Николя Ванье - Белль и Себастьян
Луиза споткнулась и на полметра съехала вниз. Жюль вернулся, чтобы помочь ей встать, но она только помотала головой. Зрачки ее глаз были расширены, взор затуманен слезами ужаса.
— Нам никогда не добраться…
Ответом ей стал гром, и Лина с удивлением подумала, откуда могла ударить молния, но тут же одернула себя: это не могла быть гроза — небо ясное и чистое. Когда же она поняла, сердце замерло у нее в груди. Все вокруг словно остановилось, как если бы мир на секунду застыл в состоянии равновесия. Слова ее прозвучали сухо и отрывисто:
— Бегите к той отвесной стенке! Быстрее! Быстрее!
Они пробежали последние метры, отделявшие их от каменной стенки, влекомые отчаянием, и прижались к ней, едва переводя дух. Земля задрожала, и над ней снова прокатился глухой рокот, казалось, поднимавшийся из самых ее недр. На скалистом отроге горы, нависавшей прямо над ними, появилось облако пара, и волна воздуха прокатилась сверху вниз, а вслед за ней — белая страшная масса, над которой вздымалась пенная дымка. Внезапно горы вздрогнули. Стена снега обрушилась вниз с такой яростью, что разум затуманился и отказался верить глазам: лавина прошла едва ли в трех метрах от них — неудержимая, чудовищная в своей мощи, и ее дыхание, ледяное, как сама смерть, на несколько секунд вызвало у них удушье.
Петер Браун успел лишь заметить, что мир опрокидывается, и уже в следующую секунду его накрыло лавиной. Он даже не попытался от нее укрыться. Беззащитный на открытом склоне, с тяжелыми снегоступами на ногах, он закрыл глаза в последний момент, скорее рефлекторно, а не для того, чтобы не видеть этого белого монстра, приготовившегося его поглотить. Первое, что он почувствовал, был толчок воздуха, потом снежная масса погребла его под собой и он провалился в темноту.
Услышав шум, Сезар с Себастьяном сразу поняли, что именно произошло. Они как раз подошли к ущелью Глантьер. Оставалось только повернуть, и перед ними открылась Козлиная горка. Собака обогнала их, стремительная как молния.
— Белль! — Себастьян так испугался, когда она скрылась из виду, что даже остановился. — Почему она убежала?
— Она почувствовала опасность. Не волнуйся, она знает, что делать.
Они ускорили шаг и скоро вышли к склону. Сомнений не осталось: на южном склоне, том, что вел к Гран-Дефиле, появилась огромная «морщина» из снега, перемешанного со льдом. Белль уже была у ее границы и яростно раскапывала снег. Сезар выругался.
— Там кто-то есть! Она почуяла!
Только сейчас они увидели женщину, спешащую к ним вниз по склону. Оценивая масштабы лавины, они не обратили внимания на маленькую группу людей, нашедших себе укрытие возле отвесной стенки примерно посередине склона.
— Лина, откуда ты здесь? Я думал…
В одну секунду Сезар осознал все, что не хотел замечать: эти заговорщические лица, непонятные прогулки, слишком полные корзины, буханки хлеба, которые вдруг появляются в доме и исчезают по ночам… И доктор Гийом, болван, шумел и размахивал вчера своим костылем, когда надо было все рассказать! С чего бы этим чертовым сопротивленцам понадобилось посылать его дочку вести людей в Швейцарию? Мужчины могут уходить в маки и делать все, что им заблагорассудится, но его девочке пусть дадут жить спокойно!
Сезар побежал, и усилие немного притушило его гнев. Когда же он поравнялся с собакой, то попросту упал на колени от усталости. Себастьян был уже тут и подбадривал свою любимицу. Белль ожесточенно раскапывала снег. Старый пастух подумал, что раненый должен быть близко к поверхности, иначе бы собака так не волновалась, однако эта мысль оставила его равнодушным. При виде Анжелины он забыл обо всем на свете, даже о том, что надо спасать чью-то жизнь. Он указал на гору, на беглецов, которые боязливо жались друг к другу. Было ясно, что они здесь чужие. И наверняка, горожане.
— Объясни мне, что происходит! — сказал он девушке, которая, задыхаясь, наконец добежала до них.
Лина ответила сухо, без малейшего стеснения:
— Поговорим об этом позже. Там, под снегом, человек. Немец. Он нас преследовал.
— Немец? Что ты такое говоришь?
— Офицер Браун. Тот, что приезжает за хлебом каждый понедельник. — Она говорила сквозь зубы, стараясь не поддаваться панике.
