Ник Хорнби - Смешная девчонка

– Хочется, но…

– Стоп, – оборвал его Билл. – Для писателя никаких «но» не существует. А кому нравится «но», пусть в кучеры идет.

– Браво, браво. Только вся моя жизнь определяется этими «но».

– Значит, ты неправильно живешь.

– Хорошо, давай я буду жить по-другому, если ты настаиваешь.

Это был обманный ход. Тони не собирался ничего менять. Его «но» составляли Джун и маленький Роджер, и они его устраивали.

– Это все эта чертова книга, так ведь? – догадался Тони.

Она еще не вышла в свет, но уже повлияла на жизнь Билла. «Браун энд Браун» заключили с ним договор на второй роман, а редакторы литературной периодики заказывали ему рецензии, статьи – что угодно, лишь бы он у них напечатался.

– Еще бы, – сказал Билл, – конечно она, что ж еще. Она показала, что мне по плечу нечто новое. Я не обязан больше развлекать бабулек из глухомани.

– Теперь и ты попал в эту кодлу, – бросил Тони.

– В какую еще «кодлу»?

– К Вернону Уитфилду и прочим. По-твоему, кто написал книгу, тот и умный.

– Фу ты ну ты, – процедил Билл. – Распалился. Где был твой бунтарский дух, когда ты сочинял «Новую ванную»?

Они дошли до метро.

– Может, выпьем? – предложил Билл.

– Я должен отпустить Джун, – сказал Тони. – Сегодня моя очередь с ребенком сидеть. А завтра с утра буду думать, как мне их прокормить.

Обшарив карманы в поисках мелочи, Билл вроде бы что-то вспомнил.

– «…Отдадим должное авторам: они смело высветили проблему и предложили решения, которые, как ни печально, пригодятся многим парам», – процитировал он, помолчав.

– Сейчас вспомню, – сказал Тони. – А, да, рецензия из «Таймс». Авторы – это мы с тобой.

– Точно. Какая ирония судьбы, да?

– Почему?

– Мы с тобой предложили рецепты мирного расставания. А сами собачимся.

– Свят-свят, горшки летят, – сказал Тони.

Нетривиальная романтическая история Тони не содержала в себе расставаний с девушками или юношами. Он ни от кого не уходил, его тоже не бросали. Но ему не составило труда вообразить, как это бывает: вдруг начинает сосать под ложечкой, остро чувствуются время, место, температура; накатывает жуткое осознание, что уже все, что нет возможности начать заново, передумать самому или уломать другого.

– Ты идешь? – спросил Билл.

– Хочу газету купить, – сказал Тони.

– Я тебя подожду.

– Да нет, не стоит.

Ему невмоготу было еще и в метро продолжать натянутые разговоры ни о чем со своим старинным другом, когда вокруг рушился мир.

На следующий день Тони опять заглянул к Деннису.

– Извини за вчерашнее, – сказал он. – Ты же знаешь, что это за перец.

– Надеюсь, ты пришел сказать, что он одумался.

– К сожалению, нет, – сказал Тони.

– Ну и дела… – протянул Деннис.

Слабая, нерешительная часть натуры Тони – писательская часть, как он называл ее про себя, – обиделась на такую реакцию.

– Я пришел спросить, не дашь ли ты мне шанс попробовать свои силы в одиночку, – признался он.

– Вот оно что, – сказал Деннис. – Ага. Понятно.

– На ближайшее время у каждого из нас намечены свои планы. У Билла выходит книга, он хочет сразу же взяться за следующую, и…

Тони стало жарко. Уклончивость Денниса его убивала. Он-то ожидал мгновенной благодарности, хотя Деннис даже не знал, какой вклад вносил в совместную работу каждый из сценаристов. Тони и сам этого точно не знал. В их тандеме Билл всегда выступал умным, но вот вопрос: его ум шел им на пользу или во вред? Кстати, так ли уж верно, что Билл играл у них роль мозгового центра? Возможно, их роли по ходу дела сформировались сами по себе. Билл, правда, больше читал. А Тони, пусть и не столь начитанный, подолгу смотрел телевизор вместе с Джун. Это что-нибудь да значило: такое пристальное внимание к выбранному способу передачи информации, такое твердое убеждение, что в ситкоме можно выразить все, что угодно, – знай придумывай коронные реплики, выстраивай характеры да говори таким языком, какой понятен бабулькам из глухомани.

– С ума сойти, – сказал Деннис. – Новость дня.

Но работу так и не предложил.

– Могу при необходимости найти ему замену. – Это вырвалось у Тони само собой, почти без его участия. – Если ты считаешь, что я, так сказать, лучше раскрываюсь в соавторстве.

– Что ж, – задумался Деннис, – наверное, так будет правильно.

Тони больно кольнуло унижение. Второй укол нанесла уязвленная гордость. А третий, наверное, – предательство.

– Вообще говоря, я бы лучше в одиночку попробовал, – сказал Тони.

– Ты ведь сам предложил подыскать соавтора, – указал ему Деннис. – Вот только что.

– Я не сразу понял, что ты сомневаешься в моих способностях.

– Нет-нет, – сказал Деннис. – Не в этом дело.

– А в чем же?

