Элис Сиболд - Счастливая
— Никак, это Элис Сиболд? — переспросил один из них.
Я повернулась к Клэпперу.
— Ее изнасиловали?
— Да, — сказал он. — На кровати в дальней комнате.
— Это моя комната, — сказала я. — Как она себя чувствует?
— С ней женщина-детектив. Сейчас повезем в больницу. Можешь поехать с нами. Она не сопротивлялась.
Я попросила пустить меня к ней.
— Сейчас узнаю, — ответил Клэппер и отправился сообщить Лайле, что я пришла.
Я стояла среди полицейских, ощущая на себе их взгляды. Они знали мое дело, потому что оно, в отличие от большинства аналогичных дел последних лет, завершилось судебным приговором. В их среде это было знаменательным событием. Клэпперу, например, дали повышение в должности. Все, кто работал по моему делу, оказались в выигрыше.
— Не могу поверить. Не могу. Такого не может быть, — твердила я Марку.
Не помню, что он отвечал. Я старалась взять себя в руки, чтобы как-то держаться.
— Она не хочет тебя видеть, — сказал Клэппер по возвращении. — Опасается, что не выдержит. Да она через пару минут выйдет, можешь поехать с нами в больницу.
Меня больно задел этот отказ, но я ее понимала.
Оставалось только ждать. Марку я сказала, что мне предстоит долгая волокита: больница, полиция, так что ему лучше поехать домой и навести у себя порядок, чтобы там можно было переночевать втроем: мы с Лайлой ляжем на кровати, а он в гостиной.
Полицейские говорили о своем. Я мерила шагами комнату. Один из офицеров собрал в прихожей мою одежду, принес в комнату и положил на кушетку рядом со мной.
Тут в дверях показалась Лайла. Она пребывала в состоянии шока. Волосы у нее были всклокочены, но следов побоев на лице я не заметила. За ней семенила темноволосая женщина небольшого росточка в полицейской форме.
На Лайле был мой халат, подвязанный каким-то неподходящим поясом. Глаза ее казались бездонными — от потерянности. В тот миг я не смогла бы, при всем старании, до нее достучаться.
— Как мне тебя жалко, — вырвалось у меня. — Все пройдет. Ты с этим справишься. Я же справилась.
Мы стояли, глядя друг на друга, и обе плакали.
— Теперь-то мы настоящие клоны, — сказала я.
Женщина-детектив перебила:
— Лайла говорит, здесь есть еще один жилец.
— Господи, конечно, — Пэт, — сказала я.
До сих пор я о нем и не вспоминала.
— Вам известно, где он сейчас находится?
— В библиотеке.
— Кто может за ним сходить?
— Я хочу поехать с Лайлой.
— Тогда оставьте ему записку, что ли, чтобы ничего не трогал. И пусть найдет, где переночевать, пока здесь не починят высаженную раму.
— Вначале я подумала, это Пэт меня разыгрывает, — сказала Лайла. — Выхожу из ванной — дверь моей комнаты приоткрыта, будто кто-то за ней прячется. Я толкнула ее внутрь, а он наружу, и опять туда и обратно, пока мне это не надоело, тогда я и говорю: «Ну хватит, Пэт» — и вошла. Он бросил меня на кровать.
— Нам известно точное время, — сказала детектив. — Она посмотрела на часы. — Было восемь пятьдесят шесть вечера.
— Как раз когда мне стало плохо, — сказала я.
— Что-что? — переспросила она в недоумении.
В такой ситуации мне не находилось места. Одно дело, если бы я была жертвой. А так — подруга жертвы. Детектив повела Лайлу в машину, а я торопливо прошла в комнату Пэта.
Там я сделала одну гадость. Поскольку в комнате был полный кавардак, я придавила записку, оставленную на его подушке, гинекологическим зеркалом. Чтобы он на сто процентов ее заметил. «Пэт, Лайлу изнасиловали. Физическое состояние приемлемое. Позвони Марку. Переночуй в другом месте. Прости, что сообщаю таким способом».
Я оставила в комнате свет и осмотрелась. Беспокоиться о Пэте не стоило, да на это и не было сил. С ним все будет нормально, он оправится. Сейчас главное Лайла.
В больницу мы ехали молча. Я сидела на заднем сиденье рядом с Лайлой; мы держались за руки.
— Какой ужас, — вдруг произнесла она. — Я вся грязная — хочу только в душ, и больше ничего.
Я стиснула ее ладонь:
— Понимаю.
Ожидание в приемном покое показалось мне бесконечно долгим. Там было полно народу, и Лайлу заставили ждать в общей очереди: поскольку она, в моем понимании, не сопротивлялась, у нее не было открытых ран, она была в состоянии сидеть и говорить. Я не раз ходила в регистратуру и спрашивала: в чем дело, почему так долго? Присев рядом с Лайлой, я помогла ей заполнить бланк страховки. В моем случае этого не было. Меня сразу повезли на каталке в смотровой кабинет.
