Ирина Потанина - Русская красавица. Кабаре
Стоп! — замираю в двери вагона, пронзенная острым непониманием.
Дим, но ведь я Свинтуса не просила меня встречать! Точно не просила. Я же не сумасшедшая, я ж себя помню… Пошутил? А откуда бы он тогда знал вагон и время прибытия? Откуда бы он тогда вообще знал, что я приезжаю? Что происходит, Дим?
Стою, требовательно уставившись на стену тамбура, жду от Димки немедленной надписи с ответом. Есть! Краска на стене немного темнеет, но…
* * *— Ты что, спускаться сама не умеешь? — Свинтус улыбается внизу.
— Погоди, тут мне должны… — естественно, стена уже приобрела свой нормальный естественный цвет. Как показали опыты с Валентином, Димка не терпит наличия посторонних при чтении. Ну и ладно.
— Лови! — сгружаю Свинтусу сумку, сама готовлюсь прыгнуть следом. Не потому, что не умею пользоваться лестницей, просто, так — интересней…
Не ожидавший таких маневров Свинтус инстинктивно отбивает мою сумку и… ручка отцепляется и улетает под вагон.
— Я туда не полезу! — готовится защищаться Свинтус. Но я сегодня добрая и не требую никаких жертв, и на такое его малодушие реагирую совершенно спокойно.
— Так и знала. — смеюсь, — Будешь идти в обнимку с сумкой! А имел дивный шанс пройтись в обнимочку со мной!
— Знаю! — Свинтус, отстегивает ремень от своего портфеля и дарит моей сумке. — Портфель можно и за маленькую ручку нести… — поясняет благодушно.
— Ура! — сообщаю, радуясь всем эти нелепым бытовым подробностям.
Как мило, Димочка, когда случившееся со мной оказывается бытовой мелочью, а не грандиозной трагедией. Знаешь, Свинтус совсем прежний, совсем не почужевший. Смешно вспомнить: в последнюю встречу он казался мне абсолютно посторонним человеком. Смотрю на него сейчас и понимаю, как ошибалась. Впрочем, мне сейчас все родное, что с Гннадием, Лиличкой и поездом не связано.
Обрати, кстати, внимание. Свинтус сменил оправу очков и напялил галстук. Как думаешь, «special for me», или просто мальчик, побывав в загранкомандировке, решил начать следить за собой с удвоенными силами?
Дим, ну что ты дуешься? Ах так, ладно, я тоже с тобой разговаривать не буду! Переключусь на Свинтуса.
— Почему без цветов? — спрашиваю сурово.
— Фи, Марина, — Свинтус знакомо кривится, — Вообще трупы не люблю, а трупы растений, так тем более… — он деловито освобождает перрон, подталкивая меня к вокзальной лестнице.
— А оркестр где? — не отстаю, причитая на ходу. — Такое торжественное событие — ты сентиментально встречаешь меня с поезда — а мы его совсем без помпы отмечаем…
— Торжественным событием было бы, если б ты изволила не опоздать. Нет, ну надо же! И поезд вовремя пришел, и ты в этом поезде была — не имела ни одного шанса заставить себя ждать. Но, умумдрилась-таки… Узнаю тебя, Марина…
Ты не удивляйся, Димочка, когда-то в ранней юности я и впрямь была большим опоздальщиком. Потом исправилась. Но у Свинтуса свои странности: от однажды сделанных выводов никогда не отказывается. Думаю, если бы даже я сделала пересадку пола, Свинтус не стал бы менять единожды отведенных мне его мозгом характеристик. Да, точно! По-прежнему величал бы меня женщиной, и даже совокуплялся бы со мной время от времени, отнюдь не считая это извращением…
— И встречать я тебя, между прочим, всякий раз порывался, да ты все отнекивалась. — Свинтус все продолжает шутливо распекать упреками… Странная у нас с ним дружба — колючая.
— Ты не правильно порывался! — отвечаю. — Нужно говорить: «Я хотел бы тебя встретить. Можно?» А ты всегда ворчал: «Тебя ж еще, небось, и встречать нужно…» Конечно, я говорила: «Брось! Сама себя встречу…» Не могла ж я тебя напрягать… Я ж хорошая.
— А сейчас испортилась и смогла, да?
— Вот как раз насчет этого я и не уверенна. Только не шарахайся сразу. Скажи, я действительно тебе звонила?
Свинтус окидывает меня долгим и подозрительно встревоженным взглядом.
— Соблазняешь, выражаешь недовольство, или забыл, где машину поставил? — спрашиваю спустя время.
— Откуда знаешь, что я за рулем? — удивляется Свинтус.
— Дедукция! — хвастаюсь, — Мимо выхода, что к метро, мы уже прошли, а на такси ты ради меня в жизни не раскошелишься…
— Логично, — Свинтус, кстати, какой-то растерянный. Видно, что нечто ошеломляющее собирается показать, да не хочет так сразу рассекречиваться. Он всегда обожал устраивать сюрпризы, за что я его и любила… — Колымагу мою, ты, кстати, знать должна. — заявляет невзначай с каменной физиономией, — Я ее у твоего знакомого покупал. Так уж судьба распорядилась.
