Е. Бирман - Протоколы с претензией
– В Уганде скоро места свободного не останется из-за наших памятников, – отметила Баронесса.
– Я обнаружил в себе тягу к борьбе за права человека, – говорит Я. – Вот например, установлено, что люди склонны держать расстояние в один метр между собой и другим индивидуумом. Что это, как не проявление сегрегации? Странно, что до сих пор никому не пришло в голову начать бороться за свое право стоять в тридцати сантиметрах от собеседника (или собеседницы).
Б. не только всем своим видом выражает согласие, но даже предлагает еще больше сократить расстояние и немедленно включиться в борьбу.
– Что бы вы ни говорили, но сегрегация вызывает негативное к себе отношение, – сказала Баронесса. – Есть много других вполне нейтральных терминов, означающих то же самое. И не только политкорректных, но даже ласкающих слух. Например, право на частную жизнь, право наций на самоопределение, развод по обоюдному согласию и, конечно же, выдвинутая нашим Кнессетом теория о праве нации сделать себя красивой.
ПРОТОКОЛЫ ОСТРОВНЫХ МУДРЕЦОВ
– Остров Пингвинов никогда и никому не уступал в остроте ума, – заявил Б., – в этом я убедился еще в детстве, когда прочел взахлеб сначала всего Жюля Верна, потом всего Бальзака, а за ним и всего Мопассана.
– Послушай, – обратился Б. к Я. с неожиданным воодушевлением, – а ведь где есть мудрецы, там должны быть и протоколы.
Пораженные этой идеей, Я. и Б. бросились к компьютеру. Они возбужденно спорили и по очереди щелкали клавишами клавиатуры. Баронесса отправилась спать одна, а они все еще продолжали спорить и искать. Наутро, когда, не обнаружив около себя Я., Баронесса спустилась вниз, она застала все ту же пару взлохмаченной, но счастливой.
– Нашли, – объявил Я.
– Взломали, – подтвердил Б.
– Что нашли и что взломали? – спросила Баронесса.
– Протоколы, – закричали они в один голос. На шум спустился и заночевавший в доме В.
– Уже от названия попахивает фальшивкой, – сказала Баронесса. Я. и Б. переглянулись.
– Как и в случае с другими “Протоколами”, это совершенно неважно, – ответил ей Б., – главное, чтобы содержание вызывало энтузиазм.
– И что же в этих протоколах? – спросила Баронесса.
– Да вот распечатка, – показал Б. на пару листов, лежавших на стеклянном столике перед зеленым диваном. Не дожидаясь, чтобы его попросили об этом, он взял со стола листки и принялся читать:
– Протокол 1. История.
Удивительно, как все эти негаллогои не раскопали до сих пор того, что просто лежит на поверхности, а именно, что Жанна Дарк – англичанка.
Ведь уже ее фамилия говорит почти все о ее происхождении. Да и какая уважающая себя галльская девушка стала бы размахивать саблей, шашкой, ятаганом, петициями, чем там еще размахивают эти взбалмошные англосаксонские феминистки? Капитан де Бодрикур, истинный галл, сначала посмеялся над ее видениями и любезно послал ее подальше. Когда же она явилась к нему во второй раз с теми же бреднями о галльской свободе, он опять же, как истинный галл, рассудил, что негоже развлекаться одному, и, сочтя курьез достаточно забавным, отправил Жанну ко двору, чтобы повеселить своего монарха. Дофин Карл решил с ее помощью слегка побесить англичан, но сначала направил ее к мамочкам-гинекологиням, чтобы те удостоверились, что она действительно синий чулок – английская фанатичка-суфражистка и девственница. Получив соответствующее подтверждение, Карл отправил ее еще и в Пуатье, где располагался отдел святой контрразведки. Оттуда пришел ответ, что она действительно не английская шпионка, а просто чокнутая, как все англичанки и девственницы. Тогда-то и решил Карл воспользоваться ее видениями. Но он не рассчитал, какой ужас может нагнать на англичан появление перед ними якобы галльской девственницы, что и привело к неожиданному и ненужному поражению Генриха Английского и галльской национальной катастрофе – освобождению Острова Пингвинов от власти англичан. Раскаявшись в содеянном, отчаявшийся от свалившейся на него ответственности за дальнейшее управление Островом, Карл отдал Жанну Темную в откуп бургундцам, и уже они на самом пике биржевой стоимости продали ее англичанам. Англичане же сожгли ее, искренне полагая, что если видения девственницы имеют неромантический характер, то речь может идти только о галльской ведьме.
