Татьяна Шипошина - Звёзды, души и облака
А Юрка — приносил огромный букет цветов, то шоколадный торт. То билеты на какую-нибудь крутую группу, или тащил Шурочку в дорогой ночной клуб, где они танцевали без устали целую ночь.
Правда, в клубе Юрка иногда отлучался от Шурочки, «тусовался» с какими-то ребятами. И не хотел Шурочку с ними знакомить.
В ночные клубы Юрка приглашал Шурочку не часто, раза три. Да она и сама не очень-то рвалась туда. Ревущая толпа была ей… ну не то, чтобы противна… нет! Просто Шурочка уставала от крика, вони и грома музыки. А Юрка щадил её… так она думала…
А, бывало, приносил Юрка много всяких вкусных вещей — огромные, малоподъёмные пакеты. Мясо какое-то копчёное, рыбу, икру, баночки крабов. Вот было весело их разбирать, эти кульки! Ну, а потом и съедать всё принесённое!
То был Юрка заразительно весел, возбуждён, прыгал, скакал, болтал на разные темы, сверкал глазами. А то мог час просидеть молча, в каком-то ступоре. Или вдруг, посреди всеобщего веселья, мог расчистить себе место на кровати и уснуть. А потом проснуться, и снова влиться в компанию, как ни в чём не бывало.
Да, чего угодно можно было ожидать от Юрки.
Глава 9
Юрка и принёс в очередную пятницу эти сигареты. Или папиросы. Вернее, принесли их Юрка и Арсик.
Юрка и Арсик были на взводе. Глаза у обоих как-то лихорадочно блестели.
Сигарет, или папирос, было пять, и они были сложены в коробочку.
— Тихую музычку поставьте! — скомандовал Арсик. — Радость моя, иди ко мне!
Настя устроилась к Арсику под бочок. Красивой они были парой. Высокий, бледный, худой Арсик, и маленькая, такая же худая, поджарая Настя, с гордо посаженной на худенькие плечи головой. Что-то такое из «серебряного века» приходило на ум при взгляде на эту парочку.
Кто остался на кровати, кто устроился на полу. Так все и расположились кружком. Кажется, только Шурочка не знала, что это за сигареты. Или папиросы.
Нет, ещё Людочка.
— Что это такое, мальчики? — прощебетала она.
— Дитя, это твоя нирвана… — таинственным голосом произнёс Арсик. — Это специальная нирвана для маленьких девочек…
— Ой, а как это? — продолжала щебетать Людочка.
— Это что, наркотики? — шёпотом спросила и Шурочка. У Юры. — Я не буду!
— Да не бойся! Это же марихуана. Слабенькая. От неё ничего не бывает. Ни привыкания, ни ломки. Даже кайфа, и то с первого раза не бывает. Может, со второго. А то — и с третьего. Ты попробуй за компанию, а потом, если хочешь, можешь не курить больше. Вот увидишь, тянуть не будет!
И пока Шурочка решала, как ей поступить, зажжённая сигарета, по кругу, дошла уже и до неё.
«Нет! Нет!» — подумала Шурочка, и поднесла сигарету ко рту. Запах дыма, похожий на запах листвы, сжигаемой по осени, прошёл в легкие без сопротивления.
«Вот тебе и нет» — подумала Шурочка и передала сигарету по кругу.
Как все. Так, как все. Никто не отказался. Все члены клуба сидели с такими лицами… С такими… Как будто ощущали себя «на рупь дороже».
— Кайф! — сказал толстый Вадик. Юрка посмотрел на него снисходительно.
— Если захочешь, будет тебе и кайф, — сказал он.
— Ой, девочки, у меня голова поехала! — воскликнула Людочка. — Ой, как плывёт…
— Правда, плывёт. А хорошо-то как! — поддержала её
Настя.
По кругу прошла одна сигарета, потом вторая. Потом круг рассыпался, и всё пошло так, как всегда. Кто-то танцевал, и очередная парочка «отвалила» на кухню…
— Как ты? — спросил Юрка, когда они начали танцевать.
Шурочка молчала. Ничего такого особенного она не чувствовала. Лёгкое головокружение, и всё.
И всё-таки… Тепло, лёгкость. И оттуда, откуда-то изнутри поднималась весёлость. Эта «весёлость» отодвигала обычную Шурочку на второй план. Шурочка не хотела отступать, но «весёлость» была сильна, и в какие-то мгновения захватывала Шурочку целиком.
— Как ты? — переспросил Юрка.
— Не знаю. Не носи этого больше, ладно?
— Ну да! У меня уже куча заказов, от наших! А ты чего? Боишься, что ли? Я же тебе говорю, что даже привыкания не бывает!
— Да нет… — Шурочка попыталась объяснить Юрке, что ей не понравилось. — Понимаешь, после этого — как будто я — уже не я. А я привыкла — всегда быть я, понимаешь?
