Николай Иванов - «Операцию «Шторм» начать раньше
Тихо отворилась дверь, с чашками и заварным чайником на подносе вошел порученец Тараки старший лейтенант Бабрак. Осторожно обошел всех за столом, сократив несколько минут ожидания. Так же тихо вышел.
В приемной Касым осматривал свой автомат.
— Ты что это? — удивился Бабрак.
— Проверь и свой, — вместо ответа посоветовал Касым. — Слышал про Ватанджара и других?
— Сегодня во всех газетах об этом.
— У товарища Тараки практически не осталось сторонников в Политбюро. Амин сделал всё, чтобы отстранить его от власти, а затем и убрать.
— Но ты сказал, что Амин сейчас подъедет сюда.
— Да, сказал. И куда сразу делся наш главный адъютант?
— Тарун? — Бабрак оглядел комнату, хотя прекрасно помнил, как главный адъютант Тараки после сообщения Касыма вышел из приемной.
— Я ему не верю. Это человек Амина. Он пошел его встречать.
— Ну и что? Он и раньше это делал.
— Он пошел его встречать со своим автоматом. А товарищ Тараки приказал Амину приезжать без охраны.
— Ты думаешь…
— Я ничего не думаю. Но если он не выполнит приказ учителя, я уложу всех этих предателей на пороге. И пусть меня судят потом за то, что я раз и навсегда покончил с теми, кто мешает товарищу Тараки и революции. Ты со мной?
— Да.
В кабинете у Генерального секретаря раздался мелодичный звон — три часа дня. Пузанов и за ним все остальные посмотрели на наручные часы — да, пятнадцать, Амин должен уже подъехать.
И именно в этот момент во Дворце, прямо за стеной кабинета, раздались автоматные очереди.
Пузанов, вскочивший первым, буквально оттолкнул в угол Тараки, сидевшего напротив двери.
Горелов подбежал к окну. По двору Амин тащил своего адъютанта Вазира. Оба были в крови, но
Горелов отметил другое: на груди у адъютанта болтался автомат. «Зачем же с оружием?» — с горечью подумал Лев Николаевич.
Вбежал бледный, с горящими глазами Касым, начал объяснять что то на пушту Тараки.
Переводчик, владеющий только дари, недоуменно пожал плечами на молчаливые вопросы посла.
— Только что был убит мой главный адъютант Тарун, — наконец произнес Тараки.
— Наверное, нам надо поехать к Амину, — тут же решил Пузанов. И чтобы Генеральный секретарь правильно его понял, тут же добавил: — Попытаемся узнать, в чем дело.
Как не хотелось Тараки, чтобы уходили советские товарищи! Интуиция подсказывала: пока они здесь, с ним ничего не случится, однако согласно кивнул головой.
Пропустив вбежавшую в кабинет жену Тараки, Пузанов и сопровождающие его товарищи вышли из кабинета. Мимо бледных, но решительно сжавших автоматы Касыма и Бабрака, стараясь не наступать на кровь, залившую ступени, обойдя тело убитого Таруна, советские гости поспешили к своим машинам.
Необходимое послесловие. Бабрак и Касым будут арестованы на следующий день и сразу же, без суда и следствия, расстреляны по приказу Амина.
Похороны Таруна превратятся в день национальной скорби. Опять же по распоряжению
Амина будут приспущены государственные флаги не только в самом Афганистане, но и в афганских посольствах и представительствах за рубежом. Все газеты ДРА выйдут с краткой биографией Таруна: родился в 1942 году, в 1962 году учился в военном училище в СССР, после
Апрельской революции — начальник царандоя, затем главный адъютант Тараки. Убит контрреволюционными элементами. Город Джелалабад по указанию Амина переименовывался в Таруншар.
Однако название не прижилось, и о Таруне забылось быстрее, чем предполагалось. Этого желал, кстати, и сам Амии. Ему крайне не хотелось, чтобы ворошилось прошлое Сайеда, что это именно Тарун исполнил его приказ по штурму номера, где находился американский посол Дабс, что это он рекомендовал его главным адъютантом Генеральному секретарю. Дважды сообщал
Тарун своему кумиру о готовящемся на него покушении. И когда утром 14 сентября Амин приказал ему быть готовым ко всем неожиданностям, когда шел на провоцирование стрельбы, впереди себя послал именно Таруна с приказом: на моем пути не должно быть ни одного человека с оружием. Увидев на втором этаже Касыма и Бабрака с автоматами, Тарун потребовал очистить дорогу. Те, имея аналогичный приказ Тараки, в свою очередь приказали ему самому уйти с лестницы.
