Ирвин Шоу - Хлеб по водам
— С трудом.
Хейзен засмеялся:
— Можно понять. Надеюсь, она счастлива?
— Просто в экстазе. Так, во всяком случае, написано в телеграмме. Пока что.
Хейзен снова засмеялся.
— Что ж, в любом случае передайте мои поздравления матери новобрачной. Постараюсь подъехать около девяти вечера. Вас устраивает?
— Будем ждать, — ответил Стрэнд.
— Ну как он? — спросила Лесли, когда Стрэнд повесил трубку.
— Хозяин вернулся, — пробурчал Стрэнд. — И снова взял в руки бразды правления.
Хейзен опоздал минут на пятнадцать. Когда адвокат вошел в обеденный зал, Стрэнды увидели, что вид у него измученный, под глазами темные круги. Костюм плохо отглажен — можно подумать, он прилетел в нем из Малой Азии и времени переодеться у него не было. Он как будто и побриться не успел, и на щеках и подбородке серебрилась неровная щетина, отчего от былой респектабельности не осталось и следа. И вообще Хейзен напоминал семейный портрет какого-нибудь выдающегося предка, над которым поработали ребятишки-вандалы. Интересно, подумал Стрэнд, поднимаясь ему навстречу, сколько же лет подобной сверхнапряженной жизни может выдержать обычный человек? Но Хейзен тепло и радостно улыбнулся им, обнажив ровные крепкие зубы. Пожал руку Стрэнду и наклонился — поцеловать Лесли в щеку. И только после этого тяжело опустился в кресло.
— Что мне необходимо — так это срочно выпить.
— Вы говорили с Линдой?
— Встречаемся в аэропорту завтра днем. Она, конечно, поворчала, но будет там, никуда не денется. Мартини, пожалуйста, — сказал он подошедшему к их столику официанту.
— Ну, как Саудовская Аравия? — спросил Стрэнд.
— Напрасная трата времени, — поморщился Хейзен. — Иметь с ними дело еще тяжелее, чем с французами. И часы вроде бы у всех есть, а вот сколько времени, похоже, никогда не знают. К тому же у каждого там дюжины родственников, каких-то принцев, проживающих в пустыне. И чтобы добиться хоть самого мизерного результата, приходится посещать каждого и при этом раздавать деньги направо и налево. Лучше бы я действительно поехал на юг с Линдой. Ну а как вы? Как восприняли новость о замужестве Элеонор?
— Со сдержанным оптимизмом.
Хейзен рассмеялся:
— Вообще он довольно славный молодой человек.
— Да, мне тоже так показалось, — заметила Лесли. — Но Лас-Вегас!
— Не важно, как начинается брак, — нравоучительно произнес Хейзен. — Важно, чем и как он заканчивается. — Тут он поморщился, словно подумав о своем собственном браке. И начал потягивать мартини из бокала, который поставил перед ним официант. — То что надо… Знаете, в этой Саудовской Аравии за один несчастный выпитый коктейль вас могут кинуть за решетку или запросто отсечь руку. Как вести дела с такими людьми?.. А многие выходцы из так называемых цивилизованных стран — американцы, англичане, французы, японцы, — просто из кожи лезут вон, чтобы угодить им и извлечь выгоду из сотрудничества с этими дикарями. И дело обычно кончается тем, чем кончилось в Иране, — государственным переворотом на религиозной почве. Запомните мои слова. — Он снова с жадностью отпил глоток. — Я уже предупредил всех своих клиентов: пусть инвестируют деньги во что-то более надежное, ну, к примеру, в разработки вечного двигателя. — Адвокат рассмеялся собственной шутке. — Ладно, довольно о моих делах. Вы имеете хоть малейшее представление о том, чем планируют заняться ваши молодожены, где собираются жить, ну и так далее и тому подобное?
— Единственное, что мы узнали из телеграммы, — Элеонор ушла с работы.
Хейзен мрачно кивнул:
— Я так и думал, что это случится. Когда послал этого мальчика в Джорджию.
— В Джорджию? — удивился Стрэнд. — При чем тут Джорджия?..
— Но он, по-моему, и вам говорил, что собирается оставить бизнес отца. И что мечтает издавать газету в каком-нибудь небольшом городке. И что его братья только и ищут предлога, чтоб вывести его из бизнеса…
— Да, припоминаю, — кивнул Стрэнд.