А у Сезара не было времени ее расспрашивать: собака заскулила и удвоила усилия. Показалась рука, потом плечо. Лина и Себастьян бросились помогать Белль откапывать неподвижное тело. Освободив голову, они насколько могли осторожно извлекли его из снежного плена. Брауну повезло, что он оказался на периферии лавины. Она натолкнулась на какое-то препятствие и отклонилась вправо. Черты его застыли, глаза были закрыты — лицо более чем когда-либо казалось высеченным из мрамора и… похожим на посмертную маску… Сезар принялся растирать ему щеки, но реакции не последовало. Тогда он несколько раз быстро и отрывисто стукнул немца в грудь. Старик уже собирался сделать немцу искусственное дыхание, когда тот шевельнулся, потом закашлялся и, отплевываясь и ругаясь по-немецки, попытался подняться.
— Все хорошо, не шевелитесь! Спокойнее, офицер! Лучше бы вам помолчать. Сначала отдышитесь. Вам нужно беречь силы. Мы сходим за помощью.
Но Браун не хотел ничего слушать. При виде Анжелины он все-таки заставил себя сесть, потом схватил ее за руку и притянул к себе. Она, не отрываясь, смотрела на него.
— Мадемуазель, вам нельзя на Гран-Дефиле! Мои люди… Я не мог им помешать! Они вас там ждут. Где доктор? Он сказал, что сам поведет людей!
Анжелина едва не засмеялась от изумления. Так это Браун — информатор Гийома? Немец? Вот почему в последние недели Гийом водит так много людей! Вот почему он так полагается на полученные сведения! Получается, все это время, каждый понедельник… Интересно, а о ней они говорили? Если Брауну известно, что и она тоже помогает участникам Сопротивления, то как же, наверное, он потешался над ее наивностью! Обер-лейтенант немецкой армии и доктор Гийом! Немец и участник Сопротивления! Но почему от нее это скрывали?
— Так это вы? С самого начала это были вы, правда?
Глаза его внезапно затуманились, и ей пришлось призвать на помощь все свое возмущение, чтобы не поддаться волнению — он был от нее так близко… Не отдавая себе отчета в своих действиях, она протянула руку и коснулась его лица. Щека была холодная как смерть. Он вздрогнул, а девушка покраснела. Чувство облегчения едва не заставило ее потерять голову. Браун не был им врагом. Он был на их стороне! И это все объясняло! Или почти все… Их молчаливое взаимопонимание, его снисходительность к ее выпадам… И эти визиты каждый понедельник. Они были продиктованы не служебным рвением, а чем-то гораздо большим. Браун, похоже, прочитал мысли девушки. Ее имя он произнес с такой нежностью, что у нее замерло сердце:
— Анжелина…
— Почему вы ничего не сказали?
— Чтобы защитить вас. Я не хотел… чтобы вы думали… что я прихожу ради этого…
Сезар перебил их, хмыкнув от нетерпения. Раз этот тип цел, пора было уходить, и быстро! Бош, да еще дружелюбно настроенный, — это не сулило ничего хорошего. Эти мерзавцы обычно ходят целыми шайками, так что скоро явятся и остальные. Да еще и Анжелина смотрит на него с таким сладким лицом…
— Думаю, сейчас не время для разговоров. Вам, господин офицер, если не хотите тут замерзнуть, надо добраться до деревни. В наших краях холод убивает быстро! А тебе, Лина, если я все правильно понял, нужно решить, что делать.
И он кивком указал на Целлеров, которые на попах решили спуститься со склона. Он усмехнулся, не зная, жалеть их или над ними смеяться.
— Не слишком-то они проворные…
Анжелина словно бы очнулась ото сна. Им нельзя было терять ни секунды. Петер наверняка знает, что Гийом намеревался делать, если путь окажется закрытым.
— Теперь мы не можем пройти через Гран-Дефиле, потому что там ваши… солдаты. Хотя туда бы мы все равно не добрались из-за лавины — пришлось бы делать огромный крюк. Шум, скорее всего, уже привлек внимание патруля, и мы не сможем вернуться в пещеру тоже, она слишком близко. Что нам теперь делать? Как думаете, нам удастся спрятаться в деревне на время, пока переполох уляжется? Мы могли бы выйти этой ночью…
Браун с мрачным видом покачал головой.
— Если мои люди никого не дождутся на перевале, они начнут обыскивать окрестности. И найдут ваши следы, потом пещеру, а после отправятся в Сен-Мартен. Вам нужно исчезнуть!
Сезар, спокойствие которого представляло разительный контраст к тревоге остальных, повернулся к востоку и указал на гору, казалось, она бросала вызов пропасти:
— Значит, остается только Бау.
— Ледник? Но там полно расселин!
