Мейв Бинчи - Дом на Тара-роуд
— Помнишь, мы были там вместе много лет назад?
— Конечно, помню. Мы три дня пробыли на симпозиуме, а потом провели три дня на западе, где все время лил дождь.
— Я еду туда не за погодой, а за спокойствием.
— Мэрилин, в твоем психическом состоянии очень опасно запираться в какой-нибудь хижине на склоне горы.
— Какой горы? Я буду жить в фешенебельном пригороде Дублина, в большом доме викторианской эпохи. Дом очень красивый, четырехэтажный, с большим садом. Я буду там счастлива.
— Ты шутишь?
— Нет, не шучу. Я договорилась о временном обмене с женщиной, которой принадлежит этот дом. А она приедет сюда, на Тюдор-драйв.
— Ты отдаешь наш дом совершенно незнакомому человеку?
— Я предупредила ее, что ты можешь вернуться. Шансов на это немного, но тебя могут вызвать на работу. Она в курсе.
— Очень любезно с ее стороны. Видимо, ее муж будет время от времени навещать тебя.
— Нет. Они расходятся.
— Как и мы, я полагаю, — сказал он. — За всей этой кучей фраз скрывается одно. Мы расходимся, да, Мэрилин? — мрачно спросил Грег.
— Нет. Просто в этом году мы некоторое время проводим врозь. Такое было уже сотню раз. Рассказать тебе о Рии?
— О ком?
— О Рии Линч. Женщине, которая приедет.
— Нет. — Грег бросил трубку.
Хейди Фрэнкс так расстроилась из-за своей промашки с Грегом, что ей пришлось уйти в комнату отдыха и выплакаться там. Из-за ее болтливости возникла очень неловкая ситуация. Но ей в голову не пришло, что муж может ничего не знать о планах жены.
Они были такой замечательной парой… Никто не думал, что временная разлука Грега и Мэрилин означает крах их брака. Во-первых, он регулярно звонил и отправлял сообщения по электронной почте; во-вторых, присылал многочисленным коллегам почтовые открытки, где писал о некоторых новостях, которые ему сообщала Мэрилин. Любой на месте Хейди решил бы, что Грег уже все знает.
Это было очень неприятно. Но труднее всего было забыть пепельное лицо Мэрилин, понявшей, что Хейди проболталась. Хейди прижимала к глазам платок. Ее лицо покрылось пятнами, волосы растрепались. О господи, если бы Мэрилин была человеком, способным прощать по-настоящему! Тогда они поплакали бы вместе, потом Мэрилин рассказала бы, что происходит, Хейди пообещала ей хранить молчание, и на этом история закончилась бы. Обиднее всего было то, что она, Хейди, в обычной обстановке вовсе не отличалась болтливостью. Но рассчитывать на отпущение грехов не приходилось. Мэрилин была женщиной стоической и несгибаемой. «Пустяки, — сказала она. — Не о чем говорить. Все наладится. Инцидент исчерпан».
Хейди чувствовала себя измученной. Сегодня вечером должен был состояться коктейль по случаю проводов на пенсию одного профессора математического факультета. Генри очень хотел, чтобы она пришла. Жены других преподавателей обычно являлись на такие мероприятия разодетые в пух и прах. Хейди снова посмотрела на свою шелушащуюся кожу, прическу, напоминающую воронье гнездо, и поморщилась. Холодным компрессом на веки тут не отделаешься. Внезапно она приняла необычное для себя решение — взять полдня отгула и пойти в салон красоты Карлотты. Карлотта, специальностью которой является «уход за зрелой кожей», позаботится о ней.
Лежать и позволять Карлотте делать свое дело было очень приятно. Хейди расслабилась, и ей сразу полегчало. Смуглая, большеглазая Карлотта была привлекательной и в то же время по-матерински ласковой. Безукоризненная кожа хозяйки являлась лучшей рекламой ее бизнеса. Карлотта приехала в Стонифилд из Калифорнии лет десять назад и открыла пользовавшийся большой популярностью салон, в котором работали шесть местных женщин.
Ходили слухи, что в молодости она трижды была замужем. О детях при этом не упоминалось. В данный момент мужа у нее не было. Но все знали, что, если бы Карлотта захотела, претендент тут же нашелся бы. Даже если бы для этого ему пришлось развестись. Она была очень экзотичной, очаровательной и хорошо обеспеченной женщиной. Весь Стонифилд гадал, исполнилось ей сорок или еще нет. Так что искать мужа номер четыре ей долго не пришлось бы.
Она предложила Хейди травяную маску для лица и массаж головы. Ничего сильнодействующего, ничего дорогого. Хейди тут же поклялась себе, что станет ходить в этот оазис спокойствия регулярно. У Генри есть гольф; будет только справедливо, если она тоже найдет себе место, где можно расслабиться. Когда сильные и ловкие руки стали массировать ей шею, Хейди начала забывать лицо Мэрилин Вайн, которая собиралась где-то провести два месяца, не поставив в известность мужа.
