Чарльз Буковски - Истории обыкновенного безумия
еще попытка, я нацелился на мерина — 11-летку Оснастку, эта лошадка в своем последнем заезде прорвалась, закончила в 13 корпусах против претендентов за 6500, а теперь бежала против пары претендентов за 12 500 и одного За 8000. должно быть, я спятил, да еще и 9 к 2 на нее ставить. 10 на победителя я поставил на Урралла при 6 к одному — это чтоб наверняка, — ну и 40 на победителя на Оснастку, потому оказался в дыре на 140 долларов, мне 47 лет, а я до сих пор не наигрался в Нетландии [4]. меня имеют, как последнего сельского обалдуя.
я вышел посмотреть заезд. 1-й поворот Оснастка прошел слишком широко, но бежал легко, не сломайся, миленький, только не сломайся, дай мне хоть немного вырваться, хоть чуточку пусть еще побежит, не обязательно ведь богам все время срать на одного человека — меня, пусть и до прочих очередь дойдет, так закаляется сталь.
уже темнело, и лошадки бежали в смоге. Оснастка вырвался в ведущие на дальнем отрезке, шаг легкий, но Луговая Хижина, фаворит 8/5, пошел на обгон и оказался впереди Оснастки, так они пробежали последний поворот, и тут Оснастка вытянулся, догнал Луговую Хижину, бортанул его да так и оставил, что ж, мы подсекли фаворита 8/5, теперь осталось побить всего каких-то 6 других лошадок, блядь, блядь, не дадут они мне, думал я. кто-нибудь вылезет из стаи, проснется, боги мне не позволят, я вернусь к себе и буду лежать в темноте, без света, пялиться в потолок и не понимать, что же это было такое.
Оснастка держал на отрезке 2 корпуса, а я ждал, прямо-таки бесконечный отрезок, господи, ну КАКОЙ же длинный! ДЛИННЫЙ!
ничего не случится, я не удержусь, глянь, какая темень уже.
просрал 140 баксов, тошно, старо, глупо, невезуха, чирьи на душе.
молоденькие девчонки спят с гигантами тела и интеллекта, молоденькие девчонки смеются надо мной, когда я иду по улице.
Оснастка. Оснастка.
он не уступал 2 корпуса, катил себе дальше, вытянулись на 2 и 1/2. и близко никто не подошел, красиво, симфония, улыбался даже смог, я увидел, как Оснастка пересекает черту, потом сходил выпил еще воды, а когда вернулся, уже выставили цену. 11 долларов 80 центов за 2. у меня 40 на победителя, я вытащил ручку и прикинул, приход: 236 долларов, минус мои просаженные 140. я в выигрыше на 96 долларов.
Оснастка, любимый, детка, любимая, цветок-лошадка.
десятидолларовая очередь была длинна, я сходил в мужскую комнату, поплескал на лицо водой, шаг мой снова был упруг, я вышел и вытащил свои билетики.
и на Оснастку нашел только ТРИ! где-то один потерял!
любитель! тупица! болван! просто лечь и блевать, один десятидолларовый билетик стоил 59 долларов, я пошел по своим следам, подбирал билетики, никаких номеров 4. кто-то его прихватил.
я встал в очередь, порылся в бумажнике, вот же я мудак! и тут нашел его. он завалился за складку внутри, раньше такого не бывало, что за мудацкий бумажник!
я забрал свои 236 долларов, заметил, как на меня смотрит Мини-юбка, ох, нет нет нет НЕТ!!! я проелозил вниз по эскалатору, купил газету, пропетлял между водилами на стоянке, добрался до машины.
закурил сигару, что ж, подумал я, давай не будем отрицать: гения ничем не удержишь, с этой мыслью я завел свой «плимут» 57 года, ехал я с большим тщанием и учтивостью, мычал Концерт ре мажор для скрипки с оркестром Петра Ильича Чайковского, я сочинил слова для главной темы, на основную мелодию: «опять мы духом воспарим, о, опять мы духом воспарим, воспарим, воспарим…»
я ехал среди обозленных неудачников, неоплаченные и на много застрахованные машины — вот все, что им осталось, гудя и подрезая, они подначивали друг друга убивать и калечить, не уступали ни дюйма, до съезда на Сенчури я добрался, машина у меня заглохла на самом повороте, за ней — 45 других, я быстро потыкал ногой в педаль газа, подмигнул регулировщику, нажал на стартер, мотор спохватился, и я выехал оттуда, двинулся сквозь смог, вообще-то Лос-Анджелес не самое паршивое место: хорошему ловчиле всегда все удается.
Рисковая игра в марихуану
недавно я попал на многолюдную вечеринку — случай для меня, как правило, неприятный, по правде говоря, я нелюдим, старый пропойца, и пить предпочитаю в одиночку, надеясь разве что на Малера или Стравинского по радио, и все-таки я оказался там, среди сводящей с ума толпы, причину объяснять не буду, поскольку это совсем другая история, быть может, более длинная, быть может, более запутанная, но стоя в одиночестве, отхлебывая вино и слушая «Дорз», «Битлз» или «Аэроплан» вперемешку со всеми тамошними голосами, я понял, что нуждаюсь в сигарете, мои кончились, у меня, как правило, кончаются, и тут я увидел неподалеку двоих парней — безвольно болтающиеся руки, дурацкие нескладные тела, изогнутые шеи, рыхлые пальцы рук — в общем, они напоминали резину, резиновые обрезки, они дергались, растягивались, разваливались на куски.
