Зархуна Каргар - Зари. Мне удалось убежать

— Бактавара наркхазак, — пояснила мать невесты. — Это не женщина и не мужчина. Не переживайте, мы уважаем наших гостей. Давайте продолжать праздновать.

Услышав, как мать невесты назвала ее, Бактавара сильно расстроилась. Она встала и подошла к женщинам.

— У вас есть сомнения по поводу моего пола? Ну что ж, я удовлетворю ваше любопытство. Я родилась девочкой, но мне очень не повезло — с детства родители воспитывали меня как мальчика, потому что им нужен был сын. У меня такое же тело, как и у вас, и у меня такие же груди, как у вас, и длинные волосы, и, что самое важное, я испытываю те же чувства, что и вы. А теперь я уйду. Но перед этим хочу предостеречь вас: никогда не превращайте своих дочерей в мальчиков, не пытайтесь изменить тот факт, что Аллах дал вам девочку, потому что я на собственном опыте узнала, что женское в себе невозможно заглушить. Вы можете иначе одеть человека, научить его по-другому ходить и говорить, но вы не сможете изменить его душу. Может быть, я и выгляжу как мужчина, но внутри я женщина, такая же, как и вы!

После этого Бактавара указала на свою невестку.

— Она вернется домой с Шахом Махмудом.

Бактавара проплакала всю ночь напролет. Ее одежда, подушка и простыня были мокрыми от слез. Она решила, что больше никогда не будет отмечать праздники в женской компании.

Днем Бактаваре было легче, потому что она работала и почти не встречалась с женщинами. Она также осознавала, что во многом ей живется лучше, чем женщинам. Ей не приходилось все время оставаться дома, родня ее не унижала, она могла видеться с мужчинами, и они уважали ее. Она была хозяйкой своей жизни. Никто не говорил ей, что делать, ведь она обеспечивала семью. Она тяжело трудилась и зарабатывала деньги, которые могла тратить по своему усмотрению. Если ей нужно было посетить доктора, она шла к нему без сопровождения. Никто не осуждал ее, если она останавливалась на улице, чтобы поговорить с мужчиной. Семья уважала и ценила ее.

Но по ночам ее женская натура напоминала о себе — Бактавара чувствовала себя измученной, одинокой и нелюбимой. Она мечтала создать свою собственную семью. Ее задевало то, что никто не попросил ее руки, и она со страхом ждала того времени, когда станет старой и немощной. Она боялась, что станет никому не нужной, когда уже не сможет работать в поле, посещать джергах и обеспечивать семью.

Каждое утро, помолившись, Бактавара брала ружье и тюрбан и отправлялась в поле. По дороге туда она, встречая других жителей своей деревни, пожимала им руки и останавливалась, чтобы переброситься с ними парой слов. Мужчины здоровались с ней, как если бы она тоже была мужчиной, но не целовали и не обнимали ее, зная, что на самом деле она женщина. Бактавара пользовалась у них большим авторитетом. Ее ценили за то, что на джергахе она часто давала дельные советы. Бактаваре нравилось то, что мужчины уважают ее. В их компании она чувствовала себя уверенно. Мужчины не обзывали ее, зная, что она порядочный и трудолюбивый человек, и не осуждали ее, вот почему Бактавара уже давно перестала общаться с женщинами.

Как и планировалось, Хан Мохаммад и его брат устроили пиршество в благодарность за мудрое решение джергаха. Пировали в доме Малика. После целого дня работы в поле Бактавара отправилась туда. Когда она вошла, мужчины встали в знак уважения. Мужчины по афганской традиции, здороваясь, обнимали друг друга, но Бактаваре лишь пожали руку. После этого все принялись за еду. Всем было весело, атмосфера была дружеской. Никто не обзывал Бактавару, ведь она могла обрабатывать землю и стрелять из ружья так же хорошо, как и любой из них, на джергахе она никому не уступала в красноречии и мудрости, обеспечивала свою семью и вообще вела себя, как все мужчины. Но хоть Бактаваре было легко в компании мужчин, ей иногда хотелось вымыть посуду, вместо того чтобы работать в поле, испечь хлеб, вместо того чтобы выращивать зерно, и даже приготовить мясо ей было бы более приятно, чем принести его с базара.

После окончания трапезы Бактавара пошла домой в компании нескольких мужчин. Дойдя до своего дома, она попрощалась с ними. Все члены ее семьи давно спали. Бактавара прошла в свою комнату, где сняла тюрбан и ружье и положила их на стол. После этого она подошла к зеркалу и пригладила свои грязные волосы. Ее лицо было испещрено морщинами. Бактавара присмотрелась к своему отражению и поняла, что уже не сможет измениться, стать более женственной. Слишком много времени прошло. Все же теперь ей было легче вскопать поле, чем приготовить ужин семье, вышивание далось бы ей сложнее, чем чистка ружья.

