Джоди Пиколт - Жестокие игры
— Система… — повторил Джордан. — Ты мне будешь рассказывать о системе, Джек? Система говорит, что как только директор тюрьмы Уоркрофт решит, что твой карцер нужен ему для других целей, он отправит тебя в одиночную камеру в тюрьме штата. Если, находясь здесь, ты думаешь, что тут не курорт, то можешь мне поверить — это еще цветочки. В Конкорде, в одиночной камере, надзиратели носят полную амуницию — щиты и каски с забралами и ботинки с железными носками. Они будут повсюду следовать за тобой, когда бы ты ни покинул свою крошечную камеру, находящуюся в строгой изоляции. И возле камер стоят пуленепробиваемые кабинки, где надзиратели сидят и следят за каждым твоим шагом. Они смотрят, как ты ешь, спишь, справляешь нужду. Как ты дышишь, Джек! Ты и три других идиота, которые будут сидеть с тобой в одном блоке и которые, скорее всего, попали туда не потому, что отказались надевать комбинезон.
— В тюрьму штата я не поеду.
— А никто, черт возьми, у тебя и спрашивать не будет! — заорал Джордан. — Неужели ты не понимаешь? Ты уже в тюрьме. Прими это как данность. Потому что каждый раз, отвлекаясь на мысли о твоем поведении, я попусту теряю время, вместо того чтобы заниматься делом, Джек.
Несколько минут из камеры не доносилось ни звука. Джордан приложил ухо к двери. Послышался тихий, усталый голос:
— Меня пытаются превратить в того, кем я не являюсь. Эта футболка… эти штаны… единственное, что осталось от меня прежнего. Я должен видеть их постоянно, Джордан, чтобы не начать верить в то, что они говорят.
— А что им говорить, Джек? — надавил Джордан. — Что на самом деле произошло?
— Не помню.
— В таком случае почему ты, черт побери, так уверен, что не насиловал ее? — возразил Джордан.
Он потряс головой, пытаясь взять себя в руки. Он не намерен слушать душещипательные истории! Если его подзащитный хочет попасть в Конкорд… что ж, суд возместит Джордану расходы на проезд.
— Я подал ходатайство о том, чтобы суд назначили побыстрее. Прокурор уже подписал повестку о предоставлении поименованных документов и установленной информации, — сказал он, меняя тему разговора. — Скоро мы получим от психиатра историю болезни Джиллиан Дункан.
— Она сумасшедшая? Я так и знал.
— Она лечилась у психиатра, когда была ребенком, и к данному делу это может не иметь никакого отношения.
— Что еще у нас есть? — спросил Джек.
— Ты.
— И это все?
— Этого вполне достаточно. — Джордан прижался лбом к железной двери. — Теперь ты понимаешь, почему мне нужно, чтобы ты в корне пересмотрел свое поведение?
— Ладно.
Согласие било таким тихим, что Джордан нахмурился, уверенный, что ослышался.
— Что?
— Я сказал, что пересмотрю. Надену комбинезон. Но вы должны оказать мне услугу.
Джордан почувствовал, как снова закипает.
— Я тебе ничего не должен. А вот ты…
— Ради бога, принесите ручку! Это все, что я прошу.
Ручку… Джордан опустил глаза на гелевую ручку, которую держал в руке. Слишком быстро у Джека менялось настроение. Он представил, как его подзащитный хватает ручку и вонзает себе в шею.
— Не думаю, что это возможно…
— Пожалуйста! — молил Джек. — Ручку.
Джордан медленно просунул ручку через щель в двери. Через несколько минут Джек вернул ее, обмотанную выцветшей голубой тканью. Кусок футболки, понял Джордан. Джек оторвал кусок от своей чертовой драгоценной футболки, чтобы написать на нем что-то.
— Вы можете передать это Эдди Пибоди? — попросил он.
Джордан развернул записку. На ткани было написано всего одно слово, которое можно было рассматривать и как комплимент, и как обвинение.
— Почему я должен тебе помогать? — спросил Джордан. — Ты же мне не помогаешь!
— Теперь буду, — пообещал Джек.
И на секунду — на этот раз Джордан не сразу вспомнил, с кем говорит, — он на самом деле ему поверил.
— Господи, Томас! — Джордан поморщился от того, как хлопнула дверь. — Можно не так громко?
Увидев отца, который лежал на диване с полотенцем на лбу, Томас остановился. Селена коснулась его плеча.
— Бедняжечке сегодня пришлось поработать, — проворковала она. — Он так изнервничался.
— Он слышит, что ты о нем говоришь, и у него еще сильнее болит голова. Она словно наполнена чугуном, — пожаловался Джордан.
