Евгений Рубаев - Рыбья кровь
— А то заезжие трактористы могут дизмасла себе заправить! Я у себя на буровой на кран ёмкости с маслом замок вешал, висячий!
В это время, перебив повествование об обмене опытом, как закрывать дизмасло на замок, вошёл сварщик и сказал:
— Надо электроды ОЗС, четвёрку — кончились!
Раф обрадовано сообщил:
— Электроды я уже передал. Вон, обращайся к новому хозяину!
После долгих расспросов о норме расхода и сколько требуется, Колбиков отсчитал по счёту пятнадцать электродов и торжественно выдал их сварщику. Сварщик, привыкший получать электроды пачками, пожал плечами и не стал дискутировать. Ещё Колбиков заставил его и расписаться за пятнадцать электродов. Сварщик ещё не знал, что новый хозяин будет приходить на рабочее место во время отлучки сварщика, и забирать оставленные им для работы электроды. Сварщик будет орать, думая, что их украли помбуры, а Колбиков ему преподнесёт разнос за разбрасывание электродов. Он поведает ошалевшему от такого количества информации сварщику:
— Ты обязан хранить электроды в колчане и запирать их на ключ!
Сварщик никакого юмора не признавал и искренне возмущался в курилке каждый раз по этому поводу.
Худо-бедно, но всё когда-нибудь кончается и, наконец, Раф передал материальные ценности Колбикову. Потом собрал все свои, которые казались ему ценными вещи, словно чувствовал, что он в этой бригаде последний раз присутствует. И отбыл утренним вертолётом на базу экспедиции.
Поселили его в техкабинете. Там так же продолжалась перманентная пьянка, как и в восьмой комнате. Но — тихая, без драк и с приборкой стола. Всё пили ту же воркутинскую водку плохой очистки, так же маялись с похмелья. Правда, водопровод был подведён внутрь помещения, бегать на колонку с трёхлитровой банкой было без надобности. Пока Рафу насчитывали отпускные, он с переговорного пункта, с почты, позвонил Вере и скомандовал ей оформлять отпуск.
— Да меня начальники не отпустят! — кричала Вера в телефонную трубку по плохой проводной связи.
— А ты скажи, что едешь в свадебное путешествие! — сообразил Раф.
Такое известие окрылило Веру. Когда Раф, проставив «отвальную» Головану и компании, приехал в город, где работала и училась Вера, у неё уже были отпускные на руках. Билеты удалось купить неожиданно лишь до Сочи. Хотя Вера ещё планировала навестить маму. Но фортуна вернулась к Рафу, и они помчались на «Ту-154» прямо до Адлера. Встречи с перспективной тёщей он избежал. Всю дорогу Вера от счастья, щебетала, и мысли её перескакивали, как плоский камешек, пущенный по воде:
— Так, путешествие свадебное. А где же свадьба?
— Свадьба потом! — откорячивался Раф.
— А почему Адлер? Это что, «ад Лермонтова»? Он же был на Кавказе! — каламбурила Вера.
— Адлер — это один из организаторов, инициаторов Революции. Немец.
Вопросы Веры продолжали сыпаться. Только Раф уже дремал, даже не откинув спинку кресла.
Глава 17
В Сочи из Адлера переехали на автобусе. Автобус выгрузил всех на вокзале. Пассажиров сразу окружили бабки — хозяйки квартир. Раф не любил конформизм, поэтому он остановил такси и велел ехать в ту гостиницу, которая на берегу моря и чтобы в Большом Сочи. Таксист повёз их куда бы подальше, и вскоре Раф с Верой оказались у подъезда гостиницы «Жемчужина». Раф так бодро вошёл через дверь в вестибюль, что даже швейцары вскинуться не успели. Но сонная дамочка, восседавшая в регистратуре, забаррикадированная двумя табличками «Мест нет!», даже не удосужилась удивиться неосведомлённости Рафа.
Потерпев фиаско у стойки регистрации, он оставил Веру на мягком диване и пошёл таранить чиновников гостиницы. Быстро отыскав приёмную директора, он стал вести игривый диалог эзоповским языком с секретаршей. Та, очевидно, снискала себе столь замечательное место работы явно не за острый аналитический ум. Она была похожа на путану на заре перестройки. Там было всё: сапоги, напоминавшие бродовые, для рыбалки неводом, только красного цвета, юбка, больше похожая на широкий трикотажный пояс, а кофточку полностью, до отказа, заполняла грудь, искусно выдавленная бюстгальтером. Над причёской, очевидно, трудились местные парикмахерши, обсмотревшиеся западных журналов, перемежая просмотр репликами: «А что тут такого? Я так тоже смогу. Легко!»
После диалога Рафа и секретарши, из которого можно было сделать оргвыводы, что директор пленил птичку, а прогулок ей вокруг голубятни не устраивает, Рафу стало объективно ясно: директора нет, и если случится чудо, и он материализуется, то это Рафу всё равно не поможет. Раф понял, что надо идти ва-банк. Он дерзко проронил:
— У меня в багаже существует набор французской косметики, это мне чем-то поможет?