— Судьба? — замираю настороженно. — Давно это ты стал оперировать такими чуждыми и закрытыми для тебя понятиями? Судьба! — передразниваю. — Да ты ж отродясь при упоминании этого слова плевался…
— И сейчас плююсь, — для наглядности Свинтус несколько раз плюнул, нет, не под ноги себе, как во времена бойкой юности, а три раза и через левое плечо… Ой, Димочка, что творится с человеком!!! — Плююсь, но произношу. Я ж существо податливое, чужому влиянию подвластное…
Собираюсь выяснить, кто это так кардинально повлиял на моего Свинтуса, но тут вижу «колымагу» и все остальное мгновенно становится не важным.
— Только не говори, что… — запинаюсь… Вот и сюрпризы, так их, раз так…
— А че говорить? — Свинтус моментально принимает мой самый нелюбимый независимый вид. В стародавние времена, именно с таким видом, в ответ на мои, всякий раз прощальные, упреки, он заявлял свое коронное: «Не нравлюсь, не общайся со мной!» — Че говорить? Ты и так все сама видишь. Да, купил машину у твоего рокового «мистера Ха». А что было делать? Как только я надумал машиной обзаводиться и среди знакомых клич кинул, твой Артур сам мне позвонил. Поначалу в Джеймса Бонда играть пытался: «Я, — говорит, — Многое про вас знаю. И то, что автомобиль купить хотите, тоже. Я как раз одну из своих машин продаю. Посмотрите?» А мне что? Хоть как-то на тебе наживусь. Ты мне столько нервов за жизнь потрепала, что имею полное право. Ну, посмотрел. Классная машина, и цена весьма приемлемая…
Я напяливаю на губы улыбку, глазами сверкаю, на месте подпрыгиваю, разве что хвостом не виляю, хотя очень хочется. Уж слишком важно мне сейчас сделать вид, что ничего особенного не произошло. Уж слишком не хочу сорваться, и наброситься на Свинтуса, как на последнего предателя. Потому что, если наброшусь — растерзаю, и вообще никого у меня тогда не останется…
— Знаю! — шучу предельно безобидно, — Ты купил этот автомобиль, потому что только его и мог приобрести. А что еще за сто баксов купишь? Не на велике же тебе ездить…
— Какие сто?! — Свинтус, похоже, в любую минуту готов обидеться. — Ты о чем?
— О Карпушином проигрыше! — сияю, как до блеска натертые ботинки. Надеюсь отвести этим блеском внимание от мгновенно почерневшего своего лица…
— А! Хорошо, что напомнила, на днях должничку понамекаю… — Свинтус перестает ершиться, и простодушно верит моему шутливому настроению. — Не, Артур же не совсем дурак — задаром продавать…
Когда-то давно, глубоко поддатые и беззаботные, мы со Свинтусом ходили в парк, атаковать аттракционы. Карпуша — как и положено давнем удругу семьи, моему коллеге и все такое прочее — появился именно тогда, когда нас не пустили на картинг. Отчего-то им требовались только трезвые водители. Не беда! Мы тут же нашли другой аттракцион с машинками, которые ездили по крытой навесом площадке, и страшно напоминали мне стадо компьютерных мышей из-за торчащих сзади задранных хвостов, коими автомобили подсоединялись к потолку. Я тогда ездить отказалась, и повеселилась вдоволь, выяснив, что мужики мои категорически не приспособлены к вождению. Ну, не получалось у них ездить! Ни у одного, ни у другого! У всех получалось, даже у визжащих блондинок подросткового вида, которых Свинтус пару раз нечаянно таранил, а у Свинтуса с Карпиком — нет. Тогда-то и был заключен важный спор о том, кто из них двоих к водительству более неприспособленнее. Выиграть должен был тот, кто первый примкнет к рядам столичных автомобилистов…
— То есть Артур твой дешево, конечно, продал. Но не так что б подарил. Не скрою, было это очень скоро после твоего отъезда и Артур пытался через меня справки понаводить. Как мол ты там, звонишь ли… Куда двинула. Я его не послал. Можешь на меня обижаться. Я ему очень вежливо ответил, мол, знать о тебе ничего не знаю, а, если случайно узнаю, то тут же забуду, потому что у меня за нашу совместную жизнь так голова перегрузилась, что никаких новых сведений о тебе уже не воспринимает. На том и порешили. С вопросами он отстал, а машину продал… — мы закурили, и Свинтус долго искал кнопку, которая опускает стекло моего окна.
— Под ручкой моей дверцы, — подсказала я, но, вместо того, чтоб сама опустить стекло, просто немного отодвинулась. Во-первых, пусть Свинтус привыкает к машине, а во-вторых — что зря терять шансы на случайные соприкосновения… Краснеть от них /удушливой волной/, мы, конечно, не станем, зато на что-то более конкретное созреть вполне можем… И тут тревожным сигналом в мозгу начинает гудеть одна навязчивая мысль. — Слушай, — забываю мгновенно обо всех эротизмах. — Ты мне так и не рассказал, чего встречать меня помчался… Уж не по просьбе ли?