— Если говорить точнее, то Джеком Сент-Брайдом, — пробормотала Селена.
Томас отправился в кухню, достал из холодильника пакет молока, сделал большой глоток и вытер рот рукавом.
— Отлично! — заметила Селена.
— Я научился этому у своего образцового папочки. — Томас поставил пакет на стол. — А что не так с этим парнем? В закусочной он казался таким любезным.
— Как и Тед Банди,[xi] — прошептал Джордан.
— Тед Банди тоже там работал? — удивился Томас. — А ты не врешь?
Джордан сел на диване.
— Что болтают в школе?
— Разное. К четвертому уроку стали поговаривать, что он бежал из тюрьмы и изнасиловал семиклассницу.
— Ниоткуда он не сбежал. И его пока только подозревают в предполагаемом изнасиловании.
— Он продолжает защищать своего клиента, хотя из-за головной боли готов на стенку лезть, — заметила Селена. — Удивительно, ты не находишь?
— Ничего удивительного. Например, он утверждает, что любит меня, тем не менее наказывает.
Томас уселся на пол и потянулся за пультом от телевизора, но Джордан оказался проворнее.
— Подожди, — остановил он сына. — Рассказывай дальше.
Томас вздохнул.
— Думаю, что кое-кому Джиллиан жаль.
— А остальным?
— Остальные считают, и всегда считали, что она сука.
— Сука? Разве Джиллиан Дункан не королева школьного балл? — удивилась Селена.
Томас рассмеялся.
— Да она покончит с собой, если ее изберут! Она считает себя выше всего этого и беспрестанно это подчеркивает. Общается со своими тремя подружками и старается оградить их от контактов с так называемыми слугами. Когда я в первый раз попытался заговорить с Челси…
— Кто такая Челси?
Томас смерил отца пристальным взглядом.
— Папа, я уже говорил!
— Ах да.
— Так вот, Джиллиан была рядом и пыталась убедить Челси, что на меня даже время тратить не стоит. Я веду к тому, что Джиллиан сама напросилась: когда ставишь себя выше других, рано или поздно кого-то достанешь. Но когда я поделился своими соображениями с Челси, она сказала, что все совсем не так.
— Да?
— Она была там, когда выбежала Джиллиан, вся в слезах… после случившегося. Она утверждает, что Джиллиан не могла даже разговаривать. Что она до сих пор не оправилась от потрясения.
Джордан снял влажное полотенце с головы, обменялся взглядом с Селеной и снова посмотрел на сына.
— Томас, — сказал он, — мне хотелось бы знать, что еще будет говорить Челси.
Конверт торчал между счетами за электроэнергию и рекламной листовкой в поддержку Джорджа Буша-младшего на пост президента. «ДЛЯ ЭДДИ ПИБОДИ» было написано большими буквами незнакомым почерком. Штемпеля на нем не оказалось, кто-то бросил конверт прямо в почтовый ящик, пока она была на работе.
Эдди приоткрыла конверт.
Внутри лежал кусочек ткани, такой же голубой, как и футболка, которая была на Джеке в то утро, когда его арестовали. Эдди развернула его и обнаружила одно слово, написанное его почерком.
«Лойал».[xii]
Она опустилась на землю прямо у почтового ящика, держа в руках кусок ткани и пытаясь понять таинственное послание. Может быть, Джек обвиняет ее в том, что она не вступилась за него, когда его арестовывали? Или просит о помощи?
Уголки ее воспоминаний начали коробиться, словно бумага, брошенная в огонь.
Вполне может быть, что это и не прилагательное.
Крепкий, глубокий сон Джордана прервал резкий звонок. Он уронил часы с радио, когда потянулся за телефоном.
— Да, — хрипло произнес он.
— Вам звонят из окружной тюрьмы Кэрролла. Будете оплачивать звонок? — послышался равнодушный голос.
— Вот черт! — выругался Джордан.
— Простите, не понял…
— Да, — воскликнул он. — Да, да!
— Спасибо.
Через секунду на другом конце провода раздался голос Сент-Брайда:
— Джордан! Джордан, вы меня слышите?
Джек задыхался.
— Успокойся. Что произошло?
— Нужно встретиться!
— Хорошо. Я приеду завтра.
— Нет, нужно встретиться прямо сейчас! — Голос Джека превратился во всхлип. — Пожалуйста. Я вспомнил. Я все вспомнил!
— Уже еду, — ответил Джордан.
Спустя час, вспотевший и взволнованный после своей только что рассказанной истории, Джек стоял перед адвокатом. В тишине крошечной комнаты для свиданий, словно бомба с часовым механизмом, тикали часы.