— Ну, несите, посмотрим!
— Мадемуазель, — пустил в ход главную артиллерию Раф, почувствовавший, что ключ от номера в коготках этой рыбачки с признаками юбки на аппетитной попке. — Мне же надо распаковаться, парфюмерия далеко на дне моего портпледа! А вечером в ресторане мы можем обсудить список дальнейших товаров, что привёз мой брат из Марселя!
Секретарша быстро набрала короткий внутренний номер и скомандовала:
— Маша! Оформи один люкс на моего человека, из брони обкома!
Раф подумал: «Ого! Директор, очевидно, глубоко проник в тайны этой рыбачки!»
Снулая регистраторша на ресепшене уже не такими пустыми глазами взглянула на Рафа. Подтверждением его полномочий для неё был стремительный вход Рафа. Она быстро оформила номер на «морской» стороне, на четырнадцатом этаже гостиницы, и Раф с Верой без помощи грумов оказались в номере. Номер отделкой напоминал среднюю квартиру обывателя, имевшего подход к товарной базе горторга. Всё та же мебель из деревоплиты, из опилок, смягчённая поролоном, затянутым в отечественный гобелен, и светильники а-ля модерн, стилизованные под стальные шары. Что-то вроде первого спутника Земли, что ли. Пол из паркетной дощечки были застелен паласами бежевого цвета, которые тщательно отмыли стиральным порошком в местах загрязнений. Но Вере и это всё показалось шикарным, ей думалось, что она уже «на самом верху!». От переполнивших чувств она вскричала:
— Как тебе удалось?!
— Я пообещал одной дамочке шикарный косметический набор.
— Где же ты его возьмешь? У тебя он есть?
— Если бы был, я бы давно подарил его тебе. Завтра пойду на толкучку с утра. Вернее поеду, толкучка находится далеко за городом.
— Да у меня же он есть, ещё папа подарил! Купил где-то за бешеные деньги. А меня обманул, сказал, что им на конференции передовиков давали. Жалко, что я начала в нём тушь, чтобы тебе понравиться. Я бы отдала, чтобы ты не ходил на толкучку с раннего утра!
— Всё равно, это подарок Павла Ивановича. Святое трогать нельзя!
— Да он бы за нас порадовался, что вроде как он нам поспособствовал в отдыхе. А набор мне не нужен. Что же я, румянами щёки красить буду? Он мне как чемодан без ручки. Ещё, не подумав, в Сочи его притащила, а теперь не знаю, зачем!
— А, ну-ка, покажи его!
Раф, смекалистый в технике, оценил состояние набора. Он дал задание Вере наводить марафет по внешнему виду коробки — очистить её до товарного вида. Сам быстро метнулся в холл, где худенькая девушка продавец торговала галантереей. Он мгновенно купил у неё коробочку отечественной туши и, обворожительно улыбнувшись ей, примчался в номер. Оценив габариты кирпичика чёрной туши, он с помощью ножа подравнял его, где надо и вскоре новая тушь была на месте. При этом рачительный Раф произнёс:
— Старая тушь из набора ещё тебе пригодится! — и аккуратно затарил её в картонную коробочку.
Ничего так не объединяет влюблённых, как мелкие, совместно провёрнутые афёры.
— А щёточку? — воскликнула Вера.
— Она — дура, пусть мажется пальцем! — вынес вердикт фармазон от косметики.
Когда Раф всучил секретарше косметический набор, засунутый в пакет от импортных трусов, и она его открыла, и оглядела все четыре этажа румян и теней — сознание у неё парализовало! Она уже не слышала, что говорил даритель об ужине в ресторане, о шампанском. Секретарь была поражена гаммой оттенков мазилок, заполнивших квадратные гнёздышки. Даритель под шумок ретировался.
Хотя и суперскромный обед, усвоенный в полёте, давно переварился, Раф с Верой пошли на море. Для этого похода они имели специальный пропуск на пляж гостиницы. Их очень удивило, что пляж выполнен в виде забетонированного плаца, к которому рядами и шпалерами прикручены лежаки, как койки в казарме. Вход и выход в море, купающиеся, в большинстве своём, осуществляли с бетонного буна, воспользовавшись стальной лестницей. Вера с Рафом поплавали за волнорезом и хотели немного позагорать, минут двадцать, чтобы не обжечься в первый день. Прилечь было негде. Предприимчивые служащие продавали старые пропуска уехавших отдыхающих за наличные деньги всем желающим. Поэтому пляж был полон граждан, желающих приобщиться к элитному отдыху. Позже уже, осознав, что лежать на бетоне не так уж и элитно, они всё равно приходили на этот пляж ради освоения затраченных денег на покупку заветного талона. Свои действия продавцы талонов с изображением корпуса гостиницы оправдывали словами:
