Изменчивость моря - Чан Джина
Утром я проснулась раньше него и увидела, что на приставном столике рядом с ним аккуратно лежит маленький блокнот в кожаном переплете, который он использовал для записи дел и напоминаний о важных вещах – очаровательная старая привычка, о причинах появления которой я никогда особо не задумывалась. Я открыла его на составленном Тэ списке вещей, о которых нужно позаботиться перед отъездом: купить батарейки и термобелье, поговорить с домовладельцем, уволиться с работы, подписать документы, продать машину. Я пробежалась по пунктам списка, даже не уверенная, что именно ищу, пока не добралась до самого конца, где его аккуратным мелким почерком было написано: «Сказать Ро». Под строкой была проведена четкая грань, которая сообщала мне то, в чем я не желала признаваться самой себе.
Я быстро оделась и покинула квартиру, позаботившись забрать все свои вещи, которые обычно оставляла у него дома, вроде запасных контактных линз и свитера. Я поколебалась, прежде чем взять зубную щетку, которую он держал для меня в ванной, и выбросила ее в мусорное ведро на выходе. Я окинула последним долгим взглядом его спящую фигуру, наблюдая за тем, как утренний свет просачивается сквозь жалюзи и выделяет каждый волосок на его руках красным и золотым, а затем закрыла за собой входную дверь и ушла.
Глава 13
Настоящее время
Когда мне было шестнадцать, я научилась самостоятельно печь торты для одного парня. Он был моим первым бойфрендом – высоким, худощавым и с крючковатым носом; его звали Майкл Дуглас, хотя он был известен как просто Майк. Майк носил все черное и слушал группы с такими названиями, как «Металлоломный рот» и «Матереубийца», обложки альбомов которых пугали меня, хотя я притворялась, что мне нравится их музыка, чтобы произвести на него впечатление.
Мы были слишком застенчивы, чтобы заниматься чем-то кроме болтовни и поцелуев на парковках и в торговых центрах, но когда наступил его день рождения, я решила испечь для него торт. Мне показалось, что хорошие девушки должны делать такие сюрпризы для своих парней. Юнхи помогла мне найти в интернете рецепт шоколадного торта с арахисовым маслом и глазурью со вкусом кофе – Майк, похоже, питался исключительно бутербродами с арахисовым маслом и любил кофе, что тогда казалось мне верхом изысканности – и я принялась за работу. Был вечер накануне его дня рождения, и я решила взять торт с собой в школу на следующий день.
– Что ты делаешь? – спросила Умма, входя на кухню.
Она только что проснулась после долгого дневного сна, которому начала предаваться после исчезновения Апы, и выглядела уставшей: темные круги под глазами делали ее лицо изможденным. Я стояла по локоть в муке и сахаре, умудрившись немного испачкать даже волосы.
– Пеку торт для друга, – потупила взгляд я.
– Ты устраиваешь бардак, – возразила она
Она посмотрела на банки, которые я открыла, на разлитую по столу жидкость.
Когда я была маленькой, Умма все время что-нибудь пекла – печенье, торты, кофейные пирожные и банановый хлеб, каждую неделю, чтобы затем отнести выпечку в церковь. Другие прихожанки восхищались угощением, а потом спрашивали меня, вырасту ли я таким же талантливым пекарем, как моя мать. Однажды на годовщину свадьбы Апа купил ей необычный миксер на подставке, который был ее гордостью и радостью, но после того, как он исчез, миксер стоял нетронутым на нашей кухне, собирая пыль.
– Я все уберу, обещаю.
– Ты неправильно смешиваешь ингредиенты, – заметила она, заглядывая в миску через мое плечо. – Влажные нужно понемногу добавлять в сухие. И ты просеяла муку?
– Это всего лишь торт, Умма. Думаю, я смогу с ним справиться.
– Поступай как знаешь.
Она ушла читать в гостиную, но я чувствовала, что ее осуждение еще долго витало на кухне после того, как она вышла. Я замесила тесто и вылила его в форму для выпечки, а затем, пока торт выпекался в духовке, приготовила глазурь. Весь процесс был похож на волшебство – я наблюдала, как арахисовое масло и растворимая кофейная гуща смешиваются с молоком и сахарной пудрой, похожей на свежевыпавший снег, превращаясь в нечто сладкое, густое и тягучее. Я была довольна собой и чувствовала себя победительницей. «Видишь? – хотелось мне сказать Умме. – Не все, что я делаю, неправильно».