Бактавара смирилась со своей судьбой и на этот раз не проронила ни слезинки. Она приняла тот факт, что родители сделали из нее мужчину. За свою жизнь она научилась подавлять в себе женское начало, но иногда ей было сложно подавить свои чувства и невозможно было забыть свои мечты. Бактавара познала оба мира — она жила жизнью мужчины, но чувствовала боль и радость так, как и любая другая женщина. Родители переделали ее, чтобы обеспечить своей семье стабильность и процветание. Бактавара хотела убедить слушателей «Афганского женского часа» не пытаться изменить тот факт, что Господь дал им девочку. «Вы можете изменить ее внешность, но ее сердце останется сердцем женщины», — сказала она.

Когда я была маленькой, то часто жалела, что не родилась мальчиком. Я уверена, что многие девочки думают так же, понимая, что мальчиков ценят больше. Дочери всегда отводится второстепенная роль. Но до того как я услышала историю Бактавары, я и представить себе не могла, на что готовы пойти некоторые родители, чтобы получить сына. Я провела небольшое исследование, и мне стало известно о похожих случаях. Семьи, в которых не было сына или был всего один сын, часто одевали дочку, как мужчину. Это продолжалось до первой менструации — потом ей позволяли быть такой, как и все нормальные девушки. И только в редких случаях родители продолжали относиться к ней, как к сыну, всю свою жизнь. В детстве такие девочки играли с мальчиками, одевались, как они, и практически ничем от них не отличались. Взрослые знали, что это девочка, но дети часто не догадывались об этом.

Я услышала историю Беронд, еще одной женщины, живущей мужской жизнью. Она родилась в пуштунской семье, строго придерживающейся традиций, в деревне Гхази Абад в провинции Кунар, что на востоке Афганистана, в предгорьях Гиндукуша. Эта область знаменита постоянными спорами из-за владения землей и по другим причинам. Беронд была высокой широкоплечей женщиной со смуглой кожей и обычно прятала свои длинные волосы под тюрбан. Она носила мужскую одежду с детства, и мужчины ее деревни относились к ней с уважением, как если бы она была мужчиной. Она принимала участие в джергахе, работала в поле и обеспечивала свою семью. Ее вырастили, как мальчика, потому что ее отец и брат сидели в тюрьме из-за земельного спора и в семье не осталось мужчин. Беронд, которая была вторым ребенком, вынуждена была стать мальчиком.

Такие женщины, как Беронд и Бактавара, пользуются большим уважением у жителей своей деревни. Люди почитают их за храбрость и за то, что они сумели стать кормильцами и защитниками своих семей. В Афганистане, когда родители хвалят свою дочь, то говорят, что она для них словно сын, а когда восхваляют женщину, то называют ее сильной и храброй, как мужчина.

В Хосте, родной провинции Бактавары, были еще две женщины — Мангала и Сензила, которые жили как мужчины, но это было много лет тому назад. Наша журналистка Фавзия, живущая там, считает, что Бактавару превратили в мужчину вследствие популярности этих двух женщин.

13. История Гутамы

Гутама не была похожа ни на одну из женщин, с которыми мне когда-либо доводилось видеться. Она была сильной и свободной кочевницей-кучи. Кучи кочуют по всему Афганистану и территориям соседних стран, ища подходящие пастбища для своего скота. В Афганистане, где общая численность населения составляет около двадцати пяти миллионов человек, проживает приблизительно шесть миллионов кучи, из которых большую часть составляют кочевые пуштуны и балохи. Они не похожи на остальных афганцев. Одна из кочевниц сказала мне, что они не могут находиться под крышей большого здания. Для кучи жизнь в четырех стенах приравнивается к тюремному заключению. Куда бы они ни отправились, где бы ни пасли свой скот, там, на природе, и есть их настоящий дом.

Вы встретите кучи в любой части Афганистана, где есть вода и хорошие пастбища. Они славятся как трудолюбивый народ, их женщины и мужчины поровну делят обязанности, ухаживая за овцами, козами, коровами и верблюдами. Они изготавливают сыр, топленое масло и много видов йогурта из молока коров и коз, а из шерсти овец и коз они ткут шерстяную ткань и ковры, которые затем продают на рынках или ходят от дома к дому, предлагая свой товар. По данным представительства Верховного комиссара ООН по делам беженцев, до начала тридцатилетней войны в собственности кучи было примерно тридцать процентов общего количества овец и коз, имеющихся в Афганистане, и почти все верблюды.