маринку домой!
– Лучше сам. – Вера подала телефон. – Ей будет приятно, соскучилась...
– Приятно? Что же она ни разу мне не позвонила? А я ждал, особенно сегодня ночью...
– Ну, знаешь, увлеклась. Она же вообще человек, быстро увлекающийся. Спичку поднеси, и горит...
– И быстро тухнет...
– Не придирайся, Сережа! Отец, тоже мне... Давай звони!
Он не успел найти ее номер в телефонной книге мобильника, как в дверь осторожно постучали.
– Кто там еще? – Вера метнулась к выходу. – Ну что стряслось, Горчаков?
– Простите, Вера Владимировна, – послышался виноватый голос генерала. – Передайте Сергею Борисовичу... В приемной уже двое ожидают. Жиравин час сидит, и Суворов прибыл. Что с ними делать?
– Это нехорошо – стучаться в нашу спальню, – пожурила его Вера и закрыла дверь. – У тебя что, день приемов?
Сергей Борисович сел и потянулся.
– Не суетись, Вера...
Она вдруг опустилась на пуф, и на лице промелькнул восторг.
– Закон приняли?.. Что же молчишь? – И добавила со знакомым желанием подлизаться: – Ты ведь так ждал...
Он ушел в ванную комнату, оставив дверь открытой.
– Не знаю, – отозвался и включил кран. – Вряд ли...
– Зачем они пришли? – В голосе уже звучала тревога. – Еще и Жиравин! Я его терпеть не могу...
– Сейчас выясним...
Умывшись, он заглянул в зеркало – на него смотрел родной дед Сыч, тот, что запомнился с раннего детства. Только борода покороче, а глаза такие же, почти круглые, немигающие, холодные...
И в зеркале же за своей спиной увидел Веру.
– Что с тобой, Сережа? Не узнаю тебя... Ты смотришь как-то незнакомо...
– А когда-то узнавала! – засмеялся он. – Даже в темноте... Помнишь, на стадионе?
– Не пугай меня, скажи... Что сегодня ночью произошло? Почему они здесь?
– Наверное, тоже что-нибудь показалось...
– Такое чувство, будто тебе все равно... А я вижу, тут что-то не то!
– Почти угадала. – Сергей Борисович переоделся в свежую сорочку. – Ты отдыхай с дороги...
– Я Марине позвоню сама, – уже в спину сказала жена. – Ты не беспокойся. Потом расскажешь, зачем они приходили, ладно?
В кабинете уже сделали уборку, пахло его любимым дезодорантом, который он лично заказал в Канаде, – лиственничной смолой.
Сергей Борисович сел в кресло, огляделся, приоткрыл ящик стола ровно настолько, чтобы увидеть блеск никеля, затем пошарил рукой – пистолета не было. Нажал кнопку вызова помощника.
– Жиравина пригласи, – велел между прочим. – Пять минут...
– Сергей Борисович... – отчего-то сробел старый дипломат. – Там Суворов, по вопросу о Госсовете...
– Подождет.
Олигарху не случайно дали прозвище: в нем было что-то лошадиное, к тому же длинное лицо сейчас отливало сероватой сталью, а жилы под тонкой кожей вздулись и пульсировали.
– Сегодня ночь не спал, Сергей Борисович, – с порога жалобно заржал Жиравин. – Места себе не находил... Простите, что без предупреждения. Но я звонил, разговаривал с Горчаковым!.. Не от себя лично, Сергей Борисович, от Союза промышленников, назначен ходоком, как в старые времена...
Сергей Борисович пожал его тяжелую короткопалую руку и указал на кресло у приставного стола.
– С чем пожаловали? – насмешливо спросил он. – Уж не с предложением ли национализировать стальной холдинг?
Олигарх сделал настороженную стойку, потом закивал головой:
– Не вопрос, Сергей Борисович. Если это поможет вернуть вас во власть – не вопрос! Нам известно ваше отношение к Президенту, ваше благородство, строгое соблюдение Конституции... Но простите, у промышленников нет к нему доверия. Какое было к вам. Мы надеялись на Госсовет, на ваше влияние, руководящую и направляющую роль, так сказать. А что получили? Повышение налогов, таможенных ставок, диктат цен на внутреннем рынке и вашу полную изоляцию! Вот сейчас в приемной: спрашиваю у Суворова: где закон? А он разговаривать на эту тему не хочет, сопит и молчит. В правительстве сидят бывшие директора заводов и военпреды. Это называется команда?..