– Как интересно, – сказала Баронесса. – Но почему же независимость Острова Пингвинов – галльская национальная катастрофа?
– А-а, – сказал Б. – Читаем дальше:
– Протокол 2. Искусство.
Самый известный галльский живописный шедевр, принадлежащий перу Eugène Delacroix (Эжен Делакруа), известен в мире под абсурдным названием “Свобода, ведущая народ”. Нужно быть квадратноголовым англосаксом, чтобы не разглядеть на этой картине, истинное название которой “Заклание Острова”, совершенно очевидного. Появление в армии женщины в таком виде (с обнаженной грудью) ведет к немедленному разложению воинской дисциплины. Подтверждение этому не следует искать, вооружившись лупой и прибегая к иносказательным интерпретациям, оно лежит на переднем плане картины в виде перепившегося санкюлота со спущенными штанами и в одном носке. Если и этого мало, то какое еще желание может вызвать у противника полуобнаженная женщина, как не ринуться сразу в яростную атаку, чтобы этой женщиной завладеть, особенно если ее зовут Свобода, и мы знаем, как падки до нее англосаксы.
– Протокол 3. Военная доктрина.
“История О.” Доминик Ори – аллегорическое изложение военно-стратегической доктрины Острова Пингвинов.
– Все? – удивился В.
– Все! – восхищенно воскликнул галломан Б. – Истинно галльский шифр, и как компактно!
– Что это еще за “История О.”? – спросила Баронесса.
– Я не читал, – сказал Б. и слегка покраснел. – Слышал, что это садомазохистский роман, где прекрасную островитянку (символ страны Острова Пингвинов) ее любовник (символ народа Острова Пингвинов) передает грубому англосаксу, начитавшемуся маркиза де Сада. С помощью только своих убогих умишка и воображения он к такой изысканности в любви, разумеется, никогда не пришел бы.
Баронесса не стала расспрашивать о подробностях. В любом случае военно-стратегические доктрины она передоверяет мужчинам.
– А дальше что? – спрашивает она.
– Есть еще один протокол, посвященный проблемам здравоохранения, – ответил Я.
– Ну, это мне нужно знать, читайте, – говорит Баронесса.
– Протокол 4. Здравоохранение.
В Герцлии-Флавии трудно найти красное вино Острова Пингвинов. Есть местные, есть итальянские, чилийские, наших нет. Догадались! Мало им было секретов Большой Бомбы, и это разнюхали.
– Подождите, откуда они знают про Герцлию-Флавию? – спросил в изумлении В.
– Действительно, откуда? – удивленно переглянулись Я. с Б., причем Баронессе показалось, что Б. что-то прошипел в адрес Я.
– Все негаллогои, – продолжил читать Б., – убеждены нами, что красное вино лечит сердечные болезни. Ни один галл этой чепухе никогда не поверит. Всем известно, что сердечные болезни лечат в борделях. А красным вином лечат побочные явления сердечных болезней, то есть – сифилис. Пораженный орган погружают в бокал с красным вином на две с половиной минуты. Все наши кафе и рестораны являются в соответствии с распоряжением департамента здравоохранения венерическими лечебницами. Галлы в них пьют исключительно гранатовый сок, поставляемый нам Герцлией-Флавией, который по цвету не отличается от красного вина и действительно способствует оздоровлению сердечно-сосудистой системы.
– А как же лечат от сифилиса женщин? – спросила Баронесса.
– И что делать с теми, которые заказывают не бокалы с вином, а запечатанные бутылки? – поинтересовался В.
“Что-то уж больно часто они переглядываются”, подумала Баронесса об Я. и Б.
– Давайте читать дальше, сказал Я., – может быть, там что-то и про это сказано, я еще не все прочел.
– О, вот как раз, – удивленно воскликнул Б. и прочел.
Бутылка красного вина является естественным спринцовочным аппаратом при лечении женщин, страдающих от последствий сердечных болезней. После процесса спринцевания, длящегося три с половиной минуты, бутылка запечатывается и в таком виде может поступать в уличные клиники-кафе или продаваться на экспорт.
Баронесса поморщилась. Я., глядя на нее, задумался. Но ему тут же вспомнился визит Императора Острова Пингвинов в Еврейское Государство, включающий посещение “территорий”. Оттолкнув окружавших его еврейских солдат, Император воскликнул: “Меня не нужно охранять от Соседей!” Позже там побывал и Главный Министр Императора. Оговорившись, он назвал террористами Братьев Соседей. Когда он вышел из зала, где это сказал, в него полетели камни. Втянув голову в плечи, он затравленно озирался.