Однако когда пришло время вынимать торт из духовки, я к своему ужасу обнаружила, что серединка провалилась внутрь, и хотя снаружи тесто было сухим и хрустящим, внутри оно оказалось непропекшимся и сырым. Умма зашла взглянуть.
– Что я тебе говорила? – спросила она.
Это была последняя капля. Я не плакала, совсем, но захлопнула дверцу духовки и уставилась в кухонное окно на наш задний двор, на кормушку для птиц, которую мы с Уммой соорудили из палочек от мороженого, когда я была маленькой. Кардинал клевал из нее, рядом пролетела голубая сойка и начала пронзительно кричать. Умма достала банки с мукой и сахаром, которые я уже успела убрать.
– Чем дольше ты стоишь там и пялишься, тем больше времени уйдет на приготовление торта, – молвила она.
– Я не смогу повторить все снова.
– Тебе придется, учитывая то, сколько продуктов ты извела на глазурь, – строго сказала она.
Я наблюдала за тем, как она просеяла муку в миску, ловко разбила яйца одной рукой, добавила остальные ингредиенты и перемешала их с помощью миксера. Мы смотрели, как ярко-желтые желтки яиц смешиваются с белой мукой и сахаром, превращаясь в нечто большее, чем сумма простых составляющих.
– Вся хитрость, – объяснила она мне, – заключается в том, чтобы позволить ингредиентам стать одним целым, узнать друг друга получше. Вот почему так важно просеивать муку.
Мы выбросили тот бисквит, который я испортила, и Умма отправила новый в духовку. Она попробовала глазурь, которую я приготовила, и заявила, что та вышла «неплохо», что заставило меня трепетать от волнения. Когда таймер духовки сработал и мы извлекли из нее готовый торт, он пах божественно. Бисквит получился воздушным, мягким и, самое главное, прочным.
– Теперь надо ждать, пока он остынет, – сказала она. – Если сразу покрыть его глазурью, она растает на торте.
Когда он достаточно остыл, Умма показала мне, как правильно пользоваться лопаткой для глазури, накладывая ее слоями, пока она не покроет всю верхнюю часть торта.
– У Юнхи день рождения не скоро, – заметила она, подняв на меня взгляд, когда мы закончили. Я вдруг осознала, что мы целый вечер трудились вдвоем над этим тортом.
– Нет, не скоро.
– Должно быть, этот друг тебе очень дорог, раз уж ты связалась ради него с выпечкой, – развивала она свою мысль дальше.
Я испугалась, что она продолжит расспрашивать, догадается, что это для парня, но она этого не сделала.
В конце концов торт произвел настоящий фурор. Майк съел три кусочка и назвал их «потрясающими», и даже Юнхи, на которую было трудно произвести впечатление и которая в то время сидела на диете, съела целый ломтик. И хотя несколько недель спустя мы с Майком расстались по какой-то глупой подростковой причине – полагаю, сейчас он живет в Филадельфии и у него есть ребенок, – воспоминание о том вечере, когда мы с Уммой молча готовили вместе, осталось со мной. Не только потому, что в тот раз мы провели рекордное количество времени вдвоем с тех пор, как исчез Апа, но и потому, что в кой-то веки ее волновало то, что я делала. Я до сих пор помню удивление, появившееся на ее лице, когда она попробовала глазурь, и как узлы напряжения в моих плечах ослабли при виде ее улыбки.
Когда я возвращаюсь от Рэйчел, то перерываю весь дом в поисках рецепта торта и наконец нахожу его в конце одного из своих старых дневников. «Торт на ДР Майка» – подписан он моим корявым школьным почерком, а по краям нарисованы сердечки.
Я иду в магазин купить ингредиенты и форму для запекания: дома ничего нет, потому что я уже много лет не пекла. Стоя в очереди на кассе, я изучаю заголовки газет и журналов, чтобы узнать, какие знаменитости поженились или развелись, родили детей или похудели до детских размеров.