я подошел к ним:
— эй, сигареты у кого-нибудь из вас не найдется?
тут резина и вовсе принялась трястись и подпрыгивать, я стоял и смотрел, а они резвились, с прихлопами и притопами.
— мы не курим, старина! СТАРИНА, мы не… смолим, сигареты.
— нет, старина, мы не курим, вот оно, значит, как, нет, старина.
хлоп-шлеп. топ-хлоп, резина.
— мы едем в Ма-ли-бу-у-у, старина! ага, мы едем в Маллли-бУУУ! старина, мы едем в Ма-ли-буу-ууу!
— ага, старина!
— ага, старина!
— ага!
топ-хлоп, или шлеп-шлеп.
они не могли просто-напросто сказать мне, что у них нет сигарет, они должны были раскрыть мне свою точку зрения, свою религию: сигареты курят только твердолобые лохи, они собирались в Малибу, в какую-нибудь якобы уютную, спокойную хибару в Малибу — курнуть немного травки, чем-то они напоминают мне старых дам, продающих на углу «Сторожевую башню», вся толпа приверженцев ЛСД, СТП, марихуаны, героина, гашиша, отпускаемых по рецепту лекарств от кашля страдает тем же иеговистским зудом: ты должен быть с нами, старина, иначе ты пропал, иначе ты мертвец, для тех, кто употребляет наркотики, такая похвальба превратилась в неотступную и ложную ПОТРЕБНОСТЬ, неудивительно, что их то и дело вяжут, — употреблять наркоту потихоньку, для собственного удовольствия, они не умеют; им обязательно надо ВО ВСЕУСЛЫШАНИЕ объявить о том, к чему они приобщились, мало того, они склонны связывать все это с Искусством, Сексом, Отказом от жизни в обществе. Их Кислотный Бог, Лири, велит: «бросайте общество, следуйте за мной», потом он арендует в городе зал и берет по пять долларов с носа за то, чтобы они послушали, как он толкает речи, потом рядом с Лири появляется Гинзберг, провозглашает Боба Дилана великим поэтом, самореклама знаменитостей, так и не слезших с детского горшка. Америка.
ну да бог с ними, ведь это тоже совсем другая история; в ней замешано множество рук и слишком мало голов — судя по моему рассказу, да и по тому, что есть на самом деле, однако вернемся к нашим «посвященным», любителям марихуаны, их язык, клевый, старина, сечешь, чувачье. класс, нашенский, ненашенский, отпад, торчок, лох. пистон, крошка, папаша, и так далее и тому подобное, те же самые слова — или как их лучше назвать? — я слышал еще в 1932 году, когда мне было двенадцать лет. то, что они на каждом шагу слышны четверть века спустя, не внушает особого уважения к любителю наркоты, особенно когда он считает их признаком высшего класса, происхождением большей части этого словесного пласта мы обязаны людям, пристрастным к серьезным наркотикам, людям с ложкой и шприцем, а также старым негритянским джазовым музыкантам, терминология, употребляемая истинными «посвященными», нынче уже изменилась, однако так называемые парни с понятием, вроде дуэта, у которого я попросил закурить, до сих пор говорят на жаргоне 1932 года.
а то, что марихуана рождает искусство, м-да, это сомнительно, и весьма. Де Квинси сочинил несколько неплохих вещей, а «Пожиратель опиума» написан изысканным слогом, хотя местами и скучноват, к тому же большинству художников свойственно пробовать практически все. они склонны к экспериментам, безрассудству, самоубийству, но марихуана появилась ПОСЛЕ того, как возникло Искусство, после того, как появился художник, травка Искусства не создает, однако для художника с именем она зачастую становится способом отдохновения, неким праздником жизни в виде сборищ курильщиков, а также чертовски полезным материалом, позволяющим заставать врасплох людей с душой нараспашку, а если и не нараспашку, то хотя бы не слишком строго охраняемой.
в 1830-х годах весь Париж говорил о курении гашиша и сексуальных оргиях у Готье. известно было и то, что Готье вдобавок пишет стихи, нынче в памяти людей сохранились в основном его сборища.
коснемся другой стороны проблемы: я бы очень не хотел, чтобы меня арестовали за употребление и (или) хранение травки, это походило бы на обвинение в изнасиловании, когда вы только понюхали вывешенные на просушку трусики, травка попросту не настолько хороша, действие ее большей частью основано на заранее внушенной самому себе вере человека в то, что он будет торчать, подмените ее искусной ненаркотической подделкой, имеющей тот же запах, и большинство курильщиков почувствует такой же эффект: «эй, крошка, какая ХОРОШАЯ трава, просто класс!»