— Как поживает Мэрилин? — неожиданно спросила Карлотта.
Хейди совсем забыла, что Карлотта была соседкой Вайнов. Но дважды в день на одни и те же грабли не наступают. Поэтому она ничего не сказала о планах и намерениях Мэрилин.
— Мы время от времени сталкиваемся в офисе, но как она поживает в последнее время, я не знаю. Она очень скрытная. Вы, Карлотта, знаете ее лучше меня: как-никак, вы соседи. Часто видитесь с ней?
Карлотта непринужденно говорила обо всех, но никаких подробностей не сообщала, отделываясь общими фразами. «Вайны — чудесные соседи», — сказала она. Людей лучше найти трудно. И прекрасно ухаживают за домом. С тех пор как Мэрилин переехала на Тюдор-драйв, все стали брать с нее пример. Она просто обожает деревья и цветы.
— А в салон она приходит? — спросила Хейди.
— Нет. Кожа у нее безукоризненная от природы.
— Жаль. Это было бы для нее праздником.
— Я рада, что вы поняли, как это успокаивает. — Карлотта была довольна. — Но даже если бы я пригласила Мэрилин, сейчас она не смогла бы прийти. Это путешествие и вообще…
— Какое путешествие?
— Разве Мэрилин вам не говорила? Она улетает на два месяца в Ирландию. Поменялась домами с подругой или кем-то в этом роде.
— Когда она вам это сказала?
— Сегодня утром, когда мы выбрасывали мусор. Она просто зациклилась на этом и была очень довольна. Кажется, мы с ней еще никогда так долго не разговаривали.
— Ирландия… — задумчиво повторила Хейди. — О господи, с какой стати ее вдруг понесло в Ирландию?
— Америка! — сказала Розмари. — Не верю.
— Я и сама-то с трудом верю, — призналась Рия.
— А что говорят люди? — поинтересовалась Розмари.
— Ты имеешь в виду Дэнни?
— Честно говоря, да.
— Ну, конечно, он в ужасе. Но я думаю, главным образом из-за того, что ему придется на месяц забрать детей. Это разрушит его любовное гнездышко.
— И что он собирается делать?
— Как-нибудь выкрутится. Я встречу их в аэропорту Кеннеди первого августа. Июль — его дело. — За это время Рия стала сильнее и решительнее.
Розмари посмотрела на нее с восхищением.
— Я вижу, ты действительно все обдумала. К прибытию детей уже изучишь новое место, будешь знать, куда их свозить, как развлечь и тому подобное. На это действительно понадобится не меньше месяца.
— Мне понадобится не меньше месяца на то, чтобы прийти в себя. Это мой месяц. Когда они приедут, то сами найдут себе развлечение. А теперь посмотри на фотографии дома.
Розмари рассматривала снимки прекрасного сада и бассейна при доме в маленьком университетском городке штата Коннектикут, а сама думала о разительной перемене, происшедшей с ее подругой. Конечно, это могло быть искусственным возбуждением, но казалось, что к Рии вернулась жизнь. До сих пор она ходила как сомнамбула.
— Я не поеду, — сказала Энни.
— Ладно, — ответила мать.
Это напугало Энни. Она думала, что ее будут убеждать и уговаривать. Похоже, все вокруг менялось.
Брайан смотрел на фотографии.
— Слушай, у них рядом с гаражом баскетбольный щит… Интересно, у них есть мячик, или надо будет взять свой?
— Конечно, мячик у них есть, — свысока ответила Энни.
— Ты только глянь на бассейн. Прямо как в отеле.
Энни снова потянулась к снимкам, но ее лицо не утратило воинственного выражения.
— Ехать туда смешно, — сказала она.
Рия молча продолжила накрывать на стол. Она убрала большое кресло с подлокотниками, в котором любил сидеть Дэнни. Причем сделала это без лишнего шума. Просто передвинула в дальний угол и положила на него пачку газет и журналов. Сама Рия садилась за стол то здесь, то там, чтобы детям не бросалась в глаза пропасть, зиявшая в том месте, где прежде сидел их отец.
Как ни странно, но в глубине души она продолжала ждать, что Дэнни войдет и скажет: «Радость моя, сегодня был ужасный день. Как я рад, что наконец-то дома». Говорил ли он это в те дни, когда занимался любовью с Бернадеттой? Иногда эта мысль заставляла ее вздрагивать. Как плохо она знала собственного мужа и то, чего он хотел от жизни! Временами Рия не могла сосредоточиться на путешествии в Америку — ее слишком многое отвлекало. Мысли о днях, когда Дэнни работал допоздна; она относилась к этому с пониманием и даже готовила еду, которая не теряла вкуса до его возвращения. О вечерах, когда он засыпал от утомления в кресле. Это объяснялось тем, что перед этим он занимался любовью с молодой девушкой. О неделях, когда она в четыре часа ночи просыпалась в пустой постели и пыталась вспомнить тот последний раз, когда они любили друг друга. Неужели он уже тогда собирался бросить ее и переехать в другой дом?