— Так вот, в штате Джорджия есть городок под названием Грэм, маленький, тихий. Но там имеются два довольно крупных предприятия. Одно — электронная компания, а второе — завод по изготовлению упаковочной тары. Оба переехали в Грэм с Севера, после чего город начал стремительно расти и развиваться. А моя фирма защищала там интересы редактора и издателя маленькой ежедневной газеты, которых привлекли к суду за какие-то мелкие нарушения. Короче, я съездил туда сам и выиграл процесс, мотивируя тем, что газета эта по сути своей независима, подчеркнул важность подобных изданий, что мы победим, ну и тому подобное. И еще подружился с редактором — он сам родом из Джорджии, учился в колледже в Афинах… Но вообще-то он тертый калач, крепкий орешек и мне понравился. Так вот, ему кажется, что он стареет и теряет хватку, эта ежедневная рутина начала сказываться на его здоровье. И тут вдруг он сваливается на меня словно снег на голову и спрашивает, не знаю ли я какого-нибудь способного и амбициозного молодого человека, который мог бы взять на себя всю ответственность, тянуть лямку и делить с ним доход. Ну и чтобы у него имелась для начала хотя бы небольшая толика денег. Так получилось, что буквально за пару дней до этого я случайно встретился с Джанелли и Элеонор в баре, сидел и выпивал с ними, и Джанелли рассказал мне о своей мечте. Элеонор тогда говорила, что ни за что не расстанется с Нью-Йорком, но, как известно, любовь побеждает все, так утверждали древние римляне. И насколько я понимаю, именно поэтому она оставила свою работу. Полагаю, что на моих друзей из Грэма ваш зять должен произвести самое благоприятное впечатление.
— Джорджия! — воскликнула Лесли примерно тем же тоном, каким совсем недавно, получив телеграмму, произнесла «Лас-Вегас!».
— Очень славный, чистенький, маленький городок, — заметил Хейзен. — Вам бы он понравился. — Он улыбнулся. — По крайней мере с неделю там вполне можно протянуть.
— Сомневаюсь, чтобы Элеонор хватило так надолго. — Лицо Лесли помрачнело. — Просто не представляю ее блуждающей по сосновым рощам… И это после Нью-Йорка.
— Нам, северянам, пора привыкать к мысли, что цивилизация не кончается за пределами города Вашингтон, округ Колумбия, — возразил Хейзен. — И не стоит смотреть на случившееся так мрачно, Лесли. Это еще не конец света. Даже если там не сложится, оба они молоды и сильны и вполне могут попробовать себя в чем-то другом. По крайней мере они не будут терзаться потом мыслью: «У нас был шанс, а мы оказались трусами и его упустили». Кстати, о шансах… Примерно месяц назад или около того мадам Аркур предложили работу: преподавать международное право в университете Джорджа Вашингтона. И вот сейчас она решила принять это предложение. — Хейзен произнес это вскользь, как бы между прочим, словно речь шла о малознакомом человеке.
— Уверена, она будет пользоваться бешеным успехом на правительственных приемах, — заметила Лесли.
Хейзен подозрительно покосился на нее, не без основания полагая, что тут кроется некий ехидный намек. Но Лесли лишь мило улыбнулась ему.
Официант, стоявший возле стола в ожидании, когда беседа наконец прервется и можно будет предложить гостям меню, воспользовался паузой. Хейзен раскрыл свое, секунду смотрел, затем бросил на стол и поднялся.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Я слишком устал, чтобы есть. А если выпью еще бокал, меня придется выносить отсюда. Так что пойду прилягу. День выдался такой долгий и трудный. Думаю, завтра вам надо быть готовыми примерно к половине одиннадцатого. Надвигается какой-то неблагоприятный погодный фронт, так мне сказали, и вполне возможно, что в середине дня аэропорт будет закрыт. Рад, что вы выглядите так замечательно, Лесли. Спокойной ночи и приятных вам снов. — И с этими словами Хейзен направился к двери. Плечи чуть сгорблены, голова опущена. Он казался много старше своих лет.
Стрэнды заказали обед и съели его в полном молчании.
С Линдой они встретились в аэропорту. Выглядела она хорошо, загорела и посвежела, но казалась взволнованной.
— Терпеть не могу спешки и перемен в расписании, — пожаловалась она. — Уверена, что упаковала совсем не те вещи, что нужно. И знаете, мне не понравился Рассел. Обычно он надежен, как швейцарские железные дороги. — Торопливо поцеловав ее и бросив: «Рад видеть, что ты успела», — Хейзен тут же исчез — пошел звонить в свой офис.
День выдался серенький, то и дело принимался моросить мелкий дождь, и на летное поле обрушивались резкие порывы ветра. Они шли к самолету, и Стрэнд с сомнением поглядывал на затянутое тучами небо. Погода соответствовала его настроению. Надвигается какой-то неблагоприятный погодный фронт, вчера предупредил Хейзен. Вполне возможно, что перелет окажется сложным. Солнышко отказалось отметить последний день их каникул. Они забрались в маленький, сверкающий чистотой самолет, и Стрэнд вдруг напрягся: а что, если Лесли сейчас объявит, что у нее появилось дурное предчувствие? Но Лесли весело болтала с Линдой, и не было ни малейшего признака того, что тысячи миль хмурого неба, которые им предстоит преодолеть, пугают ее.