Наконец ее вызвали. Мы прошли по коридору и нашли смотровую. Осмотр был неспешным, длительным да к тому же несколько раз прерывался, так как врача вызывали в другие кабинеты. Я держала ее за руку, как меня держала Мэри-Элис. По лицу у меня катились слезы. Под конец Лайла сказала: «Хочу, чтобы ты ушла». Она попросила позвать женщину-детектива. Я привела ее и, дрожа, вышла в комнату ожидания.
В моих ночных кошмарах Лайле никогда не случалось быть изнасилованной. Она и Мэри-Элис не подвергались опасности. Лайла была моим клоном, подругой, сестрой. Она знала все подробности моей истории — и все же любила меня. Принадлежа к остальному миру — чистой его половине, — она теперь оказалась в моем положении. Пока я сидела и ждала, у меня крепло убеждение, что изнасилование Лайлы можно было предотвратить. Если бы я приехала домой быстрее, если бы доверилась предчувствию, если бы, наконец, в свое время не навязалась ей в подруги. Очень скоро мне пришла в голову мысль, не раз потом произнесенная вслух: это должна была быть я. Мне стало страшно за Мэри-Элис.
В ознобе я обхватила себя руками за плечи и принялась раскачиваться на стуле. Меня затошнило. Весь мой мир переворачивался; все, что я имела, что знала, теряло смысл. Спасения нет, поняла я; это останется навечно. В моей жизни и в жизни тех, кто рядом со мной. Изнасилование.
Ко мне вышла женщина-детектив.
— Элис, — сказала она, — Лайла в сопровождении детектива Клэппера едет в полицейское управление. Она попросила меня поехать к вам на квартиру и привезти ей что-нибудь из одежды.
Я не знала, как вести себя. Уже тогда мне стало ясно, что и Лайла не знает, как держаться в моем присутствии. Есть ее подруга Элис и есть другая Элис — одержавшая победу жертва изнасилования. Ей нужна была одна без другой, а это невозможно.
Меня подвезли до дому, и я отперла дверь. Пэт еще не приходил. Свет, который я оставила включенным, кто-то выключил. Я шагнула через порог. Помнится, Три с Дианой принесли мне совсем не то, что нужно: джинсы с цветными латками, а белье вообще забыли. Пусть хоть у Лайлы будет по-другому. Из стенного шкафа я достала большую матерчатую сумку-цилиндр и выдвинула ящики комода. Сложила в сумку белье, пару фланелевых халатов, шлепанцы, носки, спортивные брюки и рубашки свободного покроя. Еще захватила какую-то книгу, а с кровати взяла плюшевого медвежонка и подушку.
Мне и самой требовалось забрать вещи. Понятно, ни Лайле, ни мне больше не улыбалось ночевать в этом доме. Я прошла в дальнюю часть квартиры, где находилась моя комната. Дверь была заперта. Я спросила у детектива, можно ли войти.
Помолившись неизвестно кому, повернула ручку. В комнате было холодно из-за открытого окна, в которое пролез преступник. Я щелкнула выключателем около двери.
С моей постели было сорвано покрывало. Я подошла ближе. В центре краснело небольшое пятно свежей крови. Рядом были пятнышки поменьше, как слезы.
Она вышла из душа, завернулась в полотенце и направилась в свою комнату, подурачилась с дверью, думая, что это Пэт. Затем насильник швырнул ее на кровать, животом вниз. Она успела заметить время по настенным часам. В темноте она видела его лишь несколько секунд. Он завязал ей глаза поясом от моего халата, а затем перевернул на спину и заставил держать руки перед грудью в молитвенной позе, связывая ей запястья эластичным шнуром для багажника и кошачьим поводком, которые отрыл у нас в стенном шкафу. Это значит, что он обыскал квартиру, пока Лайла была в ванной, и убедился, что дома никого нет. Он заставил ее встать и перейти в мою комнату, где приказал лечь на мою кровать.
Именно там он ее и насиловал. По ходу дела спросил, где я. Откуда-то он знал мое имя. Каким-то образом пронюхал, что Пэта долго не будет. В какой-то момент спросил про мои чаевые, лежавшие на трюмо, и забрал их себе. Она не сопротивлялась. Делала все, что он говорил.
Он велел ей надеть мои халат и оставил ее с завязанными глазами.
Лайла стала кричать, но у соседей сверху гремел магнитофон. Ее не услышали, а если и услышали, то не пришли на помощь. Ей пришлось выйти из квартиры, подняться по лестнице и изо всех сил колотить в дверь, пока из квартиры не вышли ребята с банками пива в руках. Они улыбались, думая, что пришел еще кто-то из друзей. Она попросила развязать ее, что они сделали, и позвонить в полицию.