Тарун же, словно революционный матрос 17 го года, имел привычку носить за поясом два пистолета. Рука привычно потянулась к оружию, и Бабрак, не ожидая развязки, сам нажал на спусковой крючок. Амин находился в это время еще за углом, отпустив на этот раз от себя охрану вперед достаточно далеко. И, услышав выстрелы, больше обрадовался, чем испугался. Он шел в кабинет Генерального секретаря с твердым решением объявить ему при советских товарищах о том, что он больше не подчиняется ему и не считает его главой государства. Об этом он сказал Тараки вчера по телефону, теперь пришла очередь действовать окончательно и решительно. Что ж, выстрелы во Дворце избавили его от лишних слов. За него — армия, Ревсовет и Политбюро. Страной должен управлять тот, кто работает, а не любуется собой.
14 сентября 1979 года. 15 часов 30 минут. Кабул.
Василий Петрович Заплатин стоял на балконе своего кабинета, когда подъехала машина
Амина. К ней выбежали офицеры, помогли выбраться окровавленному Амину, начали вытаскивать его адъютанта.
— Экбаль! — придя в себя, позвал Василий Петрович.
Амин уже скрылся в здании, но начальник Главпура, глянув на машину министра, без слов побежал вниз, в его кабинет. Заплатин пошел было за ним, но сдержался: чтобы как то реагировать на происходящее, надо знать происшедшее. Кто стрелял в Амина? Он поехал к
Тараки — неужели там? Не вытерпев, спустился на первый этаж. По коридору бегали офицеры, раздавались команды. У дверей Амина появились часовые.
Наконец вышел встревоженный Экбаль. Ни слова не говоря друг другу, советник и подсоветный поднялись к себе в кабинет.
— Амина обстреляла охрана Тараки, — тихо сообщил Экбаль.
— Он ранен?
— Нет. Ранен адъютант. Убит главный адъютант Тараки Тарун.
— Что делает Амин?
— Звонит Тараки.
— О чем говорят?
— Амин сказал: «Спасибо, ты хорошо меня встретил. Теперь приезжай ко мне, я тоже тебя угощу чаем».
За окном послышался шум, и подбежавшие к окну Заплатин и Экбаль увидели выходящих из машин Пузанова, Павловского, Иванова и Горелова. На ходу каждый из них дотронулся до автомобиля Амина, и все четверо вошли в здание.
— Я зайду к министру, — решил Экбаль.
Когда он вошел в кабинет Амина, тот вытирал платком руки от крови.
— Мы просим пока ничего не предпринимать, — говорил Пузанов. — Надо во всем разобраться.
— В чем? — резко спросил Амин и бросил платок в корзину для бумаг. — Тараки предпринял на меня покушение. Мы сами разберемся.
— Мы считаем, что Тараки, как знамя революции, следует оставить председателем
Революционного совета, — стараясь не реагировать на резкость Амина, продолжал советский посол.
Амин дождался перевода и усмехнулся:
— Это решит ЦК.
И отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
14 сентября 1979 года. 17 часов 30 минут. Кабул.
— Товарищ генерал, разрешите? — Начальник Генерального штаба подполковник Якуб вошел стремительно, приблизился к самому столу: — Товарищ генерал, в эфир постоянно идет сигнал:
«Первый окружен вторым, первый просит помощи». Что посоветуете делать?
Заплатин внимательно посмотрел на Якуба: насколько он искренен? Начальник Генштаба предан Амину, их жены — родные сестры. Если Амин берет власть, Якуб конечно же будет на его стороне. Зачем же тогда он спрашивает совета? Перестраховка на всякий случай или все таки честь офицера заставляет искать компромисс?
— Вы понимаете, что это Тараки просит помощи?
— Да.
— Это Амин… послал своих людей к нему?
Якуб замялся, но все же ответил правду:
— Да. Касым и Бабрак уже арестованы.
— Значит, следующий — Тараки?
На этот раз Якуб промолчал, нервно побарабанил пальцами по столу.
— Знаете, мы, наверное, не вправе вмешиваться в ваши внутренние дела, и особенно в такие моменты, — вспомнив просьбу Якуба, ответил Заплатин. — Мы можем советовать до начала событий, а если они уже идут… и тем более, когда уже поздно… — Василий Петрович пристально посмотрел на Якуба. — Единственный совет, если можно, — не поднимайте войска. Зачем вам кровь?
За окном, заставив зазвенеть стекла, прогремел артиллерийский выстрел. Якуб и Заплатин, переглянувшись, стремительно вышли на балкон. Над Дворцом Арк рассеивалось белое облачко, — значит, выстрел был сигнальный. Тараки просил о помощи или Амин возвещал о победе?
Якуб поспешил из кабинета.
Необходимое послесловие. 15 сентября центральные афганские газеты еще вышли с текстом пресс конференции Тараки в Гаване, а 16 го радио Афганистана в восемь часов вечера передало текст Заявления Пленума ЦК НДПА (авангарда рабочего класса страны):