— Ты точно обкурилась! Я, не я! Кончай философствовать…
Глава 10
Закончился май. Закончилась и зачётная неделя, начиналась сессия. Шурочка занималась, как могла. Долги были, но их было не много. Вот уже все зачёты были сданы, и Шурочка начала готовиться к первому экзамену.
Юрка куда-то пропал на две недели. Конечно, для сдачи сессии это было весьма неплохо, но к исходу второй недели Шурочка начала волноваться.
Юрка-то исчез, как всегда — не предупредив, не оставив ни адреса, ни телефона. Но на такой срок он ещё не исчезал.
Папиросы он оставил. Полную коробочку — готовых, набитых. Все скинулись, он и оставил — на всех. «Зелёная пятница» функционировала. Теперь, когда занятий в институте не было, собирались не только в пятницу, но и в другие дни.
По-прежнему курили, собравшись в кружок. А потом веселились, танцевали. Всё было так, как всегда. А на время сессии — решили собираться после экзаменов.
Шурочка курила «травку» вместе со всеми.
Однако, в течение недели Шурочка брала из коробочки папиросу, а то и две, и курила одна, без компании. Уж очень грустно, скверно было на душе, когда веселящее действие папиросы заканчивалось. Мало того, что зверски хотелось есть. Почему-то хотелось выть, биться головой о стену, или, на худой конец, просто побить кого-нибудь.
Но стоило покурить, как снова становилось хорошо и весело на душе. И Шурочка уже не задавала себе глупых вопросов: «Где я? Я это, или не я?»
Смешно это всё. Я — это я!
Только Людочка стала отказываться от папирос с травкой. Людочку тошнило и, вместо сидения в общем кругу, Людочка бегала обнимать унитаз. Над Людочкой посмеялись немного и оставили в покое. Ну что с неё возьмёшь, с Людочки-то….
Но куда же пропал Юрка? Даже Арсик не знал.
И Шурочка выпросила у Арсика номер Юркиного домашнего телефона, оставшегося в Арсиковой записной книжке, ещё со школьных лет.
Хоть Юрка и говорил, что с родителями поссорился, но вдруг… Вдруг мать его знает что-нибудь?
На том конце провода отозвался усталый, и какой-то больной женский голос. Но как только Шурочка представилась, голос стал раздражённым и злым.
— Кто? Юрина девушка? А что, у него и девушка есть? Тоже нюхаешь порошок? Или на игле сидишь?
— Что? — Шурочка от неожиданности чуть не выронила трубку. — Ни на чём я не сижу!
— Не сидишь? Ты не наркоманка?
— Нет!
На том конце провода послышалось сопение, потом всхлипывание, и женский голос произнёс сквозь слёзы:
— Ты, может, не знаешь, а он из дома ушёл… почти год назад отец его выгнал… Он сначала марихуану курил, потом таблетки, потом героин нюхал. И он торговал… На дискотеках, и в каком-то клубе ночном… тоже торговал. Потом он колоться стал. Понимаешь ты, или нет! Он наркоман, на игле сидит!.. И отец его из дома выгнал. Так ты не наркоманка? Правда?
— Правда. Я студентка, только не из его института.
— Какого института? Разве он ещё учится? Его же выгнали в прошлом году. Он в прошлом году летнюю сессию не сдал, и его выгнали. Ты что, не знаешь?
— Нет. Он говорил, что на втором курсе. Это Арсик поступил со второго раза, а Юрка — с первого.
— Так и было. Да толку-то… Так ты точно, не наркоманка?
— Нет.
— Не знаю, что и сказать тебе. А номер наш — откуда ты знаешь?
— Арсений дал.
— А… Он и его втянул. Арсений тоже колется.
— Нет. — Шурочка задержала дыхание. — Нет, не может быть…
— Может, девочка, всё может быть. Ты на руки его посмотри.
— Посмотрю. Я поняла! Я всё поняла!
— Как тебя зовут? — спросила мать Юры.
— Шурочка. А вас?
— Наталья Леонидовна. Будем знакомы. — И Наталья Леонидовна всхлипнула снова. — Не так я думала… Не так я думала с Юркиной девушкой знакомиться… Внуков думала понянчить… Ведь один он у нас, один… Мы на него такие надежды возлагали. Молились, как на свет в окошке. И вот как он нам отплатил… А отец у нас — кремень! Не хочет его видеть! Говорит — нет у меня больше сына!
Шурочка повесила трубку. У неё больше не было сил выслушивать причитания этой женщины.
И когда она повесила трубку, и осталась одна…
«Да… — начала Шурочка свои невесёлые размышления. — Вот оно, дело-то в чём… Вот они — деньги, вот они — подарки, вот они — отлучки. Вот она — анаша, вот они — заказы. Вот оно, странное Юркино поведение. Кстати, и Арсик. Арсик, наверное, тоже… А Настя? Настя тоже ничего не знает, или знает?»
И вдруг ей показалось, что Настя знает.
«Неужели… и Настя тоже?» — подумала Шурочка.