– Мы с Софи считаем, что в проекте должна быть задействована женщина.

– Вот как, – помрачнел Тони. – Женщина. Ну, это не про меня.

– Да, стать женщиной тебе не светит, но сработаться-то с какой-нибудь сможешь?

– Ты уже выбрал подходящую кандидатуру? Таких немного. Мне, во всяком случае, не встречались.

– У Софи есть кое-кто на примете. Некая Диана.

– И что она написала?

– Для радио и телевидения, по-моему, ничего. Она работает в журнале и не чает как вырваться. Но пара сценариев у нее готова – я читал. Совершенно непохоже на твои, но мне кажется, из нее выйдет толк.

У Тони в голове пронеслось: я устарел, закоснел, потерял бессменного соавтора, да еще слишком придавлен тревогой, чтобы обучать тех, кто ни бельмеса не смыслит в сценарном деле. Но – но! – эти мысли он оставил при себе.

Одетая по последней моде, хорошенькая, улыбчивая, Диана по-щенячьи смотрела ему в рот.

Встретились они в офисе, где Билл больше не показывался – сочинять книги можно и дома. В глазах Дианы их офис, должно быть, выглядел центром преуспевающей сценарной корпорации: восседающая за письменным столом Хейзел, несколько телефонов, диваны, проигрыватель… Билл даже приобрел кофе-машину итальянского производства – точно такой же марки, как в баре «Италия» в Сохо. Сейчас и сам Тони вдруг заметил, что вся обстановка смотрится как результат в высшей степени успешного труда солидных людей.

Диана робко огляделась.

– Мне придется войти в долю? – спросила она.

– Только когда твое имя начнет по четвергам появляться в титрах.

– А такое когда-нибудь произойдет? – усомнилась Диана.

– Уж ты постарайся, – сказал Тони. – Мне одному аренда тоже не по карману.

Все утро Тони разъяснял ей, что к чему. Деннис хотел максимального размежевания «Просто Барбары» с «Барбарой (и Джимом)»; он хотел отойти от прежнего формата и расширить актерский состав; он хотел, чтобы и в текстах, и в местах натурных съемок отражался «свингующий Лондон»{77} и чтобы Барбара не сидела в четырех стенах – он хотел юности, веселья и шика. От Тони все это было весьма далеко, зато Диана досконально знала, куда девушки ходят за покупками, где пьют кофе, обедают, танцуют, знакомятся с парнями. Если бы Деннис, уступив просьбе Тони, дал ему возможность поработать в одиночку, такой сценарист был бы уволен где-то на середине первой страницы.

Но зато у Тони был бесценный опыт. Он знал, что такое бюджет, структура, хронометраж, а потому мог объяснить Диане, почему нельзя снимать ту или иную сцену в одном, в другом и уж тем более в третьем месте. Он знал Барбару как облупленную и мог объяснить, почему она никогда не сделала бы того и не сказала этого. А главное – он знал, что такое уход за ребенком, и мог доходчиво растолковать, почему Барбара практически связана по рукам и ногам. Иными словами, весь его опыт блокировал появление «Просто Барбары». По всей видимости, Билл оказался прав. Идея не лезла ни в какие ворота.

– А зачем вообще этот ребенок? – спросила Диана.

– Так ведь он уже есть – куда мы его денем?

– Нет, я не то хочу сказать… Разве нельзя о нем просто забыть?

– Добрые подданные британской короны ничего не забывают. Но…

А ведь в этом что-то было. Тони ощутил знакомое пощипывание азарта.

– Продолжай. Но?..

– Но что, если это будет совсем не Барбара? – отважился Тони.

– А кто же еще, если называется «Просто Барбара»?

– Ну, кто-нибудь… Нам, конечно, придется изменить название. «Просто Кто-Нибудь». Скажем, «Просто Софи», а? Ни тебе развода, ни Джима, ни младенца Тимоти. Просто девушка, которая строит свою жизнь в большом городе. И спокойно бегает на свидания по вечерам.

– А разве так можно?

– Мы же сценаристы, – сказал Тони. – Нам все можно.

Хотя бы это он усвоил.

Выход в свет книги Билла отмечался в Сохо, в верхнем зале одного из тех пабов, куда Тони по разным причинам никогда не совался. На эту вечеринку он пришел вместе с Джун; поднявшись по лестнице, они забились в угол и стали наблюдать за происходящим. Книгу, похоже, ждал оглушительный успех – точнее, самый большой успех, какого только можно ожидать, если половина лондонских книжных магазинов отказывались брать ее на реализацию, а газеты не печатали рецензий. К примеру, редактор отдела культуры и искусства «Дейли экспресс» позвонил Майклу Брауну и предупредил, что его газета намерена бойкотировать не только эту книгу, но и любые другие произведения, которые Браун соберется издавать в будущем. Зато в «Нью стейтсмен» Билла назвали «крупным талантом, неукротимым и беззастенчивым», и даже «Спектейтор» признал, что «люди широких взглядов найдут в этом романе много достоинств». Тони чувствовал, что роман этот ему близок – и в то же время чужд; а еще он стыдился, что отнимал у Билла драгоценное время протечками унитаза и всякой дребеденью. Это все равно как усадить Артура Миллера сочинять рекламу собачьего корма.